|
Умение автора видеть в малом большое, в личном сокровенное воплощается в эпической картине сельской жизни, гармонии семьи и дома, значении общего семейного праздника, единении поколений. Лирика незаметно и свободно переходит в очерково-достоверную картину быта («Клея к этому времени не оставалось, и вместо него пользовались вареной картошкой. Хорошо бы, конечно, сделать клейстер из муки, но если можно картошкой, зачем тратить муку?» [7; 133]; «...тогдашние подарки в пакетах из газет: печенишко, конфеты-подушечки, булочка» [7; 134]. Повседневность, обычная действительность у В.Н. Крупина обретают вечный смысл: «Самое сказочное, что на следующий год бронзовая картонная курочка находилась, и мы спорили, где ей лучше жить на елке. Ей на смену терялся домик, потом он тоже находился... И всегда всегда делали бесконечные бумажные цепи, оковывали ими елочку» [7; 137]. Художественное обобщение рассказу придает публицистическая мысль автора в финале: «И вот я, понимающий, что в моей жизни все прошло, кроме заботы о жизни души, думаю теперь, что именно этими бумажными цепями я не елочку украшал я себя приковывал к родине, к детству. И приковал. Приковал так крепко, что уже не откуюсь. Многие цепи рвал, эти не порвать. И не пытаюсь, и счастлив, что они крепче железных. Правда, крепче. Детство сильнее всей остальной жизни» [7; 137]. Воспоминания о детстве, также связанные с праздником, находим в рассказе «Поздняя Пасха». Описание душевного состояния автора основано на сопоставлении прошлого и настоящего, подобные авторские экскурсы в прошлое своих героев (или в прошлое страны) имеют публицистическую направленность. «Когда я был маленьким, то были большие гонения на Православие. Но все равно день Пасхи был очень радостным», начинает повествование автор. Это упоминание детства помогает ярче показать эволюцию мироощущения автора. Размышления героя-рассказчика завершаются описанием его состояния 79 |
Так, например, в рассказе «Бумажные цепи» образ Дома вырастает через воспоминание о детстве, о праздновании Нового года. Прием повествования от первого лица придает окраску задушевности: «С годами все обостреннее вспоминается детство, особенно Новый год. <...> Мы сами созидали его. <...> Надо было делать новые игрушки. И фонарики, и цепи, и снег, и флажки. <...> Мама доставала со дна швейной машинки «Зингер» шпульку ниток. Шпульку раскручивали, сматывая с нее столько нитки, чтобы се хватило на несколько раз от стены до стены. Это для гирлянд с фонариками и флажками. <...> Мало-помалу налаживалась работа дружной бригады. <...> Младшие улепляли игрушками подол елочки, мне доставались ветки повыше, маме еще повыше, брат залезал на табуретку и украшал самый верх. Сестра подавала ему игрушки и командовала. Отец осуществлял общее руководство. <...> Мы любовались елкой. Отец начинал рассказывать, какие елки были в его детстве»54. Умение автора видеть в малом большое, в личном сокровенное воплощается в эпической картине сельской жизни, гармонии семьи и дома, значении общего семейного праздника, единении поколений. Лирика незаметно и свободно переходит в очерково-достоверную картину быта («Клея к этому времени не оставалось, и вместо него пользовались вареной картошкой. Хорошо бы, конечно, сделать клейстер из муки, но если можно картошкой, зачем тратить муку?»; «...тогдашние подарки в пакетах из газет: печенишко, коифсты-подушечки, булочка»). Повседневность, обычная действительность у В. Крупина обретает вечный смысл: «Самое загадочное, что на следующий год бронзовая картонная курочка находилась, и мы спорили, где ей лучше жить на елке. Ей на смену терялся домик, потом он тоже находился... И всегда-всегда делали бесконечные бумажные цепи, оковывали ими елочку»35. Художественное обобщение рассказу придаст публицистическая мысль автора в финале: «И вот я, понимающий, что в моей жизни все прошло, кроме заботы о жизни души, думаю теперь, что именно этими бумажными цепями я нс елочку украшал я себя приковывал к родине, к детству. И приковал. Приковал так крепко, что уже нс м Крупии В.Н. Бумажные цепи / В. Кру пин //Рассказы последнего времени. М.: Глобус, 2001. С. 132-137. 55Там же.-С. 137. откуюсь. Многие другие цепи рвал, эти не порвать. И нс пытаюсь, и счастлив, что они крепче железных. Правда, крепче. Детство сильнее всей остальной жизни»36. Воспоминания о детстве, также связанные с праздником, находим в рассказе «Поздняя Пасха». Описание душевного состояния автора основано на сопоставлении прошлого и настоящего, подобные авторские экскурсы в прошлое своих героев (или в прошлое страны) имеют публицистическую направленность. «Когда я был маленьким, то были большие гонения на Православие. Но все равно день Пасхи был очень радостным», — начинает повествование автор. Это упоминание детства помогает ярче показать эволюцию мироощущения автора. Размышления героя-рассказчика завершаются описанием его состояния странного полузабытья-полусна. В пейзажном финале голос автора звучит в полном соответствии с мироощущением связи человека с предыдущим поколением, единства человека и природы, человека и Высшего начала. Подобное лирико-публицистическое размышление придает повествованию нравственно-философскую обобщенность: «Есть, есть тот дивный свет и золотой цвет, тот воздух, та тишина, то спокойствие души, которое я видел и ощущал. И так хочется туда войти и остаться там. Но, видимо, еще нс нора. Видимо, еще надо заслужить»37. Для В. Крупина Дом эго и село, где он родился, а значит, и люди, которые живут там. В. Круиин, как писатель православный, создает образ Дома (своей деревни) с помощью героев, мыслящих и поступающих в соответствии с Божьим законом, в соответствии с той верой, которая наполняет их души и дает силы им жить. Его герои доказывают то, что М. Бахтин сформулировал как «принципиальную неравноценность я и другого с точки зрения христианской нравственности: нельзя любить себя, но должно любить другого, нельзя быть снисходительным к себе, но должно быть снисходительным к другому, вообще от всякого бремени должно освобождать другого и брать его на себя»38. «Слава Богу, я снова в Кильмези. Сразу, конечно, к батюшке», так начинает автор повествование в рассказе «Золотые срубы». Этот батюшка пострадал от пожа36 Крупиц В.Н. Бумажные цепи /В. Крупим //Рассказы последнего времени. М.: Глобус, 2001. С. 137. 33 Крупии В.Н. Поздняя Пасха /В. Крупин //Рассказы последнего времени. М.: Глобус, 2001. — С.63. 38 Бахтин А/. Эстетика словесного творчества /М. Бахтин. М„ 1986. С.39. |