|
Для признания умышленной вины в действиях лица совершающего сделки или финансовые операции с денежными средствами или иным имуществом, приобретенным преступным путем, или использующего таковые при осуществлении предпринимательской или иной экономической деятельности, необходимо установить, что степень осведомленности виновного о преступности приобретения предмета былаV исключительно высока. С этим отчасти связано, как нам представляется, и указание законодателем на заведомое знание виновного о преступности отчуждения имущества или денег. Это обстоятельство повышает значение интеллектуального момента ( умысла для состава легализации преступных приобретений.4 Заведомость, по нашему мнению, не является факультативным признаком субъективной стороны состава преступления. Это есть неотъемлемая черта интеллектуального момента умысла в отдельных составах преступлений. О заведомости в тексте норм Особенной части Уголовного кодекса РФ законодатель упоминает лишь постольку, поскольку для некоторых составов преступлений характерны такие объективные признаки, которые зачастую не являются очевидными для любого лица (беременность потерпевшей при квалифицированном убийстве, малолетство потерпевшей при особо квалифицированном изнасиловании, ложность сообщаемых сведений при клевете и т. п.). Таким образом, используя термин «заведомо», законодатель подчеркивает необходимость присутствия осведомленности виновного о подобного рода неочевидных признаках для наличия в содеянном единственного основания уголовной ответственности — всех признаков состава преступления. В тех случаях, когда наиболее значимые объективные признаки деяния являются очевидными или общеизвестными как для виновного, так и для других лиц, необходимости законодательного указания на заведомое знание совершающим преступление об их наличии не возникает.т В связи с рассмотрением интеллектуального момента умысла в составе легализации преступных приобретений, представляет интерес суждение П.Н. Панченко, который утверждает, что достоверность знания о преступной деятельности другого лица не должна ограничиваться понятием объективной доброкачественности источников осведомления, поскольку указанная доброкачественность еще не означает убежв денности лица в реальности отраженных в полученных сведениях соответствующих фактов135. Это приводит к мнению о том, что лицо, виновное в совершении сделок, финансовых операций или иных экономически значимых действий с преступными приобретениями может не только знать, но и допускать с высокой степенью вероятности, что материальные ценности, являющиеся предметом его общественно опасноI ■ 135Панченко П.Н. Преступное попустительство. Иркутск, 1976. С.47. |
средоточием умысла виновно является не общественно опасное действие, а иной объективный признак предмет преступления. Убедительным доказательством обоснованности такого «смещения» интеллектуального момента умысла в составе легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, приобретенных незаконным путем, служит то, что законодательная конструкция прямого умысла создана применительно к материальным составам преступления. Однако в отечественной науке уголовного права и в юридической практике традиционно практиковалась адаптация таковой для применения ее при оценке психического отношения виновного к содеянному в случае совершения преступления с формальным составом. При этом как интеллектуальный, так и волевой моменты прямого умысла сводятся к осознанию общественно опасного действия и желанию его совершить. Поэтому вполне допустимым представляется нам произвольное изменение связи между элементами умысла в зависимости от особенностей конструкции состава преступления. Для признания умышленной вины в действиях лица совершающего сделки или финансовые операции с денежными средствами или иным имуществом, приобретенным незаконным путем, или использующего таковые при осуществлении предпринимательской или иной экономической деятельности, необходимо установить, что степень осведомленности виновного о незаконности приобретения предмета бьша исключительно высока. С этим отчасти связано, как нам представляется, и указание законодателем на заведомое знание виновного о незаконном отчуждении имущества или денег. Это обстоятельство повышает значение интеллектуального момента умысла для состава легализации незаконных приобретений. Однако с неизбежностью