|
123 языке, выражающем формы и правила жизни сообщества, которая включает в себя отношения родства, нравы, право, культ и т.д.1 Во многом близки представлениям Аристотеля рассуждения Цицерона, который также указывал на наличие внутренней связующей силы, благодаря которой люди становятся единым народом. «Основанием государства, заявляет он в своей книге «De republica», является народ, объединенный признанием своего права и общественной пользы, которая не исчерпывается защитой пространства поселения..., но во многом определяется заботой о святилищах и общественных местах, где происходит культурная жизнь»2. Однако сама по себе культура вряд ли способна обеспечить целостность общности, если она не отражается в сознании и психологии людей как основа, от объединяющая «других» или многие поколения С «своих» и дифференцирующая специфика культуры «чужих». другой стороны, каждого народа обусловлена именно тем, как в сознании и психологии отражаются особенности, социальные и природные условия его исторического развития. Первое отчетливое определение этнонационального образования как культурно-психологической общности появляется в работах Монтескье, заложившего основу романтической философии. Для описания сущности нации, понимаемой им как культурное сообщество, формируемое природными и историческими реальностями, он, как известно, использовал понятие «общий дух»3. Общий социальный опыт (культура) является основой формирования этнокультурной идентичности, которая проявляется как в индивидуальных, так и в коллективных формах. На индивидуальном уровне она формируется посредством «первичных общественных институций», которые включают в себя «способы жизнеобеспечения, семейной организации, практику ухода за Аристотель. Политика // Аристотель. Поэтика. Этика. Политика. Риторика. Категории. Минск, 1998. Хюбнер К. Нация: от забвения к возрождению. М., 2001. 3 Там же, с. 121. |
121 Именно в этом смысле мы говорим о «центростремительности» этнокультурной идентичности и настаиваем на том, что именно интегративность во многом определяет ее функциональную специфику. Заметим, что отношение к культуре как к интегрирующему фактору сформировалось задолго до исследований Г.Спенсера и определенное осмысление получило уже в античной политической философии. Так, Аристотель рассматривал человека как существо, укорененное в определенной культуре*, а потому органически соединенное с другими людьми, данную культуру разделяющими. Стагирит подчеркивал основополагающее значение «культурной общности» (koinonia) для государства, которая берет свое начало в государствообразующем мифе и обнаруживается, прежде всего, в едином языке, выражающем формы и правила жизни сообщества, которая включает в себя отношения родства, нравы, право, культ и т.д.^ Во многом близки представлениям Аристотеля рассуждения Цицерона, который также указывал на наличие внутренней связующей силы, благодаря которой люди становятся единым народом. Основанием государства, заявляет он в своей книге «De ге publica», является народ, объединенный признанием своего права и общественной пользы, которая не исчерпывается защитой пространства поселения..., но во многом определяется заботой о святилищах и общественных местах, где происходит культурная жизнь . Однако сама по себе культура вряд ли способна обеспечить целостность общности, если она не отражается в сознании и психологии людей как основа, объединяющая многие поколения «своих» и дифференцирующая от «других» или «чужих». С другой стороны, специфика культуры каждого народа обусловлена именно тем, как в сознании и психологии отражаются особенности, социальные и природные условия его исторического развития. Поэтому * Напомним, что Аристотель оперировал понятием «пайдейя». ' См.: Аристотель. Политика//Аристотель. Поэтика. Этика. Политика. Риторика. Категории. Минск, 1998. 1253а; 12806. ^ См.: Хюбнер К. Указ.соч. С.29. 122 вопрос о жесткой корреляции (если не изоморфности, о чем мы писали выше) культуры народа и его психологии мы считаем решенным, что подтверждается многочисленными исследованиями. Первое отчетливое определение этнонационального образования как культурно-психологической общности появляется в работах Монтескье, заложившего основу романтической философии. Для описания суш;ности нации, понимаемой им как культурное сообш;ество, формируемое природными и историческими реальностями, он, как известно, использовал понятие «общий дух»\ А начиная с середины XIX века в новаторских для того времени исследованиях психологии народов, стимулируемых, вероятно, активизацией национальных движений, зарубежные и отечественные ученые все чаще стали указывать на психологическую общность людей, образующих народы и нации. Так, немецкие ученые М.Лацарус и Г.Штейнталь одними из первых обратили внимание на то, что «все индивиды одного народа носят отпечаток ... особой природы народа на своем теле и душе» благодаря единству происхождения и среды обитания. В результате возникают «известные склонности, тенденции предрасположения, свойства Д)оса, одинаковые у всех индивидов, вследствие чего все они обладают одним и тем же народным духом»^. В понятиях «общий» или «народный дух», на наш взгляд, угадывается явление, чрезвычайно близкое к самосознанию или идентичности народа, понимаемого как некая совокупность людей, которые осознают свою общность и единство, причисляют себя к одному народу. Однако такая идентичность имеет мало общего с конструктивистскими представлениями о групповой общности, проявляющейся в процессе социального сравнения. Дело в том, что «народный дух», по мнению основоположников «психологии народов», и детерминируется эндогенными фактора' См.: Хюбнер К. Указ.соч. С. 121. ^ Штейнталь X. Грамматика, логика и психология // История языкознания в очерках и извлечениях. М., 1960.-С.1. 126 дивид представал как предельное средоточие культуры — «микрокосм культуры» \ Р1менно это положение рассматриваемой теории, фактически отождествляющее социокультурную систему и личность как систему, характерное в целом для все приверженцев школы «Культура и личность», у истоков которого стояла Р.Бенедикт, вызывало наибольшее возражение. Вместе с тем, подобная изоморфность, почти неразличимость психологического, культурного и социального, по предположению той же С.В.Лурье, содержала и значительный эвристический ресурс^. В дальнейших исканиях школы «Культура и личность» отразились попытки объяснения, каким образом личность воспринимает установки той или иной культуры и становится ее носителем и воплощением. С этой целью Р.Липтон и А.Кардинер ввели понятие «основной личностной структуры», формирующейся под воздействием единого для всех членов данного общества опыта. В результате индивид становится носителем таких личностных характеристик, которые делают его максимально восприимчивым и адаптированным к данной культуре и «дают ему возможность достигнуть в ней наиболее комфортного и безопасного состояния»^. По сути дела, речь в данном случае идет о том, что общий социальный опыт (культура) являются основой формирования этнокультурной идентичности, которая проявляется как в индивидуальных, так и в коллективных формах. На индивидуальном уровне она формируется посредством «первичных общественных институций» (термин авторов), которые включают в себя «способы жизнеобеспечения, семейной организации, практику ухода за детьми, их воспитания и социализации. Они определяют степень тревожно ' См.: Там же. С.27. ^ Лурье С. Метаморфозы традиционного сознания. СЮ. ' Там же. |