|
повышен среди пациентов, у которых наблюдаются выраженные атрофические и метапластические изменения, преобладающие в каком-либо одном из отделов в антруме или теле желудка [275,308]. Ретроспективные исследования типа «случай-контроль» показали, что атрофический гастрит атнрума или тела желудка является независимым фактором риска развития рака желудка, и что этот риск экспоненциально возрастает с увеличением степени атрофии [275]. Максимальный риск рака наблюдается среди пациентов, у которых атрофический гастрит достигает тяжелой степени, а атрофические изменения наблюдаются одновременно в теле и антральном отделе. Среди таких пациентов с тяжелой «паиатрофией» риск развития рака желудка достигает 90-кратного по сравнению с пациентами, имеющими здоровую слизистую оболочку желудка [275J. Морфогенез рака желудка кишечного типа находится в тесных взаимоотношениях с развитием атрофического гастрита и кишечной метаплазии [80,149]. Рак желудка диффузного типа не обнаруживает подобной связи, но также развивается на фоне предшествующего H.pyloriассоциированного гастрита [275], в этих случаях гастрит является неатрофическим, и не наблюдается развития кишечной метаплазии. Таким образом, развитие определенной нозологической формы гастродуоденальной патологии при воздействии одного и того же фактора среды H.pylori во многом определяется состоянием иммунной системы организма и характером ответной воспалительной реакции слизистой оболочки желудка [47]. Взаимоотношения микроорганизмов с колонизированной тканью хозяина представляют собой сложный комплекс различных реакций. Сигналы, посылаемые бактерией, могут включать метаболиты или специфически направленные против организма хозяина субстанции, например, токсины. Наконец, бактерии могут непосредственно контактировать с клетками хозяина. С другой стороны, ответные реакции организма хозяина могут служить сигналами для микроорганизма. Примером является выработка 176 |
ведена экстракция ДНК из изолятов Н. pylori, полученных из биоптата, с последующей гибридизацией с образцами всех генов из оригинальных геномов штаммов Н. pylori J99 и 26695. Выяснилось, что через 6 лет у данного пациента из биоптата слизистой оболочки желудка выделено 13 новых изолятов Н. pylori, каждый из которых обладал уникальным набором генов. Учитывая то, что один биоптат представляет собой 0,001% всей слизистой оболочки желудка, число вариаций штаммов Н. pylori может быть огромным. Одновременное выделение этих вариантов свидетельствует о том, что каждый из них занимает свою специфическую микронишу и конкурирует с остальными. Поскольку Н. pylori способны к обмену генетического материала, гены или сегменты, потерянные одними микроорганизмами, могут быть восприняты другими [48]. Следовательно, общая популяция Н. pylori в желудке представляет собой генетический пул Н. pylori для данного субъекта и ни один штамм Н. pylori не может постоянно доминировать во всех нишах. Bjorkholm et al. [61] исследовали биологическое значение генетической вариабельности на примере изучения резистентности Н. pylori к кларитромицину. Резистентность Н. pylori к кларитромицину обусловлена точечными мутациями (например, A2142G) в 23S рРНК, число которых увеличивается по мере использования макролидов. Резистентные штаммы персистируют у некоторых пациентов в течение многих лет и десятилетий после окончания приема антибиотика. Так, Israel et al. [158] показали, что 13% исследованных ими изолятов были резистентны к кларитромицину вследствие мутации A2142G. Результаты этих исследований демонстрируют, насколько часто возникает резистентность и как резистентные штаммы конкурируют с дикими (антибиотикочувствительными) штаммами в условиях, когда антибиотик уже длительное время не применяется. Взаимоотношения микроорганизмов с колонизированной тканью хозяина представляют собой сложный комплекс различных реакций. Сигналы, посылаемые бактерией, могут включать метаболиты или специфически направленные против организма хозяина субстанции, например, токсины. Наконец, бактерии могут непосредственно контактировать с клетками хозяина. С другой стороны, ответные реакции организма хозяина могут служить сигналами для микроорганизма. Примером является выработка определенных молекул, которые могут использоваться микроорганизмом в качестве субстрата, продукция защитных субстанций (слизь, антитела), а также реализация органоспецифических функций (в желудке перистальтика, кислотная секреция). В случае инфицирования H.pylori такие двусторонние взаимодействия существуют в течение длительного периода, и носительство H.pylori является, если не взаимовыгодным, то, по крайней мере, не негативным для хозяина [64]. Существует мнение, что H.pylori представляет собой в большинстве случаев микроорганизм типа комменсала или, более точно, находится в амфибиотических отношениях с человеком, по аналогии с видами Bacteroides, чья патогенность определяется конкретными условиями существования [68]. Различия последствий колонизации H.pylori могут зависеть от вариабельности среди штаммов, условий среды, факторов организма хозяина. Исследования на основе анализа ДНК показывают, что H.pylori является одним из наиболее генетически гетерогенных микроорганизмов [169]. Предполагается, что для жизнедеятельности H.pylori большее значение имеют компоненты тканей человеческого организма, чем употребляемые пищевые продукты [69]. Следовательно, H.pylori должен вызывать повреждение ткани человека. Однако гипервирулентность может привести к потере условий колонизации вследствие атрофии, кишечной метаплазии желудочного эпителия, гипохлоргидрии. Поэтому, с одной стороны, для обеспечения выживания H.pylori индуцирует ответную реакцию с высвобождением нутриентов, с другой стороны, эта ответная реакция не должна быть сильно выражена, чтобы не привести к исчезновению экологической ниши [69]. Существует предположение, что именно этим обусловлено неравномерное, «пятнистое» распределение H.pylori в желудке человека [64], при котором более агрессивные штаммы разрушают свою микронишу. Это приводит к преобладанию вирулентных штаммов, обитающих в других участках СОЖ, и, таким образом, осуществляется постоян |