|
26 себя давление общественного мнения и рефлексию подвластного объекта, где отражается степень и форма осознания обществом соответствия управленческого контроля его потребностям, от имени которых выступает носитель власти или управляющий. Обнаружилось также и явное расхождение интересов тех, «кто управляет» (то есть «носителей» власти), от интересов тех, «кем управляют» («объекта» властвования), и, соответственно, «от имени кого они управляют» («субъекта» власти). Действительно, современный механизм власти имеет сложную, иерархизированную структуру, где формальным первичным субъектом и источником власти выступает народ, передающий властные полномочия своему официально опосредованному агенту государству, которое, в свою очередь, их распределяет среди «носителей» по «горизонтали» (законодательная, исполнительная и судебная ветви власти) и по «вертикали» (центральные, региональные и местные органы власти) с тем, чтобы управлять общественными делами («объект» власти) от имени общества и через государство («субъект» власти). Однако в действительности реальным носителем власти нередко выступает бюрократия, ее разные уровни и страты, чиновники и функционеры аппарата управления могущественной системы исполнительной власти, а также различные группировки правящей элиты, между которыми распределяются «сферы» властных полномочий и «зоны» контроля над ресурсами. При изучении элитообразующих механизмов, следует учитывать, что практически все авторы этого научного направления фиксируют значимость факторов социальной стратификации и, в свою очередь, отмечается эволюционный характер стратификационных систем. Что обусловливает не только «элитную круговерть» в развитии общества, но и скачкообразное усложнение механизмов формирования элитных групп: по-преимуществу переход от однофакторных и двух-трехфакторных к многофакторным системам стратификации. Когда заходит речь об основных типах стратификационных систем, обычно дается описание кастовой, рабовладельческой, сословной и классо |
ве и переплетении интересов корпораций, политических и военных институтов. Рисмен уходит от анализа классовой сущности власти, настаивая на ее «дисперсии», и обращает главное внимание на зависимости, которые обеспечивают маскировку господства монополистической элиты, на внешне демократический и обезличенный механизм осуществления элитой власти, на «превращенную форму» определенного общественного отношения. Не учитывать оба этих аспекта невозможно. В 70-90-е гг. этот спор между двумя учеными перерос в полемику неоэлитистов и теоретиков элитного плюрализма. Дискуссия среди американских политологов привела к постановке проблемы соотношения формального субъекта власти и реального носителя властных полномочий и их функций, которые, как еще раз выяснилось, вовсе не совпадают. В ходе дискуссии Р. Миллс исходил из предположения, принадлежавшего еще Г. Лассуэллу, что субъект власти или властвующий это особый агент, контролирующий некоторые важные ресурсы общества. Было показано, однако, что механизм властвования гораздо сложнее и включает в себя давление общественного мнения и рефлексию подвластного объекта, где отражается степень и форма осознания обществом соответствия управленческого контроля его потребностям, от имени которых выступает носитель власти или управляющий. Обнаружилось также и явное расхождение интересов тех, «кто управляет» (то есть «носителей» власти), от интересов тех, «кем управляют» («объекта» властвования), и, соответственно, «от имени кого они управляют» («субъекта» власти). Действительно, современный механизм власти имеет сложную, иерархизированную структуру, где формальным первичным субъектом и источником власти выступает народ, передающий властные полномочия своему официально опосредованному агенту государству, которое, в свою очередь, их распределяет среди «носителей» по «горизонтали» (законодательная, исполнительная и судебная ветви власти) и по «вертикали» (центральные, регио29 напьные и местные органы власти) с тем, чтобы управлять общественными делами («объект» власти) от имени общества и через государство («субъект» власти). Однако в действительности реальным носителем власти нередко выступает бюрократия, се разные уровни и страты, чиновники и функционеры аппарата управления могущественной системы исполнительной власти, а также различные группировки правящей, элиты, между которыми распределяются «сферы» властных полномочий и «зоны» контроля над ресурсами. В то же время механизм властного общения, как видно, включает в себя и давление «снизу» различных групп и слоев гражданского общества, имеющих свои «зоны влияния и интересов», которые через каналы «обратной связи», систему представительства и другие формы демократического волеизъявления оказывают воздействие на состояние властных отношений в той или иной стране. Следовательно, одностороннее сведение потенциала власти либо к ее формальным и официальным субъектам («суверену государства», по Т. Гоббсу, или «ассоциации парода», по Ж.-Ж. Руссо), либо к ее якобы истинным и реальным носителям («господствующим классам», по К. Марксу, или «правящей элите», по В, Парето) не дает полной картины. Властвование управляющих и давление управляемых дает огромное число точек пересечения векторов направленности интересов, образуя поле властного общения в демократическом обществе. Иными словами, взаимоотношения политической и интеллектуальных элит, которые все более опосредуются сложными духовно-символическими и информационными средствами, системно преобразуют не только субъект, но и объект политического управления. Изменения, которые касались в 30-40-с гг. отдельных элитных и околоэлитных групп (менеджеры, ученые, эксперты), к концу века приобретают массовидный характер. В связи с этим изменяется вся среда внутрисоциалыюго взаимодействия и обмена. При изучении элитообразующих механизмов, следует учитывать, что практически все авторы этого научного направления фиксируют значимость 30 Административно-политическая элита крупного города определяется в настоящем исследовании как группа лиц, выделяющаяся высшим административно-политическим статусом и обладающая значительными полномочиями в системе муниципального управления. К ней относятся первые руководители городской и районных администраций, начальники департаментов и управлений, лидеры наиболее влиятельных политических и экономических структур. Это своеобразный социальный конгломерат, ведущие признаки которого власть: реальное влияние на социально-экономические и политические процессы в регионе; относительное единство интересов и групповое мышление; тесные неформальные связи; однонаправленность карьерных устремлений; чувство принадлежности к «касте избранных». Современный механизм власти имеет сложную, иерархизированную структуру, где формальным первичным субъектом и источником власти выступает народ, передающий властные полномочия своему официально опосредованному агенту государству, которое, в свою очередь, их распределяет среди «носителей» по «горизонтали» (законодательная, исполнительная и судебная ветви власти) и по «вертикали» (центральные, региональные и местные органы власти) с тем, чтобы управлять общественными делами («объект» власти) от имени общества и через государство («субъект» власти). Однако в действительности реальным носителем власти нередко выступает бюрократия, ее разные уровни и страты, чиновники и функционеры аппарата управления могущественной системы исполнительной власти, а также различные группировки правящей элиты, между которыми распределяются «сферы» властных полномочий и «зоны» контроля над ресурсами. В то же время механизм властного общения, как видно, включает в себя и давление «снизу» различных групп и слоев гражданского общества, имеющих свои «зоны влияния и интересов», которые через каналы «обратной связи», систему представительства и другие формы демократического волеизъявления оказывают воздействие на состояние властных отношений в той или 148 |