|
117 общего происхождения, культурной или физической схожести или просто близости к своим»1. Таким образом, этнокультурной идентичности придается статус наиболее органичной формы существования человека, которая раскрывается посредством обязательных для этноса признаков. Чаще всего этнокультурная принадлежность осознается и переживается индивидом как данность и проявляется посредством общих для этнической группы языка и культуры (в самом широком ее понимании), отличных от языка и культуры других народов. Антитеза «мы» «они», свойственная идентичности в целом, в случае с этнокультурной идентичностью манифестируется через набор внешних маркирующих черт и характеристик, наглядно атрибутирующих данную культуру и уровень ее самобытности. Этническая идентичность также анализируется в социобиологических понятиях как расширенная форма родственного отбора и связи, как изначальный инстинктивный импульс. Этнокультурная идентичность представляет собой феномен, обусловленный как ментальным опытом народа, так и социальными, экономическими и политическими факторами его бытия; как межэтническими и межнациональными взаимодействиями, так и политикоидеологическими стратегиями этнонациональных элит. В связи с этим неправомерно рассматривать этнокультурную идентичность как исключительно ситуативное проявление групповой солидарности во имя достижения коллективных целей. Генетическое родство, имеющее первостепенное значение на архаической стадии развития человеческого общества, «размывалось» в процессе этногенеза, трансформируясь, по мере накопления и межпоколенной трансляции социального опыта, в устойчивые коллективные представления народов об общем происхождении, общей истории и судьбе, фиксируемые коллективной памятью и символизированные в культурных формах. 1 Хантингтон С. Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности. М., 2008. |
Ill добна греху: сколько бы мы ей ни противились, избежать ее мы не в силах*. Немецкий философ и социолог Курт Хюбнер последовательно и аргументировано проводит мысль о том, что «идентификация с некоторой нацией не является актом воли или свободного решения. Это судьба.. .»^. Этнокультурная идентичность в связи с этим рассматривается в качестве объективной антропологической данности, исконной (примордиальной) характеристики человечества: «До того как индивид становится членом общества или нации, он или она уже обладают чувством общего происхождения, культурной или физической схожести, или просто близости к своим.}?. Таким образом, этнокультурной идентичности придается статус наиболее органичной формы существования человека, которая раскрывается посредством обязательных для этноса признаков. Чаще всего этнокультурная принадлежность осознается и переживается индивидом как данность и проявляется посредством общих для этнической группы языка и культуры (в самом широком ее понимании), отличных от языка и культуры других народов. Антитеза «мы» «они», свойственная идентичности в целом, в случае с этнокультурной идентичностью манифестируется через набор внешних маркирующих черт и характеристик, наглядно атрибутирующих данную культуру и уровень ее самобытности. «Хорощо это или плохо, заметил С.А.Арутюнов, но внеэтнического языка, внеэтнических форм поведения... человечество пока не выработало»'*. Сторонники онтологического подхода подчеркивают в идентичности глубокую аффективную привязанность людей к своей этнокультурной общности. Объяснение этому явлению наука пытается дать лищь в последнее время, когда социальные психологи стали разрабатывать теорию аффилиации (потребности в принадлежности к группе). Чувство групповой принад ' Цит. по: Хантингтон С. Указ. соч. С.49. ^ Хюбнер К. Нация: от забвения к возрождению. М., 2001. С.345, ^ Greenberg S.Race and State in Capitalist Development: Comparative Perspectives. New Haven, 1980. P.14. * Арутюнов C.A. Этничность объективная реальность // Этнографическое обозрение 1995. № 5. С.8. 114 служит основой отличия от других этнических групп»', в этом определении «прочитывается» лояльность конструктивистской парадигмы по отношению к примордиальным характеристикам этноса. Мы также убеждены, что разные методологические подходы следует рассматривать не как взаимоисключающие, а как обладающие значительным ресурсом взаимодополнительности, ибо, как справедливо заметил Р.Сеннет, идентичность обозначает «компромисс между тем, кем человек хочет быть и тем, чем мир ему быть позволяет. Ни желание, ни обстоятельства не являются единственным фактором речь идет о месте человека в картине, составленной из пересечения желаний и обстоятельств» . На наш взгляд, этнокультурная идентичность представляет собой феномен, обусловленный как ментальным опытом народа, так и социальными, экономическими и политическими факторами его бытия; как межэтническими и межнациональными взаимодействиями, так и политико идеологическими стратегиями этнонациональных элит. В связи с этим неправомерно рассматривать этнокультурную идентичность как исключительно ситуативное проявление групповой солидарности во имя достижения коллективных целей. Вместе с тем, мы далеки и от того, чтобы позиционировать этнокультурную идентичность как изначальную, вечную и неизменную сущность, имманентную человеку. Мы более склонны рассматривать ситуативные манифестации этничности как стимулируемые историческими и социокультурными обстоятельствами актуализацию и рационализацию психологической общности людей, возникающей на ранних стадиях исторического процесса в рамках локальных обществ в качестве механизма адаптации человека к внешнему миру, в том числе, к условиям социального бытия. В процессе культурогенеза количество ' См.: Солдатова Г.У. Этническая идентичность и этнополитическая мобилизация // Дробижева Л.М., Аклаев А.С., Коротеева В.В., Солдатова Г.У. Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х гг. М., 1996. С.296-366. ^ Сеннет Р. Падение публичного человека. М, 2002. С. 120. 115 и степень сложности оснований, способов поддержания и форм манифестаций этой общности росли. Генетическое родство, имеющее первостепенное значение на архаической стадии развития человеческого общества, «размывалось» в процессе этногенеза, трансформируясь, по мере накопления и межпоколенной трансляции социального опыта, в устойчивые коллективные представления народов об общем происхождении, общей истории и судьбе, фиксируемые коллективной памятью и символизированные в культурных формах. Мы исходим из того, что именно культура того или иного этносоциального образования как специфический способ адаптации к природному и социальному окружению определяет границы пространства, в рамках которого каждый носитель данного социального опыта является его органической частью, а потому чувствует себя укорененным и защищенным, что, в конечном итоге, стимулирует интеграционные процессы в обществе. При этом необходимо помнить, что культурная интеграция человеческих сообществ происходит «в двух измерениях» социальном и временном (синхроническом и диахроническом). С одной стороны, выступая как «мир особых нормативных порядков, форм деятельности и образов сознания, аккумулированных и отобранных социальным опытом как приемлемых с точки зрения консолидированности и воспроизводства общества как целостности»', культура объединяет людей как упорядоченное пространство социального действия. С другой стороны, культура обеспечивает связь поколений, включает опыт прошлого в современный социальный контекст. В результате определенным образом интерпретированное прошлое и организованное по актуальным культурным основаниям настоящее этнонациональной общности определяют содержание этнокультурной идентичности. Такой подход позволяет нам утверждать, что специфика этнокультурной идентичности заключается в ее архаичности, историчности и центростреми' Флиер А.Я. Культурология для культурологов. М.,2000. С.119. |