|
ногласия лежат скорее на политическохм уровне («Сталин нужен! <...> И чтоб баб приковать цепями к плите, тогда выживем» [53; 44], говорит Костя). И преодолеваются при обращении к надвременному. «Церковь отдаляется от нас, на нее стыдно поднимать пьяные глаза до того она хороша, золотые купола вплавливаются в небо, вся она как расписной корабль с парусом колокольни стремится к востоку. А нас с собой не берет» [53; 51]. В приведенных словах заключается также мысль о том, что необходимый путь к храму человеком не пройден. В повести этот путь не получает реального воплощения. Героев объединяет «бытовое» действие: постройка бани. Полилог, являющийся «полифоническим хором чистых голосов русских праведников юродиевых, которые мученичеством своим, подвигом юродства победили в себе беса и помогают его одолеть нам всем» в повести «Как только, так сразу» [168; 10], как и диалог произведения «Прощай, Россия, встретимся в раю», обретают монологичность звучания. Политические разногласия не просто преодолеваются, а воспринимаются как качественный признак современной жизни. Как и герой-повествователь повести «Прощай, Россия, встретимся в раю», центральный персонаж произведения, врач Алексей Корсаков, обладает некоторым автобиографическим сходством с автором. Степень биографического сходства героев повестей 90-х годов и писателя различна, но значимым представляется не только отражение реальных черт жизни автора, но и намеренная соотнесенность персонажа с действительным лицом. Этот факт заостряет идейную направленность повестей, Это позволяет говорить о символической наполненности образа героя, олицетворяющего собой весь народ: «По какому праву вы говорите от имени всего русского народа? Ноя не успел собраться с мыслями, как поднялся мой двойник, Алексей, и заговорил: «Господа детишки, кто-то из вас задал интересный вопрос: по какому праву я говорю от имени всего русского народа? А по такохму, что я — русский, вот и все тут мои полномочия! [30; 43]. 134 |
42 Крестьянское мировидение сочетается со знанием о бытии на Руси Христа. Это придает земле Русской иную, отличную от сказочной, заповеданность. Соборный мир повести “Прощай, Россия, встретимся в раю” строится на восхождении диалога героя-повествователя и Константина Иммануиловича Голынкова, Кости, к монологу-молитве. Персонажи предстают, на первый взгляд, носителями двух противоположных типов мироощущения. Если герой-повествователь видит в жизненных моментах проявление божественного начала (так, победу русских войск под Москвой он объясняет вмешательством высших сит), то Костя реалист, идущий в своем понимании жизни от веры в неповторимость русского бытия. Согласно своим взглядам, этот персонаж в том же диалоге о битве под Москвой убеждает собеседника, что все дело в русских морозах: вода, которой немцы разводили перевозимое в банках топливо, замерзла, и танки не смогли стронуться с места. Расхождение героев во взглядах не затрагивает единой основы понимания, что организующая русскую жизнь сила духовность. Разногласия лежат скорее на политическом уровне (“Сталин нужен! (...) И чтоб баб приковать цепями к плите, тогда выживем” (24; 44), говорит Костя) и преодолеваются при обращении к надвременному. “Церковь отдаляется от нас, на нее стыдно поднимать пьяные глаза до того она хороша, золотые купола вплавливаются в небо, вся она как расписной корабль с парусом колокольни стрехмится к востоку. А нас с собой не берет” (24; 51). В приведенных словах заключается также мысль о том, что необходимый путь к храму человеком не пройден. В этой повести этот путь не получает реального воплощения. Героев объединяет “бытовое” действие: постройка бани. Мы говорили об одухотворенности у Крупина крестьянского быта. Такая деталь крестьянского мира как баня сложный образ. И церковь, и баня части единого русского бытия (“А дураков бьют и в бане, и в церкви” 43 (24; 50)), они выступают в качестве критериев абсолютного деления мира на русский и противостоящий ему, антирусский: “У нас есть дело баню строим, а Россия как? Всех в баню? Всех черных кобелей не перемыть, отвечает Костя” (24; 55). Полилог, являющийся “полифоническим хором чистых голосов русских праведников юродивых, которые мученичеством своим, подвигом юродства победили в себе беса и помогают его одолеть нам всем”1, повести “Как только, так сразу”, как и диалог произведения “Прощай, Россия, встретимся в раю”, обретает монологичность звучания. Политические разногласия не просто преодолеваются, но обособляются как качественный признак современной жизни. Как и герой-повествователь повести “Прощай, Россия, встретимся в раю”, центральный персонаж произведения, врач Алексей Корсаков, обладает некоторым автобиографическим сходством с автором. Степень биографичного сходства героев повестей 90-х годов и писателя различна, но значимым представляется не только отражение реальных черт жизни автора, но и намеренная соотнесенность персонажа с действительным лицом. Этот факт заостряет идейную направленность повестей. Это позволяет говорить о символической наполненности образа героя, олицетворяющего собой весь народ: “По какому праву вы говорите от имени всего русского народа? Но я не успел собраться с мыслями, как поднялся мой двойник, Алексей, и заговорил: Господа детишки, кто-то из вас задал интересный вопрос: по какому праву я говорю от имени всего русского народа? А по такому, что я русский, вот и все тут мои полномочия!” (18; 43). Герои повести, как и в “Великорецкой купели”, объединены понятием “наши”: “Уж где-где, может, где в городах, а в деревне все знали друг друга. 1 Голенко Л. Ходатаи за народ // Литературная Россия. 1993. -№ 24-25. С. 10. 79 В ткань произведений вплетаются вставные эпизоды, представляющие собой рассказы тех или иных персонажей. Характерно отсутствие сюжетной связи между ними при наличии тесного идейно-содержательного взаимовлияния. Очевиден и еще один тип связи. Каждый вставной эпизод находится в определенном отношении к ведущему мотиву произведения. Мотив дома, связанный с образом избы, деревни, мотив пути, соотнесенный с образом дороги к храму, предопределяют кольцевую либо линейную композиционную структуру повести и особенность сочетания отдельных рассказов. Значение, придаваемое слову, влияет и на использование в художественной речи изобразительно-выразительных средств. Повести характеризуются ослабленной метафоричностью, отсутствием ярких сравнений. Писателю свойственно раскрывать свойства или особенности предмета, явления, понятия за счет черт, заложенных в нем самом, имманентных ему. Крупин отказывается от “приукрашивания”, основанного на сугубо лингвистических возможностях слова. Уподобление одного предмета другому', как в следующем примере из повести “Прощай, Россия, встретимся в раю”, можно назвать исключением: . “Церковь отдаляется от нас, на нее стыдно поднимать пьяные глаза до того она хороша, золотые купола вплавливаются в небо, вся она как расписной корабль с парусом колокольни стремится к востоку. А нас с собой не берет” (24; 51). Отличительной чертой стиля писателя является обращение при создании картины бытия к многообразию его форм. При этом особенность сочетания этих форм, порядок сочетания не несет самостоятельной информативной нагрузки (сравним с повествованием у Бородина, где оценка образа зависит в том числе и от его структуры). Примером может служить перечисление работ в повести “Прощай, Россия, встретимся в раю”: “Таких работ не осталось, которые я не знаю. Пастушил, телят пас, коров, свиней, овец, лошадей, баранов стриг, пахал, косил, косу отбить все ко мне идут” (24; |