|
идеологической заданности науки были противопоставлены профессионализм, компетентность, скрупулезное изучение данных опытов и экспериментов, документальных источников, известная отстраненность от сиюминутных политических и идеологических требований. Вторая стратегическая цель государственной научной и научнотехнической политики предусматривала, как отмечалось, обеспечение соперничества научных программ, конкурсную выборность и сменяемость на всех научно-административных должностях, вплоть до президента Академии. В сентябре 1988 г. Общее собрание АН СССР практически единодушно высказалось за такой шаг в развитии демократии в главном штабе науки. Требовалась гласность, обмен опытом и информацией. Президиум АН СССР создал свою еженедельную всесоюзную газету, по существу сверху предписал редакциям всех научных журналов открыть раздел «Дискуссии». Другое дело, в научных кругах по-прежнему оставался живуч вирус лысенковщины. Гласность, известная открытость и доступность партийных комитетов с началом перестройки обострила проблему жалоб и анонимок. Использовались и другие ненаучные пути борьбы, попытки разными уловками сформировать мнение некоего «большинства». Но в научных проблемах вопросы не решаются большинством голосов. В этой же связи находилась и оставалась актуальной проблема глубоко укоренившегося в науке бюрократизма. Он способствовал преобладанию посредственностей в руководстве наукой, и эти посредственности, пользуясь административной властью, глухо закрывали дорогу талантам. Устранить эти посредственности в условиях бюрократической структуры было невозможно. К такому выводу пришли многие. Так, историк русского и советского искусства, профессор МГУ и член-корр. АН СССР Д. Сарабьянов, рассуждая о возможности обновления Академии художеств СССР, писал: «Будет ли Академия художеств в целом менять свои задачи? Внутренних сил у нее для этого мало Большинство членов и членов-корреспондентов вряд ли захотят 118 |
287 ванный совет. Крайне мало, подчеркнул пленум ВАК в июне 1991 г., имелось советов гуманитарного профиля. Восточнее Урала, например, не было советов по психологическим наукам. Только в мае 1991 г. кандидатские советы по защите диссертаций по психологии были открыты в Иркутске и Ташкенте1. Все рассматриваемые годы наблюдалась общая тенденция к росту количества защит кандидатских и докторских диссертаций по общественным и гуманитарным наукам. Обобщенные цифры выглядели следующим образом: в 1988 г. ВАК СССР снял с контроля 7965 кандидатских диссертаций, в 1989 г. 7510, в 1990 г. 8164. В 1988 г. президиум ВАК СССР присудил ученую степень доктора наук 863 ученым, в 1989 г. 904, в 1990 г. 1214. Как видно, наблюдался весьма существенный рост докторских диссертаций. Наибольший прирост в 1990 г. по сравнению с 1989 г. дали экономисты: 380 докторских диссертаций утверждено в 1990 г. (по сравнению с 251 в 1989 г.) и историки, соответственно 234 в 1990 г. и 168 в 1989 г.2 В целом, есть основания утверждать, что работа по аттестации научных кадров в стране за рассматриваемые годы усилилась. Конъюнктуре и идеологической заданности науки были противопоставлены профессионализм, компетентность, скрупулезное изучение данных опытов и экспериментов, документальных источников, известная отстраненность от сиюминутных политических и идеологических требований. Вторая стратегическая иель государственной научной и научнотехнической политики предусматривала, как отмечалось, обеспечение соперничества научных программ, конкурсную выборность и сменяемость на всех научно-административных должностях, вплоть до президента 1 См .: Бю ллетень В ы сш ей аттестационной ком иссии п ри Совете М инистров СССР. 1991. № 6. С .З. 2 С м .: Б ю ллетен ь В ы сш ей аттестационной ком иссии п р и С овете М инистров СССР. 1991. № 6. С .З. 2 8 8 Академии. В сентябре 1988 г. Общее собрание АН СССР практически единодушно высказалось за такой шаг в развитии демократии в главном штабе науки. Требовалась гласность, обмен опытом и информацией. Президиум АН СССР создал свою еженедельную всесоюзную газету, по существу сверху предписал редакциям всех научных журналов открыть раздел "Дискуссии”. Другое дело, в научных кругах по-прежнему оставался живуч вирус лысенковщины. Гласность, известная открытость и доступность партийных комитетов с началом перестройки обострила проблему жалоб и анонимок. Использовались и другие ненаучные пути борьбы, попытки разными уловками сформировать мнение некоего "большинства". Но в научных проблемах вопросы не решаются большинством голосов. В этой же связи находилась и оставалась актуальной проблема глубоко укоренившегося в науке бюрократизма. Он способствовал преобладанию посредственностей в руководстве наукой, и эти посредственности, пользуясь административной властью, глухо закрывали дорогу талантам. Устранить эти посредственности в условиях бюрократической структуры было невозможно. К такому выводу пришли многие. Так, историк русского и советского искусства, профессор МГУ и член-корр. АН СССР Д.Сарабьянов, рассуждая о возможности обновления Академии художеств СССР, писал: "Будет ли Академия художеств в целом менять свои задачи? Внутренних сил у нее для этого мало. Большинство членов и членовкорреспондентов вряд ли захотят ввести в состав академиков тех лиц, которые пойдут против течения. Тайное голосование дает им полную возможность сохранять свое благополучие"1. Аналогичное положение сложилось в психологической науке: "Все ключевые посты в науке... распределены между 4-5 людьми... Эта монополизация власти в психологии сде! Л и т е р а т у р н а я газета. 1987. 2 дек. |