на стилистическом уровне приоритет остается за народно-фольклорной формой самовыражения. Кроме того, намеренное ослабление художественности приводит в некоторых случаях к излишней публицистичности. Не всегда легко вести речь об иронии В.Н. Крупина как собственно художественном приеме. Самоирония стремится пересилить самое себя, стать чем-то иным, не разрушительным, а жизнестроительным элементом, требующим прямого, непосредственно]'© восприятия: Вот, показывает Костя по-прежнему стиснутый кулак. За что? Это не угроза, успокаивает Костя. Это проверка» [53; 47]. Думаем, справедливо замечание В.И. Гусева о том, что в прозе В.Н. Крупина «силен порыв к постижению подспудного в человеческой жизни» [172; 54]. Творчество В.Н.Крупина в 90-е годы XX века развивалось на почве православных духовных традиций. Оно вдохновлялось идеей Православия как движущей силе отечественной истории. Писатель обращается к воплощению в литературе настроений народной души, народной позиции. Самыми глубокими стали произведения, в которых художник слова создал свой поэтический миф о Святой Руси стране, где человек и природа объединены возвышенным молитвенным созерцанием, находятся в гармоническом единстве. «Лежим под тополями у бывшей церкви. <...> В глазах зеленая дорога, извилистая с красными разводами глины. Как хорошо лежать, глядеть сквозь зеленые ветви на голубое небо. <... > Проникновенность пения походит на впечатление оттого, как поют слепцы около церквей. («Крестный ход»). Твоим ходатайством хранимый Я мир в душе приобрету. Храни меня от силы вражьей, Чудотворец Николай» [11; 64]. 166 |
85 художественности приводит в некоторых случаях к излишней публищютичности, на что мы указывали выше. Нельзя не отметить, что не всегда легко вести речь об иронии Крупина как собственно художественном приеме. Самоирония стремится пересилить самое себя, стать чем-то иным, не разрушительным, а жизнестроительным элементом, требующим прямого, непосредственного восприятия: “-Вот, показывает Костя по-прежнему стиснутый кулак. За что? Это не угроза, успокаивает Костя. Это проверка” (24; 47). Думаем, справедливо замечание В.Гусева о том, что в прозе В.Крупина “силен порыв к постижению подспудного в человеческой жизни”'. Выводы: Говоря о прозе Владимира Крупина 90-х годов, можно указать на обусловленность ее поэтики особыми взглядами писателя на литературное творчество, а также спецификой осмысления понятия художественного слова. Мир литературного произведения понимается как непосредственно приобщаемый ко внехудожественному бытию. Его отличает реальность пространственно-временных отношений, конкретика образов. Ослаблено действие, снижена функциональная роль сюжета. Повесть Крупина сближается с литературными жанрами, характеризующимися слабо выраженной художественностью. Наряду с этим развивается глубинная взаимосвязь образов, усложняющая идейно-смысловую сторону текста, придающая ей символический характер. Каждый элемент художественного пространства включается в исторический, культурный контекст, осмысливается в рамках народной традиции. В прозе Крупина 90-х годов претерпевает 1 1 Гусев В.И. Художественное и нравственное: Письма о литературе. М.: Художественная литература, 1988. С. 54. |