Проверяемый текст
Момотов, Виктор Викторович. Формирование русского средневекового права в IX - XIV вв. (Диссертация 2003)
[стр. 21]

21 Свекор, проживая рядом, видя, как живет и воспитывает внуков невестка, завещает ей некоторую недвижимость.
Именно эти земли и стали предметом наследования своим сыновьям в завещании Ульяны.
Интерес в связи с правом наследования представляют новгородские берестяные грамоты № 692 и № 42.
Грамота № 692 является завещанием (стратиграфическая дата 1-я четверть XV в.): Перевод: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Я, (раба Божья) Мария, отходя от сего света,
пищу завещание при своей жизни.
Завещаю наследство своему Максиму, потому что я бездетна.
Пусть он на это наследство совершит по мне поминки»3.

Новгородская берестяная грамота № 692 описывает ситуацию, когда бездетная женщина завещает свои права некоему Максиму лицу стороннему.
Может быть, он племянник, о праве наследования
которого говорит ст.
100 Псковской судной грамоты.
Грамота № 42 завещание Михаля
(стратиграфическая дата -80-е 90-е гг.
XIV в.): Перевод «Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Вот я, раб Божий Михаль, отходя от сей жизни, пишу завещание при своей жизни.
Что касается моих кобылок и двух рублей
надлежит распоряжаться братьям моим, а детям моим (до них дела нет)...»1.
Грамота № 42 говорит о расширении субъективной воли наследодателя.
По мнению Ю.Г.
Алексеева2, самостоятельность собственника была обширна, в его волеизъявление закон не вмешивался, и лишь при отсутствии завещания мог возникнуть спор о наследстве.
Ю.Г.
Алексеев предполагал, что наследование по завещанию имело абсолютный характер.
Но это было только на уровне предположений, потому что никаких письменных документов на этот счет не было.

1 Там же.
С.
522.
2 Алексеев Ю.Г.
Псковская судная грамота и ее время.
Л., 1980.
[стр. 248]

родственниками являются брат, сестра и племянники.
Об этом говорит, в частности, ст.
15 Псковской судной грамоты.
Как видно из анализа Новгородской берестяной грамоты № 580, к ближнему племени можно отнести и свойственников, т.е.
невестку.
Представляется, что Новгородская берестяная грамота рисует нам ситуацию, когда сын умер раньше отца.
После смерти супруга Ульяна вместе с несовершеннолетними детьми осталась одна.
Она вторично замуж не вышла и владела землей пережившего супруга.
Такой институт назывался «кормлей».
О «кормле» как о праве пережившего супруга на оставшуюся после его смерти землю говорит ст.
88 Псковской судной грамоты.
Свекор, проживая рядом, видя как живет и воспитывает внуков невестка, завещает ей некоторую недвижимость.
Именно эти земли и стали предметом наследования своим сыновьям в завещании Ульяны.
Интерес в связи с правом наследования представляют новгородские берестяные грамоты № 692 и № 42: Грамота № 692 является завещанием (стратиграфическая дата 1-я четверть X V в.): Перевод: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Я, [раба Божья] Мария, отходя от сего света,
пиш у завещание при своей жизни.
Завещаю наследство своему М аксиму, потому что я бездетна.
Пусть он на это наследство совершит по мне поминки»'.

Завещанием является и грамота № 42.
Завещание Михаля —
грамота № 42 (стратиграфическая дата 80-е-90-е гг.
X IV в.): ' Перевод: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Вот я, раб Божий Михаль, отходя от сей жизни, пиш у завещание при своей жизни.
Что касается моих кобылок и двух рублей
(букв.: которые у меня кобылки и два 248 ' Зализнях А.А.
Древненовгородский диалект.
М., 1995.
С.
554.


[стр.,249]

рубля), надлежит распоряжаться братьям моим, а детям моим [до них дела нет] Новгородская берестяная грамота X® 692 описывает ситуацию, когда бездетная женщина завещает свои права некоему М аксиму лицу стороннему.
М ожет быть, он племянник, о праве наследования
которых говорит ст.
100 Псковской судной грамоты.
О расширении субъективной воли наследодателя
говорит берестяная грамота Х® 42.
В науке истории права делалось предположение, без наличия источников, что завещатель м ог по своей воле самостоятельно определить наследника, лишив наследства остальных.
П о мнению Ю .Г.
Алексеева®, самостоятельность собственника была обширна, в его волеизъявление закон не вмешивался, и лишь при отсутствии завещания мог возникнуть спор о наследстве.
Ю .Г.
Алексеев предполагал, что наследование по завещанию имело абсолютный характер.
Но это было только на уровне предположений, потому что никаких письменных документов на этот счет не было.

В данной связи грамота X® 42 занимает совершенно уникальное место, являясь непосредственным аргументом в пользу абсолютного характера завещания.
Завещатель наследует имущество своим братьям, лишая своих детей этого наследства.
Возможно, наследодатель отталкивается от ст.
106 Русской Правды, в которой матери представлялось право лишить наследства детей, которые непочтительно относились к ней при жизни и не заботились о ней.
«106.
А матери, который сын добр, перваго ли,'другаго ли, тому же дасть свое; аче и вси сынове ей будуть лиси, а дчери можеть дати, кто ю кормить»®.
Представляется, что ст.
106 Русской Правды имела универсальный характер и могла быть использована отцом.
Наверное, отец после смерти супруги доживал в семье братьев, потому как дети не проявляли о нем заботы.
Поэтому-то он их и лишил наследства.
249 ' Зализняк А.А.
Дреаненовгородский диалект.
С.
522.
’ Алексеев Ю.Г.
Псковская сушая грамота и ее время.
Л., 1980.
* Российское законодательство X— X X вв.
/ Под ред.
О.И.
Чистякова.
М., 1984.
Т.
1.С.
71.

[Back]