Проверяемый текст
Федченко Наталья Леонидовна. Тенденции жанрово-стилевого развития повести 90-х годов (Диссертация 1999)
[стр. 145]

Важным для понимания этого момента творчества писателя является рассказ «Зачем ты так, матушка? » из повести «Вятская тетрадь».
Его героиня староста старообрядческой общины Серафима Сергеевна.
Она открывает' для повествователя красоту иконы:
«все ковчежные, без киотов, суровые лики святых» [13; 209].
И если он заражается мыслью о выставке вятской иконы, то Серафима не одобряет его энтузиазма:
«Ты не для веры, для разглядывания, для посмеяния бережешь.
За деньги чтоб их смотрели,
пыощис да курящие, да стриженые девки в штанах, ни за что! » [13; 211] говорит она.
Слово не расходится у героини с поступком: предчувствуя скорую смерть, она закапывает иконы.
Точка зрения главного персонажа
повестей 90-х годов сходна с воззрениями не героя-иовествователя произведений В.Н.
Круиина предшествующих лет, а со взглядами суровой старообрядчицы.
Точнее, она близка всем сливающимся в монологе голосам отражениям мировидения героев:
«У Кости три условия к церкви.
<...> Первое: батюшка должен приезжать в церковь нс на машине, а на лошади.
Второе: церковь должна отапливаться дровами, и третье: в ней не должно быть электричества, а только тот свет, что от свечей.
Сколько поставят, столько и свету.
Попутное, но уже невыполнимое условие это то, чтобы свечи были из чистого воска...»
[28; 97].
Столь же непосредственным является отношение героев к православному обряду.
Речь идет о недопустимости обособления духа веры и ее
«формы».
Так, Николай Иванович считает необходимостью исполнение обряда крещения, ношение креста, наличие в доме икон, чтение молитв
(«В ел и корецкая купель»); участие в общей молитве важно для всех действующих лиц повести «Крестный ход».
«Наш Крестный ход это непрерывная соборная молитва.
Собором черта поборем! <...> Крестный ход это наступление на нечистую силу, это язвы дьявольскому воинству, поражение и посрамление сатаны.
< ...> Эти молитвы на многие версты как пеленой целительной украшают нашу родину».
[30, 77].
«Чаще всего во время Крестного хода поется акафист святителю Николаю.
142
[стр. 53]

53 совсем как настоящее” (24; 47).
Сходную оценку мира можно найти у Л.Бородина.
“Настоящее” характеризующая черта русской земли: “Ганг, что в Индии, великая река, мутна только и в питие отвратна, в длину менее Волги, зато разливами неохватна” (11; 40).
Нарушенная взаимосвязь человека с миром разрушает бытие: “Вот воздух был прозрачный.
А сейчас тяжелый, кричи не кричи не слышно.
Да, поддерживаю Костю, я ночью в мороз шел по Никольскому, как будто под пленкой шел, дышать тяжело, газовые колонки шуруют, котельные” (24; 53).
К сказанному о взаимосвязи быта и бытия необходимо добавить значимое для прозы Крупина положение о “первичности” мировосприятия.
Православие в данном случае не дополняет характеристику образа земли, но играет ведущую роль в определении ее сущности (что ни в коей мере, как отмечалось, не способствует утрате созвучности двух понятий: “Входишь в какую деревню, там глухо ни колоколов, ни наковальни, глухо, сердце жмет...” (24; 45)).
Важным для понимания этого момента творчества писателя является рассказ
“Зачем ты так, матушка?” из цикла “Вятская тетрадь”.
Его героиня староста старообрядческой общины Серафима Сергеевна.
Она открывает для повествователя красоту иконы:
“все ковчежные, без киотов, суровые лики святых”1.
И если он заражается мыслью о выставке вятской иконы, то Серафима не одобряет его энтузиазма:
“Ты не для веры, для разглядывания, для посмеяния бережешь.
За деньги чтоб их смотрели,
пьющие да курящие, да стриженые девки в штанах, ни за что!”1 2 говорит она.
Слово не расходится у героини с поступком: предчувствуя скорую смерть, она закапывает иконы.
Точка зрения главного персонажа
1 Крупин В.Н.
Вятская тетрадь // Крупин В.Н.
Избранное: В 2 т.
М.: Молодая гвардия, 1991.
Т.
2.
С.
209.
2 Там же.
С.
211.


[стр.,54]

54 повестей 90-х годов сходна с воззрениями не героя-повествователя произведений Крупина предшествующих лет, а со взглядами суровой старообрядчицы.
Точнее, она близка всем сливающимся в монологе голосам отражениям мировидения героев:
“У Кости три условия к церкви.
(...) Первое: батюшка должен приезжать в церковь не на машине, а на лошади.
Второе: церковь должна отапливаться дровами, и третье: в ней не должно быть электричества, а только тот свет, что от свечей.
Сколько поставят, столько и свету.
Попутное, но уже невыполнимое условие это то, чтобы свечи были из чистого воска...”
(24; 49).
Столь же непосредственным является отношение героев к православному обряду.
Речь идет о недопустимости обособления духа веры и ее
“формы”.
Так, Николай Иванович считает необходимостью исполнение обряда крещения, ношение креста, наличие в доме икон, чтение молитв
(“Великорецкая купель”); участие в общей молитве важно для всех действующих лиц повести “Крестный ход”, центральный мотив этого и других произведений может рассматриваться как форма православного служения.
Писателем опровергается точка зрения, разделяемая, в частности, В.Розановым: “Обряды и все русские исполняют, при обрядах присутствуют; но обрядово молятся только старообрядцы, и более в отпор угнетению, постигшему эти обряды, нежели по существу или порыву.
В общем же все русские, исполняя обряды, имеют молитву вне их, независимо от них...
как нечто особое, как другой, лирический, свой у каждого мир”1.
Напротив, “форма” созидает соборность: “Освоение Нового и Ветхого заветов для русского православного человека совершалось не только посредством индивидуального чтения духовных произведений..., сколько как раз личным 1 Розанов В.В.
Сумерки просвещения.
М: Педагогика, 1990.
С.
301.

[Back]