|
В соответствии с выше сказанным, можно предположить, что доминантой, организующей жанрово-стилевое пространство прозы В.Н. Крупина 90-х годов, является соборность. Писатель вполне осознанно ориентируется и внутренне отчетливо придерживается православного толкования этого понятия. «Соборность это единство народа в исполнении христианского долга и пожертвовании, в стремлении посильно приблизиться к Богу, «обожиться», «освятиться», воплотить в себе нравственный идеал Православия»[77; 35], писал митрополит Иоанн. Эта форма бытия русского народа, чье «благотворное влияние ...сопровождает Россию сквозь века, с самого момента ее государственного оформления в самостоятельную державу», предопределяет характер пространственно-временной организации художественной реальности у В.Н. Крупина, влияя как на ее составляющие, так и на сущность образа главного героя. Герой произведений В.Н. Крупина, в 70-80-х годах осмысливавшийся как носитель народных черт, в повестях писателя 90-х годов предстает более сложным. Предпосылки этого можно найти в ранней прозе писателя: уже там обнаруживается понимание национального бытия в качестве данности, включающей в себя бытие каждого отдельного человека. Взаимообусловленность частного и общего, «личного и всенародного, более того всемирного»[215; 22] (по мнению исследователя Ю.И. Селезнева), наличие внутренней связи между селом, деревней и даже одним деревенским домом и той общностью, в которую они входят, подобное миропонимание традиционно для прозы, условно обозначаемой как деревенская. Такое отношение к миру опирается на исконную русскую традицию. В словаре-справочнике «Литература и культура Древней Руси» приводится точка зрения Б.А. Рыбакова. Он говорит о «любопытной двойственности словосочетания «Русская земля», которое употреблялось для обозначения всей Киевской Руси или всей древнерусской народности либо в узком, сильно ограниченном смысле»[215]. Анализируя вступление к роману В.И. Белова «Кануны», Ю.И. Селезнев писал: «Здесь перед нами именно «весь мир»: от кон122 |
24 своего назначения в решении общих вопросов жизни...”1. В данном контексте можно говорить о зарождении в современной литературе мотива “возвращения”, особенности которого рассмотрим далее. В соответствии со сказанным, в качестве идейной доминанты, организующей жанрово-стилевое пространство прозы Крупина 90-х годов, назовем соборность. Писатель вполне осознанно ориентируется и внутренне отчетливо придерживается православного толкования злою понятия. "Соборность зло единство народа в исполнении христианского долга и самопожертвовании, в стремлении посильно приблизиться к Богу, “обожиться”, “освятиться”, воплотить в себе нравственный идеал Православия”1 2, писал митрополит Иоанн. Эта форма бытия русского народа, чье “благотворное влияние... сопровождает Россию сквозь века, с самого момента ее государственного оформления в самостоятельную державу”, предопределяет характер пространственно-временной организации художественной реальности у Крупина, влияя как на ее составляющие, так и на сущность образа главного героя. Герой произведений Владимира Крупина, в 70-80-х годах осмысливавшийся как носитель народных черт, в повестях писателя 90-х годов предстает как значительно более сложный образ. Предпосылки этого можно найти в более ранней прозе: уже там обнаруживается понимание национального бытия в качестве данности, включающей в себя бытие каждого отдельного человека. Взаимообусловленность частного и общего, “личного и всенародного, более того всемирного”3 (по словам Ю.Селезнева), наличие внутренней связи между селом, деревней и даже одним деревенским домом и той народной общностью, в которую они входят. 1 Горн В. “Истинное величие почвенно” // Алтай. 1993. № 5. С. 17. 2 Высокопреосвященнейший Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский. Самодержавие духа. -СПб.: Царское дело, 1995. С. 35. 3 Селезнев Ю.И. Мысль чувствующая и живая: Литературно-критические статьи. М.: Современник, 1982. С. 262. 25 подобное миропонимание традиционно для прозы, условно обозначаемой как деревенская. Такое отношение к миру опирается на исконную русскую традицию. В словаре-справочнике “Литература и культура Древней Руси” приводится точка зрения Б.А.Рыбакова. Он говорит о “любопытной двойственности словосочетания “Русская земля”, которое употреблялось для обозначения всей Киевской Руси или всей древнерусской народности либо в узком, сильно ограниченном смысле”1. Анализируя вступление к роману В.Белова “Кануны”, Ю.И.Селезнев писал: “Здесь перед нами именно “весь мир”: от конкретного жизнеобитания Носопыря деревенской баньки до мира “всей Руси” и Мира Космоса, который клубится вглубь и вширь пустыми многоцветными верстами; это и внутренний мир души, который он слушает в себе, дивясь его многочудности, и мир весь “белый свет”, что “уж больно велик”. Это и мир христианских представлений, с его боговым воинством на белых конях, и мир еще более древний языческий; мир “тот” и мир “этот”...”1 2 Образ героя в повестях Крупина 90-х годов символически воплощает в себе всю полноту понятия “народ”, так же как деревня, дом, дорога осознаются не только частью России, но и символическим образом самой России, обладающим всею полнотой ее сущности. В отображении соборности внимание акцентируется на одном крайне важном для произведений писателя последних лет аспекте. Всегда подспудно присутствовавшая в прозе Крупина тема Православия как духовной основы народной жизни, не всегда однозначно реализующаяся (например, в повести “Живая вода”), в повестях 90-х годов обретает полноту выражения и самостоятельность звучания. Это видно уже в первом из произведений рассматриваемого периода (“Великорецкая купель”). 1 Литература и культура Древней Руси: Словарь-справочник / Под ред. В.В.Кускова. М.: Высшая школа, 1994. С. 142. 2 Селезнев Ю. Кануны // С разных точек зрения: “Кануны” Василия Белова. М.: Советский писатель, 1991. С. 22. |