возникает вопрос, каким по своему объему и содержанию должно быть заведомое знание лица о факте незаконного приобретения денежных средств или иного имущества для наличия в составе деяния умышленной вины? Для ответа на него необходимо выяснить, 184 ЧТО представляет собой субъективный признак заведомости и каково его уголовно-правовое значение. Субъективному признаку заведомости в юридической литературе до последнего времени не придавалось существенного значения. Некоторые авторы ставили его в один ряд с факультативными признаками субъективной стороны состава преступления мотивом, целью, эмоциональным состоянием (аффектом)'. /^уги е ученые характеризовали признак заведомости как интеллектуальный, то есть дополняющий интеллектуальный момент прямого умысла. Например, В.А. Якушин, полагал, что рассматриваемый признак показывает наличие у лица, совершающего общественно опасное деяние, сознания его (деяния. в. Л.) социальной значимости и противоправности . Последняя точка зрения, представляется нам более верной и заслуживающей внимания при рассмотрении проблем оценки значения субъективных признаков легализации незаконных приобретений. В этой связи отметим, что заведомость, по нашему мнению, не является факультативным признаком субъективной стороны состава преступления. Это есть неотъемлемая черта интеллектуального момента умысла в отдельных составах преступлений. О заведомости в тексте норм Особенной части Уголовного кодекса законодатель упоминает лишь постольку, поскольку для некоторых составов преступлений характерны такие объективные признаки, которые зачастую не являются очевидными для любого лица (беременность потерпевшей при квалифицированном убийстве, малолетство потерпевшей при особо квалифицированном изнасиловании, ложность сообщаемых сведений при клевете и т. п.). Таким образом, используя термин «заведомо», законодатель подчеркивает необходимость присутствия осведомленности виновного о подобного рода неочевидных признаках для наличия в содеянном единственного основания уголовной ответственности всех признаков состава преступления. В тех слу185 ' Си.Дагель П.С., Котов Д П . Субъективная сторона преступления и ее установление. Вотонеж, 1974. С. 42. Якушин В.А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. Казань, 1988. С. 30. доброкачественность еще не означает убежденности лица в реальности отраженных в полученных сведениях соответствующих фактов'. Это приводит нас к мнению о том, что лицо, виновное в совершении сделок, финансовых операций или иных экономически значимых действий с незаконными приобретениями других субъектов, может не только знать, но и допускать с высокой степенью вероятности, что материальные ценности, являющиеся предметом его общественно опасного деяния, приобретены в связи с совершением преступления. Аналогичной точки зрения придерживаются и те ученые, которые полагают, что одной из форм вины при легализации незаконных приобретений может быть косвенный умысел. Так, П.С. Яни утверждает, что данное преступление может быть совершено как с прямым так и с косвенным умыслом, невзирая на то, что комментируемый состав относится к так называемым формальным’ . Для подобных суждений есть, как нам кажется, достаточные теоретические основания, поскольку некоторые известные отечественные криминалисты с заведомостью, как признаком интеллектуального элемента умысла, обычно связывали обе указанные в законе разновидности этой формы вины (прямой и косвенный умысел). Например, С.В. Бородин, характеризуя субъективную сторону квалифицированного убийства умышленного лишения жизни женщины, заведомо для виновного находившейся в состоянии беременности (п. «г» ч. 2 ст. 105 У К РФ, ранее п. «ж» ст. 102 У К РСФСР), указывал, что несомненность знания лица об указанном отягчающем обстоятельстве не изменяется от того, что у субъекта нет полной уверенности в его фактическом наличии, и в таких случаях отношение виновного к данному обстоятельству характеризуется косвенным умыслом (иными словами, он лишь допускает наличие такого обстоятельства. В. л .у . 189 ' Панченко П.Н. Преступное попустительство. Иркутск, 1976. С. 47. ’ Яни П.С. Уголовная ответственность за легализацию имущества, приобретенного незаконным путем // Право и экономика. 1998. -№ 1. С. 113. ’ Бородин С.В. Ответственность за убийство: квалификация и наказание по российскому прав у.-М ., 1994.-С . 107. |