|
Д.Зеленина, в редком доме Вятской губернии нет святынь, принесенных паломниками из Палестины» [29; 58]. Так начинает повесть «Крестный ход» В.Н.Крупина. Писатель использует в произведении географические и исторические экскурсы: «Господь много возлюбил вятскую землю за терпение. Именно здесь была обретена вскоре после Куликовской битвы чудотворная икона святителя Николая. Один из храмов Покровского собора был освящен при Иване Грозном во славу Николая Великорецкого» [29; 58]. Произведение В.Н. Крупина отличает повышенная эмоциональность, намеренная заостренность внимания на вопросах, волнующих писателя, публицистические по духу выводы. «Нет, никаким бесам не одолеть те дороги и тропы, те поля и леса, которые мы прошли, они наши, русские, навсегда. Жалкие вы люди, те, кто плохо думает о России, кто думает, что с Россией что-то можно сделать, оставьте, не позорьтесь. <...> Мы не в митингах, мы в крестных ходах, мы не в криках, мы в молитве. А сильнее силы, чем молитва православная, нет. <...> Наш Бог — Бог православный, кого убоимся, наша вера вера православная, кого устрашимся?» [29; 88]. Автор постоянно обращается к читателю, ведет с ним диалог, делится воспоминаниями, переживаниями. Публицистичность повествования достигается за счет максимального приближения к реальной жизни, а эмоциональный фон повествования определяется душевным настроем рассказчика. О публицистическом начале повести говорит и тот факт, что здесь нет «чистого» вымысла. История крестного хода строго факхологична. Характеризуя или описывая чувства участников крестного хода, автор не додумывает их за героев, а лишь предполагает. Здесь писатель следует закону документального очерка: «...вымысел в документальном очерке допустим только в том случае, если он полностью подчинен, с одной стороны, реально описываемому событию или процессу, а с другой факту, из которого порождаются причинно-следственные 68 |
выход из родного дома и возвращение, скорее, говорят о духовном взрослении героев. Путь крестного хода у православных это путь созидания души, путь молитвы и прошения об отпущении грехов. Сам В. Крупии определил жанр этого произведения как «дорожная повесть». Однако нетрудно заметить в повести влияние публицистических жанров репортажа, путевого очерка, интервью, беседы и, конечно же, дневника. Публицистическое начало в этом произведении очень сильно. Авторповсствователь участник крестного хода, через его восприятие читатели знакомятся с другими героями, с событиями каждого дня пути. Он рассказывает, как ведут себя паломники, какие деревни прошли, как встретили их местные жители и т.д. Повествование построено на ассоциативных связях, на воспоминаниях, на осмыслении фактов жизни, на портретных характеристиках героев. Текст включает в себя множество авторских размышлений, наблюдений, цитат (молитв, песнопений, Евангелия). Автор постоянно обращается к читателю, ведет с ним диалог, делится воспоминаниями, переживаниями. Эпичность повествования достигается за счет максимального приближения к реальной жизни, а эмоциональный фон повествования определяется душевным настроем рассказчика. О публицистическом начале повести говорит и тот факт, что здесь нет «чистого» вымысла. История крестного хода строго фактологична. Характеризуя или описывая чувства участников хода, автор не додумывает их за своих героев, а лишь корректно предполагает. Здесь В. Крупии следует закону документального очерка: «...вымысел в документальном очерке допустим только в том случае, если он полностью подчинен, с одной стороны, реально описываемому событию или процессу, а с другой факту, из которого порождаются причинно-следственные связи. Автор, исходя из этих положений, может домысливать лишь только то, что может, по его предположению, вытекать из логики развития ситуации»205. Со времени написания этой повести писатель неоднократно был участником Вслнкорецкого крестного хода, поэтому он еще нс раз обращался к данной теме в пуб205 Кии М.Н. Тех Нол опт создания журналистского произведения /М.Н. Ким. СПб.: Изд-во Михайлова В.А., 2001.-С. 106. |