Проверяемый текст
Федченко Наталья Леонидовна. Тенденции жанрово-стилевого развития повести 90-х годов (Диссертация 1999)
[стр. 128]

шествования» [70], то нужно отметить, что понятийный акцент в этой системе В.Н.Крупиным делается на слове христианская.
Существование форм государственности у В.Н.
Круиина подчиняется духовным ориентирам.
У писателя соборность как принцип метафизического единства нации не только не подразумевает наличие какой бы то ни было организации (ослаблена роль не только формы государственной, но и церковной, которую нельзя назвать явно выраженной в повестях), но может быть противопоставлено ей.
Пребывание во главе русской церкви митрополита Сергия оценивается неоднозначно.
Митрополит Иоанн отмечает, что направленные против Сергия силы привели к внутрицерковному расколу.

Оговоримся, что вера в прозе В.П..Крупина не лишается воцерковленности, сохраняет свою ортодоксальность.
Инос дело, что само «стояиие» Церкви опирается на духовное начало народа: «...
в ней (в церкви) не* должно быть электричества, а только тот свет, что от свечей.
Сколько поставят, столько и свету»
[49; 44].
В повестях В.Н.Крупина мы отмечаем если не раздвоение, то неслиянность образов священника и духовного наставника, каковым является «старчик» Чудинов («Великорецкая купель»), в одиночку предводительствовавший крестными ходами.
Подчеркнем особый характер святости Чудинова.
Кроткий, часто укоряющий себя, Николай Иванович строг в вере, он обращен к духовному существованию.
Это подтверждается и его образом жизни: он прост и неприхотлив в отношении пищи и одежды, никогда не был женат, его отношение к женщине связано для него с духовным общением.
Но аскетизм Чудинова следствие объективных обстоятельств, всего жизненного пути:
«...мне жизнь помогла» [11; 26], говорит герой.
В святости Николая Ивановича отсутствуют черты, которые бы обособили его судьбу от судьбы народной.

Его судьба отразила трагедию пережитого народом, трагедию, воспринятую сквозь призму исконно национального мироотношения.
Святость героя
порождена самой русской землей, она опирается на естественную для православного русского человека лег126
[стр. 29]

29 сохранения самих себя, своей национальной сути, христианского отношения к чужим...”1 Существование форм государственности у Крупина подчиняется духовным ориентирам.
Если у Бородина народное бытие оформлено жесткой государственностью, то у Крупина оно протекает на духовном уровне.
У Крупина соборность как принцип метафизического единства нации не только не подразумевает наличия какой бы то ни было организации (ослаблена роль не только формы государственной, но и церковной, которую нельзя назвать явно выраженной в повестях), но может быть противопоставлено ей.
Пребывание во главе русской церкви митрополита Сергия оценивается неоднозначно.
Митрополит Иоанн отмечает, что направленные против Сергия силы привели ко внутрицерковному расколу.

Попробуем выделить исходную причину противостояния: “Многие лица как духовного, так и светского звания, воспитанные в монархическом духе, считали, что Православие может сохраняться только в условиях монархии.
Ярко выраженная антирелигиозная направленность советской власти настолько пугала их, что они опасались всякого сближения с ней...
прежде всего архипастыри должны были озаботиться тем, чтобы уберечь Церковь от уничтожения.
Это означало добиться от властей признания права на ее законное существование”.
Поэтому “в своем большинстве епископы и пресвитеры...
признавали, что полезнее снизойти к немощам своего первоепископа, нежели создавать раскол”1 2.
Оговоримся, что вера в прозе Крупина не лишается воцерковленности, сохраняет свою ортодоксальность.
Иное дело, что само “стояние” Церкви опирается на духовное начало народа: “...в ней (в церкви Н.Ф.) не должно быть электричества, а только таг свет, что от свечей.
Сколько поставят, столько и свету”
(24; 49).
1 Стрелкова И.
О живой и мертвой воде // Наш современник.
1991.
№ 12.
С.
187188.
2 Высокопреосвященнейший Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский.
Стояние в вере.-СПб.: Царское дело, 1997.-С.
101-102, 164.


[стр.,30]

30 В повестях Крупина мы отмечаем если не раздвоение, то неслиянность образов священника и духовного наставника, каковым является “старчик” Чудинов (“Великорецкая купель”), в одиночку предводительствовавший крестными ходами.
Подчеркнем особый характер святости Чудинова.
Кроткий, часто укоряющий себя, Николай Иванович строг в вере, он обращен к духовному существованию.
Это подтверждается и его образом жизни: он прост и неприхотлив в отношении пищи и одежды, никогда не был женат, его отношение к женщине связано для него с духовным общением.
Но аскетизм Чудинова следствие объективных обстоятельств, всего жизненного пути:
“...мне жизнь помогла” (14; 26), говорит герой.
В святости Николая Ивановича отсутствуют черты, которые бы обособили его судьбу от судьбы народной.

Она отразила трагедию пережитого народом, воспринятую сквозь призму исконно национального мироотношения.
Святость героя,
как явствует из произведения, порождена самой русской землей, она опирается на естественную для православного русского человека легкость подчинения материального, физического начала духовному, когда “тело становится не главным, запутавшимся в страстях фактором жизни, а послушным носителем духа, его подлинным инструментом, его выражением, его живейшим органом и символом”1.
Кроме того, природа русская, которую мы обобщенно называем землей, откликается на святость Николая Ивановича.
Так, герой с удивлением замечает, что его не трогают комары.
И.Ильин определяет подобное явление как характеризующую черту православных затворников: общение с природой на уровне духовного понимания, возвышенного до такого состояния, когда сама природа признает отшельника за невинного гармоничного прадитятю, повинуется ему2.
Но Кру пин в данном случае актуализирует не только * 177 1 Ильин И.
Сущность и своеобразие русской культуры // Москва.
1996.
№ 2.
С.
177.
См.: Ильин И.
Сущность и своеобразие русской культуры // Москва, 1996.
№ 2.
С.
169.

[Back]