|
67 утверждения императором. Как пишет профессор И.А. Исаев, “Толкование законов и решение юридических коллизий находилось в ведении Сената. Разъяснения Сената стали обязательными для юридической практики. Отдельные постановления Сената, утвержденные императором, приобрели статус законов.’ При анализе источников права XIX века возникает важная проблема отделения законов от подзаконных нормативных актов. Данная проблема в дореволюционном законодательстве не была решена. Дореволюционные юристы, как правило, главным признаком закона считали факт его утверждения императором. Но при этом необходимо иметь в виду, что многие законодательные акты часто не имели подписи царя, утверждаясь им устно. Вторым формальным признаком закона считалось прохождение его через Государственный совет, поскольку в соответствии со ст.54 Основных законов все законы рассматривались в Государственном совете, а затем “восходили” на высочайшее утверждение. Но мимо Государственного совета проходили законы, относившиеся к военному и морскому ведомствам, к церковным делам, к делам Кавказа и Сибири. Дело усложнялось тем, что нередко в наказах и инструкциях, утверждавшихся через Комитет министров или даже по докладам отдельных министров и являвшихся, по существу, подзаконными актами, содержались статьи, изменявшие или отменявшие действие законов. Не мог служить надежным формальным критерием закона и факт помещения его в Полное собрание законов или в Свод законов, поскольку, с одной стороны, они не отличались полнотой, с другой стороны, в них нередко вносили и административные акты, и манифесты, лишенные правового содержания. Тем не менее, можно сформулировать, что для целей настоящего исследования, как и для любого изучения истории русского права данного периода, можно считать признаком закона факт его утверждения царем с Исаев И.А. История государства и права России. М., 1997. С.276. |
законом и подзаконным нормативным актом, так как вся власть, и законодательная, и исполнительная, сосредоточена в руках монарха, он утверждает и распоряжения правительства, и законы, и потому и те, и другие имеют одинаково обязательную силу. В современной литературе отмечается, что до 1906 г. законом считалось любое повеление императора, оформленное в надлежащем порядке Сенатом. На практике, очевидно, порядок законотворчества был обратным решения Сената приобретали силу закона после обязательного утверждения императором. Как пишет профессор И.А.Исаев, “Толкование законов и решение юридических коллизий находилось в ведении Сената. Разъяснения Сената стали обязательными для юридической практики. Отдельные постановления Сената, утвержденные императором, приобрели статус законов.”2 В соответствии со статьей 86 Основных законов Российской империи 1906 г. законом признавался акт, принятый Государственной Думой, одобренный Государственным Советом и подписанный императором: “Никакой новый закон не может последовать без одобрения Государственного Совета и Государственной Думы и воспринять силу без утверждения Государя Императора.” Но, в соответствии со ст.87, во время перерыва деятельности Думы Совет министров мог разработать законопроект и направить его на утверждение царя. Такой законопроект назывался указом и подлежал утверждению Думой в течение двух месяцев по возобновлении ее деятельности. При анализе источников права XIX века возникает важная проблема отделения законов ог подзаконных нормативных актов. Данная проблема в дореволюционном законодательстве не была решена. Дореволюционные юристы, как правило, главным признаком закона считали факт его 1История государства и права России./Под ред. С.А.Чибиряева. М., 1998. С.284. 2Исаев И.А. История государства и права России. М., 1997. С.276. утверждения императором. ITo при этом необходимо иметь в виду, что многие законодательные акты часто не имели подписи царя, утверждаясь им устно. Вторым формальным признаком закона считалось прохождение его через Государственный совет, поскольку в соответствии со ст.54 Основных законов все законы рассматривались в Государственном совете, а затем “восходили” на высочайшее утверждение. По мимо Государственного совета проходили законы, относившиеся к военному и морскому ведомствам, к церковным делам, к делам Кавказа и Сибири. Дело усложнялось тем, что нередко в наказах и инструкциях, утверждавшихся через Комитет министров или даже по докладам отдельных министров и являвшихся, по существу, подзаконными актами, содержались статьи, изменявшие или отменявшие действие законов. Не мог служить надежным формальным критерием закона и факт помещения его в Полное собрание законов или в Свод законов, поскольку, с одной стороны, они не отличались полнотой, с другой стороны, в них нередко вносили и административные акты, и манифесты, лишенные правового содержания. Тем не менее, можно сформулировать, что для целей настоящего исследования, как и для любого изучения истории русского права данного периода, можно считать признаком закона факт его утверждения царем с последующим помещением в Полное собрание законов Российской империи. С этой точкой зрения согласны и некоторые отечественные исследователи.1Те правовые акты, которые утверждались не императором, а министрами, будем относить к подзаконным нормативным актам. В середине XIX века правительство предпринимало попытки усовершенствовать свой законодательный механизм, решить проблему отделения закона от подзаконного нормативного акта, но эти усилия не 1 Кочаков Б.М. Русский законодательный документ XLX XX веков.//Вспомогательныс исторические дисциплины. Сборник статей. М.Л., 1937. С.325. |