|
кость подчинения материального, физического начала духовному, когда «тело становится не главным, запутавшимся в страстях фактором жизни, а послушным носителем духа, его подлинным инструментом, его выражением, его живейшим органом и символом» [177; 177]. Кроме того, природа русская, которую мы обобщенно называем землей, откликается на святость Николая Ивановича. Так, герой с удивлением замечает, что его не трогают комары. И.А. Ильин определяет подобное явление как характеризующую черту православных затворников: общение с природой на уровне духовного понимания, возвышенного до такого состояния, когда сама природа признает отшельника за невинного гармоничного прадитятю, повинуется ему [177; 169]. Но В.Н. Крупны в данном случае актуализирует не только религиозное представление об отношениях человека и природы. Он говорит и о крестьянском понимании природы * (диалог между Николаем Ивановичем и Теней): «А к комарам и гнусу у меня адаптация, как у космонавта к невесомости. И меня не трогают, заметил Николай Иванович. Ты же свой! У них же, хоть поколения и чаще меняются, чем у людей или у слонов, но есть тоже память, они же на одном месте живут. Вот предки этого комара, ну, попей, попей крови, тебе не жалко, сказал Теня комару, но тот улетел, видишь, понимает, предки этого комара кусали мою прапраитакдалее бабку, и на их крови продлили род» [11; 21 ]. Духовная чистота предопределяет качественно новое понимание мира (во время болезни предвестником исцеления Чудинову предстает видение: «Видел Николая Чудотворца на коне. Сурово глядит. Ногу, говорит, тебе одну отдерну»)[ 11; 55], и способность к нему характеризует всех русских героев повестей: видение открывается Кате Липатниковой, чудесные явления вплетаются в жизнь других персонажей. 127 |
30 В повестях Крупина мы отмечаем если не раздвоение, то неслиянность образов священника и духовного наставника, каковым является “старчик” Чудинов (“Великорецкая купель”), в одиночку предводительствовавший крестными ходами. Подчеркнем особый характер святости Чудинова. Кроткий, часто укоряющий себя, Николай Иванович строг в вере, он обращен к духовному существованию. Это подтверждается и его образом жизни: он прост и неприхотлив в отношении пищи и одежды, никогда не был женат, его отношение к женщине связано для него с духовным общением. Но аскетизм Чудинова следствие объективных обстоятельств, всего жизненного пути: “...мне жизнь помогла” (14; 26), говорит герой. В святости Николая Ивановича отсутствуют черты, которые бы обособили его судьбу от судьбы народной. Она отразила трагедию пережитого народом, воспринятую сквозь призму исконно национального мироотношения. Святость героя, как явствует из произведения, порождена самой русской землей, она опирается на естественную для православного русского человека легкость подчинения материального, физического начала духовному, когда “тело становится не главным, запутавшимся в страстях фактором жизни, а послушным носителем духа, его подлинным инструментом, его выражением, его живейшим органом и символом”1. Кроме того, природа русская, которую мы обобщенно называем землей, откликается на святость Николая Ивановича. Так, герой с удивлением замечает, что его не трогают комары. И.Ильин определяет подобное явление как характеризующую черту православных затворников: общение с природой на уровне духовного понимания, возвышенного до такого состояния, когда сама природа признает отшельника за невинного гармоничного прадитятю, повинуется ему2. Но Кру пин в данном случае актуализирует не только * 177 1 Ильин И. Сущность и своеобразие русской культуры // Москва. 1996. № 2. С. 177. См.: Ильин И. Сущность и своеобразие русской культуры // Москва, 1996. № 2. С. 169. 31 религиозное представление об отношениях человека и природы. Он говорит и о крестьянском понимании природы (диалог между Николаем Ивановичем и Геней): А к комарам и гнусу у меня адаптация, как у космонавтов к невесомости. И меня не трогают, заметил Николай Иванович. Ты же свой! У них же, хоть поколения и чаще меняются, чем у людей или у слонов, но есть тоже память, они же на одном месте живут. Вот предки этого комара, ну,, попей, попей крови, тебе не жалко, сказал Геня комару, но тот улетел, видишь, понимает, предки этого комара кусали мою пралраитакдалеебабку, и на их крови продлили род” (14; 21). Духовная чистота предопределяет качественно новое понимание мира (во время болезни предвестником исцеления Чудинову предстает видение: “Видел Николая Чудотворца на коне. Сурово глядит. Ногу, говорит, тебе одну отдерну” (14; 55)), и способность к нему характеризует всех русских героев повестей: видение открывается Кате Липатниковой, чудесные явления вплетаются в жизнь других персонажей. Чудинов, таким образом, осознается одним из тех праведников, которые вызваны к жизни самим народом, и в то же время он символизирует образ всего народа, носителя сущностных черт православно-национальной общности. Подтверждением такой характеристики героя является и способ повествования о нем рассказ о Чудинове заключен в рамки несобственнопрямой речи. (Знаменательно, что в форме несобственно-прямой речи предстает мировидение Веры и Гени, героев, чье отношение к миру, в силу идейного замысла писателя, нельзя однозначно назвать соборным.) Отметим, что названный тип повествования, по определению Л.Соколовой, “есть способ изложения, заключающийся в совмещении субъектных планов автора |