|
стандарты поведения, обязательные для своих участников. Соответственно, принципы самоорганизации и саморегулирования были главенствующими в вопросах формирования социальных норм. Сформировавшаяся на этапе институционализации Интернет-культура пользователей оказывала и продолжает оказывать значительное влияние на формирование социальных норм. Как писал М. Касгельс, говоря о сетевой культуре, необходимо учитывать существующие в ее структуре четыре типа субкультур: 1)технологическая субкультура; 2) субкультура хакеров; 3) коммунитаристская субкультура в виртуальной среде; 4) предпринимательская субкультура «электронного бизнеса» (Са$1е11$, 2001. Р. 37). Указанные типы взаимосвязаны. К примеру, коммун итаристская субкультура добавляет социальное измерение процессам использования технологий, технологическая субкультура, трансформируясь в субкультуре хакеров, тем самым способствует формированию социальных норм, нацеленных на технологический прогресс в социальных сетях и т.д. На этапе институционализации социальной системы киберпространства 'технологическая субкультура и субкультура хакеров доминировали, и именно они в значительной мере способствовали формированию нынешних обобщенных формализованных и неформализованных социальных норм. Добавим, что сам термин «коммуни таризм», достаточно близкий по своим корням к объекту нашего исследования (от «соттипку» «сообщество»), появился в англоязычной философии в начале 80-х гг. XX в. Идеологи этого направления, в числе которых Ч. Тейлор, А. Макинтайр, М. Сэндел, полагают, что только сообщество выступает в качестве источника и носителя нравственных определенностей. Критикуя либеральный индивидуализм, указанные авторы при этом делают упор на обязательствах индивидуума по отношению к обществу, гак же как и общества по отношению к индивидууму. Эти обязательства институционализируются в 141 |
обеих вышеприведенных методологических подходов, что свидетельствует о диалектичности протекающих в сетевом социуме процессов12. Как отмечалось выше, при рассмотрении вопроса о формировании социальных норм в виртуальных сетевых сообществах необходимо учитывать исторические корни этого средства социальной регуляции. Эволюция социальной структуры виртуальных сетевых сообществ в вопросах социальных норм в значительной мере зависит от социальных ценностей13, разделяемых сетевым социумом в тот или иной исторический период. Касаясь норм поведения в киберпространстве существовавших на этапе институционализации социальной системы киберпространства, можно констатировать: в те годы каждое сообщество имело право самостоятельно устанавливать стандарты поведения обязательные14 для своих участников. Соответственно, принципы самоорганизации и саморегулирования были главенствующими в вопросах формирования социальных норм (ниже мы более подробно раскроем современные механизмы реализации указанных принципов). Сформировавшаяся на этапе институтционализации телекоммуникационных сетей культура пользователей, оказывала и продолжает оказывать значительное влияние на формирование социальных норм. Как писал Мануэль Кас12 Кроме того, в киберпространстве отчетливо проявляется сближение публичных и частных форм существования человека, что еще больше затрудняет разграничение применения социальных норм. 13 Чтобы нс произошло смешения понятий, подчеркнем, что социальные нормы и социальные ценности разли• чаются с точки зрения их применения. Различные социальные нормы, если они претендуют на значимость для одного и того же круга акторов, не могут противоречить друг другу'. 