|
ответственному делу. Виделась необходимость уже с третьего курса прикомандировывать студентов непосредственно к предприятиям для выполнения курсовых и дипломных проектов по заданиям промышленности. В этом отношении опыт объединения усилий Института машиноведения АН СССР и 1МВТУ имени Н.Э. Баумана с промышленными институтами и предприятиями дал положительный результат. Кроме того, представлялось важным и в самой промышленности повысить научный уровень работавших там молодых специалистов. Но защита диссертаций производственниками была крайне редка, являлась скорее исключением, чем правилом. Да и другие доступные методы и средства пропаганды романтики исследований, развития научнотехнического творчества молодежи (Всесоюзное общество «Знание», ВСНТО, ВОИР, средства массовой информации и др.) имели в своем развитии еще много резервов. Вышесказанное поднимает вопрос о моральной и материальной оценке труда ученого. О нем активно заговорили именно в рассматриваемый период времени в связи с проблемой «человеческого фактора». Длительное время оценка ученого определялась не столько реальными результатами его труда, сколько ученой степенью и стажем. Это привело к накоплению во многих научных учреждениях своеобразного балласта ученых, деятельность которых сводилась к проведению опытов и написанию статей, по сути подтверждавших давно известные истины. Особенно этим грешили (и это закономерно, для идеологической, строго определенной системы) обществоведы. В силу этих же причин существовавшая система обновления кадров и научных коллективов практически не работала в естественных и технических науках. Академик Г.К. Скрябин приводил такие цифры: за 1981 1985 гг. в Академии наук СССР переаттестовывалось 43 тыс. научных работников, и только 110 из них были прюпаны нс соответствующими занимаемой должности.139 Это, \30 86 XXVII съезд Коммунистической партии Советского Союза. Т. 2. С. 187. |
235 ской личности с высокими чувствами собственного достоинства и патриотизма. Не случайно, положение о "человеческом факторе" вошло практически все научно-технические программы, осуществлявшиеся Советским государством в 80-е годы. Для КПСС это была не только идеологическая, но и серьезная организационная работа. (Хотя, конечно, нельзя отрицать и некоторой односторонности и даже примитивизма в трактовке этого научного понятия и термина отдельными партийными пропагандистами). Между тем, именно в "человеческом факторе", этой области человеческого сознания и бытия, скрывалась огромная сила. "Инвестиции в человека", в сферу образования и культуры оказываются наиболее эффективными. Так, например, точный учет эргономических данных человека на стадии проектирования машин и автоматизированных систем позволило существенно повысить производительность труда, снизить травматизм, устранить возможность аварий. Новые задачи в подготовке научных кадров преломлялись в подготовляемой в 80-е годы перестройке высшей школы. Смысл ее сводился к необходимости как можно раннего приобщения студентов к конкретному и ответственному делу. Виделась необходимость уже с третьего курса прикомандировывать студентов непосредственно к предприятиям для выполнения курсовых и дипломных проектов по заданиям промышленности. В этом отношении опыт объединения усилий Института машиноведения АН СССР и МВТУ имени Н.Э.Баумана с промышленными институтами и предприятиями дал положительный результат. Кроме того, представлялось важным и в самой промышленности повысить научный уровень работавших там молодых специалистов. Но защита диссертаций производственниками была крайне редка, являлась скорее исключением, чем правилом. Да и другие доступные методы и средства пропаганды романтики исследований, развития научно 236 технического творчества молодежи (Всесоюзное общество "Знание", ВСНТО, ВОИР, средства массовой информации и др.) имели в своем развитии еще много резервов. Вышесказанное поднимает вопрос о моральной и материальной оценке труда ученого. О нем активно заговорили именно в рассматриваемый период времени в связи с проблемой "человеческого фактора". Длительное время оценка ученого определялась не столько реальными результатами его труда, сколько ученой степенью и стажем. Это привело к накоплению во многих научных учреждениях своеобразного балласта ученых, деятельность которых сводилась к проведению опытов и написанию статей, по сути подтверждавших давно известные истины. Особенно этим грешили (и это закономерно для идеологически залимитированной системы) обществоведы. В силу этих же причин существовавшая система обновления кадров и научных коллективов практически не работала в естественных и технических науках. Академик Г.К.Скрябип приводил такие цифры: за 1981 1985 гг. в Академии наук СССР переаттестовывалось 43 тыс. научных работников, и только 110 из них были признаны не соответствующими занимаемой должности1. Это, конечно, не отражало реальной кадровой ситуации в науке. Баласт всегда имел место. 22 мая 1985 г. ЦК КПСС, Совет Министров СССР и ВЦСПС приняли постановление "О совершенствовании оплаты труда научных работников, конструкторов и технологов промышленности". Зарплата ученого ставилась в зависимость от результатов его деятельности2. За счет экономии фонда зарплаты устанавливались соответствующие надбавки за сложность и ответственность работ и т.д. Сюда же была отнесена и обще' См.:XXVI1съездКоммунистическойпартииСоветскогоСоюза. Т.2. С. 187. 2Речь, разумеется, немоглаидтиокупле-продажеплодовинтеллектуальнойсобственностиученого. Вводиласьноваясхема должностейнаучных работников (главныйнаучныйсотрудникдоктор наук; ведущийнаучныйсотрудник-докториликандидатнаук;старшийнаучныйсотрудник, научныйсотрудник, младшийнаучныйсотрудник). |