Проверяемый текст
Леденева, Валентина Витальевна; Административно-политическая элита крупного города: структура, механизмы влияния и взаимодействия с региональной элитой (Диссертация, 30 июня 2005)
[стр. 106]

ческом положении в качестве буфера на перекрестии различных цивилизаций, обязывающем к своеобразному двоемыслию и компромиссам, и постоянно испытываемом открытом и подспудном давлении с разных сторон.
Такая историческая и геополитическая обусловленность способствовала формированию закрытого общества, культивированию «византизма» в политике и идеологии1.
Без учета этого российского своеобразия не удается понять и
се сегодняшние реалии.
Более того, как полагает известный отечественный историк и политолог профессор Ю.Н.
Афанасьев, попытки восприятия российских политических реалий в обычной нормативной сетке понятий («государство», «парламент», «прокуратура», «суд», «экономика», «рынок», «гражданское общество» и т.п.) способствуют не прояснению и пониманию российской действительности, а лишь запутывают суть
дела2.
В России, как полагает Ю.Н.
Афанасьев и мы в этом с ним солидарны, и по сей день существует «реальность «нормативная» и реальность «на самом деле», «теневая».
Онтологически, то есть в жизни, дано и то, и другое, представлены обе эти реальности, ими обеими живет человек.
Но следует постоянно иметь в виду, что данности в жизни всегда, или почти всегда, существуют раздвоенными на реальность «нормативную», декларируемую, доктринальную и реальность «теневую», фактическую, скрываемую.
Если забыть об этом, если не видеть, что это все-таки не одна, а две разные реальности, трудно или просто невозможно адекватно воспринимать и происходящее здесь в действительности, и современные тексты о России, в которых нашу действительность пытаются воспроизвести.
Без учета подобной онтологической раздвоенности и без того темная (в смысле непроясненная) «русская проблема» покрывается совсем уж сплошным, черным мраком»3.

Как видим, у Ю.Н.
Афанасьева амбивалентность «нормативного» и «теневого» в российской действительности возводится до статуса
методологи1См.: История России в вопросах и ответах (составитель Кислицын С.А.).
Ростов н/Д., 2001.
С.
156*166.
2 См.: Афанасьев ЮЛ 1.
Опасная Россия.
Традиции самовластья сегодня.
М., 2001.
С.
15*16.
3 Афанасьев Ю.Н.
Опасная Россия...

106
[стр. 58]

(неоднократные периоды жизни под «пятой» и в «смуте»), и в ее геополитическом положении в качестве буфера на перекрестии различных цивилизаций, обязывающем к своеобразному двоемыслию и компромиссам, и постоянно испытываемом открытом и подспудном давлении с разных сторон.
Такая историческая и геополитическая обусловленность способствовала формированию закрытого общества, культивированию «византизма» в политике и идеологии1.
Без учета этого российского своеобразия не удается понять и
ее сегодняшние реалии.
Более того, как полагает известный отечественный историк и политолог профессор Ю.Н.
Афанасьев, попытки восприятия российских политических реалий в обычной нормативной сетке понятий («государство», «парламент», «прокуратура», «суд», «экономика», «рынок», «гражданское общество» и т.п.) способствуют не прояснению и пониманию российской действительности, а лишь запутывают суть
дела12.
В России, как полагает Ю.Н.
Афанасьев и мы в этом с ним солидарны, и по сей день существует «реальность «нормативная» и реальность «на самом деле», «теневая».
Онтологически, то есть в жизни, дано и то, и другое, представлены обе эти реальности, ими обеими живет человек.
Но следует постоянно иметь в виду, что данности в жизни всегда, или почти всегда, существуют раздвоенными на реальность «нормативную», декларируемую, доктринальную и реальность «теневую», фактическую, скрываемую.
Если забыть об этом, если не видеть, что это все-таки не одна, а две разные реальности, трудно или просто невозможно адекватно воспринимать и происходящее здесь в действительности, и современные тексты о России, в которых нашу действительность пытаются воспроизвести.
Без учета подобной онтологической раздвоенности и без того темная (в смысле непроясненная) «русская проблема» покрывается совсем уж сплошным, черным мраком»3.

1См.: История России в вопросах и ответах (составитель Кислицын С.Л.).
Ростов н/Д, 200!.
С.
156-166.
2См.: Афанасьев Ю.Н.
Опасная Россия.
Традиции самовластья сегодня.
М., 2001.
С.
15-16.
3 Афанасьев Ю.Н.
Опасная Россия...

58

[стр.,59]

Как видим, у-Ю.Н.
Афанасьева амбивалентность «нормативного» и «теневого» в российской действительности возводится до статуса
методологического принципа в историческом, политологическом и социологическом познании.
И на то есть весьма существенные основания.
Они, на наш взгляд, заключаются прежде всего в том, что российское общество, несмотря на модернизационные процессы, в основном реализованные в советский период, во многом осталось традиционным обществом.
Советская система, способствуя модернизации производительных сил, технологий, консервировала социально-политические отношения традиционного типа.
Этому благоприятствовал и идеократический характер политической системы, свойственный прежде всего политическим системам традиционного типа.
В рамках советского общества не было потребности (да этому были и политические препятствия) в формировании институтов гражданского общества.
Конечно, процессы модернизации и форсированной урбанизации подталкивали с неизбежностью к публичным и правосообразным формам социально-политических отношений.
Однако «хвост» традиционализма явно превосходил «голову» модернизма.
Поэтому традиционные или традиционализированные поведенческие проявления и ментальность лишь имитировали модернизационные формы, оставаясь по сути неформальными, неправовыми, непубличными.
В связи с этим хотелось бы подчеркнуть, что в условиях традиционной ментальности и традиционных отношений, где «теневой» аспект власти не выглядит аномальным, а вполне «свой», он естественно возникает на фоне неформализованных и неотчужденных отношений, более выпукло выглядят вообще глубинные онтологические проявления власти.
Здесь она еще не столь окультурена и опосредована публичными институтами и отношениями.
Анализируя действие факторов модернизационного порядка, генерирующих теневой аспект властеотношений, следует прежде всего подчеркнуть, что современный российский политический процесс приобрел в начале 59

[Back]