8 рамках социальной структуры составляя согласованную систему. В свою очередь, разделяемые в сетевом социуме ценностные ориогтации могут конкурировать между собой, поэтому они образуют нс систему, а подвижную конфигурацию, что мы и наблюдаем применительно к эволюции социальной системы киберпространства. К примеру. Юрген Хабермас писал: «В свете норм я могу решать, какое действие требуется, в рамках горизонта ценностей — какое поведение рекомендуется. Естественно, в обоих случаях проблема применения требует правильного действия. Но если мы начинаем с системы значимых норм, тогда то действие «правильно», которое является хорошим в равной степени для всех; при ориентации на типичную ценностную констелляцию нашей культуры или формы жизни то поведение является «наилучшим», которое в целом и, в конечном счете, является хорошим для пас». Цнт. по: НаЬегшаз .1. Ветееп Рас1$ апс! N00115: СомпЬипопз (о а О1$соиг$е ТЬеогу оГ Ьам* апб Рстосгасу. -СатЬп<1§е: СатЬпбдс Ытуегзку Рге$$, 1996. Р. 256. '* Применительно к социальным взаимодействиям, необходимо в первую очередь «вести речь об обязательствах, а не о правах. Когда мы обсуждаем обязательства, то тем самым выражаем сиое непосредственное беспокойство тем, что должно быть сделано». Цит. по: О’ЫеШ О. К‘§Ы$, ОЬП^апопз, апб №ес*5. / 1п: Вгоск С. (ссЬ). • Мссеззагу СоосЬ: Оиг Ксзропь&Шбез и> Меег ОгЬегз’ Ыеебз. -ЬапНаш, МР: Коитап & 1ли1еПс1<1 РиЬПзЬегз, 1998. Р. 105. 141 тельс (Мапие1 Саз1е11$)15 16 говоря о сетевой культуре необходимо учитывать существующие в ее структуре четыре типа субкультур: • техно-мсритократическая субкультура; • субкультура хакеров; • коммунитаристская субкультура в виртуальной среде; • предпринимательская субкультура «электронного бизнеса». Указанные выше слои взаимосвязаны. К примеру, коммунитаристская субкультура добавляет социальное измерение процессам использования технологий, техно-меритократическая субкультура, трансформируясь в субкультуре хакеров, тем самым способствует формированию социальных норм, нацеленных на технологический прогресс в социальных сетях и т.д. Па этапе институционализации социальной системы киберпространства техномеритократическая субкультура и субкультура хакеров доминировали и именно они в значительной мере способствовали формированию нынешних высоко обобщенных формализованных и неформализованных социальных норм. Отметим что, с точки зрения некоторых авторов ведя речь о существующих в киберпространстве социальных нормах, необходимо при этом подразу15 См. Са$(е11$ М. ТЪс икетеС $а1аху. -ОхГогб: ОхГогб итуегзйу Рге$$, 2001. Р. 37. 16 Термин «коммуиитаризм», достаточно близкий по своим корням к объекту нашего исследования (от «соттитгу» — «сообщество»), появился в англоязычной философии в начале 80-х годов XX века. Идеологи этого направления, н числе которых Ч. Тейлор (СЬ. Тау1ог), А. Макинтайр (А. Мас1п1>те), М. Сэндел (М.Запде!) • полагают, что только сообщество (соттипйу, СстетзсЬаП) выступает в качестве источника и носителя нравственных определенностей. Критикуя либеральный индивидуализм, указанные авторы при этом делают упор на обязательствах индивидуума по отношению к обществу, так же как и общества но отношению к индивидууму. Указанные обязательства институционализируются в поддержке таких коммунальных институтов как местные сообщества и иные формы коммун. На практике коммунитаризм как направление общественной мысли материализовался в двух разнородных общественных явлениях. Во-первых, в географических сообществах. И, вовгорых, в нс связанных с общим местом проживания коммьюнити, участников которых объединяет общность альтернативных ценностей, образа жизни и нетрадиционных экономических отношений. В телекоммуникационных сетях в силу их экстерриториальности естественно наибольшее распространение получило второе из указанных выше направлений коммунитаризма. В частности, субкультура хакеров по своим базовым принципам близка к коммунигаристской субкультуре. Первое же направление воплотилось в функционировании виртуальных сетевых сообществ, основанных на географической общности их участников. Изучением таких сообществ занимаются исследователи, объединенные в рамках «информатики местных сообществ» (соттипИу м/огтаНсх). В этом мул ьтидисци пли парном направлении, в частности, работают американские исследователи Майкл Гурстайн (МсНае1 Сипсет) и Рэндал Д. Пинкстт (Капба! Э. Рткеп), исследователи из Франции Мишель и Мену (М>сНе1 Мепои) и Австралии У ал Тэйлор (\Уа1 Тау!ог), а также другие представители академической науки. 142 |