140 нуждены руководствоваться установившейся на рынке ценой. Таким образом, возникший на рынке механизм ценообразования выступает но отношению к ним как нечто объективное, независимое от их индивидуальных целей и интересов. С такой точки зрения можно раскрыть и смысл метафоры Смита о «невидимой руке», управляющей рынком. Более того, аналогичный механизм действует и в процессе постепенного формирования таких институтов общества, как мораль, право, язык и культура. Некоторые современные экономисты ссылаются на него для критики государственного вмешательства в экономику. Глава монетаристской школы М. Фридмен, чей подход к вопросам регулирования рынка уже был рассмотрен, утверждает, что именно «принцип «невидимой руки» и экономической свободы показывает, как сложпоорганизованная, постепенно развивающаяся система может эволюционировать и процветать без всякого центрального управления, и как согласие в ней может быть достигнуто без какого-либо трения» [129, с. 22]. Между тем возникновение спонтанного порядка и специфику закономерностей в сложноорганизованных и развивающихся системах невозможно объяснить ни с помощью принципов механического детерминизма, ни методов классической индукции. В первом случае социальноэкономические закономерности низводятся до уровня природных, во втором закономерность сводится к индуктивному обобщению регулярных отношений между явлениями. Но не всякая регулярная связь между явлениями имеет закономерный характер. Вот почему, например, в философии Гегеля идея закона выступает как идея внутренней связи, которая постигается в результате понимания, а не индуктивного обобщения фактов наблюдения и эксперимента. Особую позицию в этом вопросе занимает марксизм. С одной стороны, позиция Маркса в понимании закона близка к гегелевской, с другой, он нередко утверждал, что социальные законы обладают «железной необ |
52 своих целей. Ведь каждый продавец стремится продать товар подороже, а покупатель приобрести его подешевле, но они вынуждены руководствоваться установившейся на рынке ценой. Таким образом, возникший на рынке механизм ценообразования выступает по отношению к ним как нечто объективное, независимое от их индивидуальных целей и интересов. С такой точки зрения можно раскрыть и смысл метафоры Смита о «невидимой руке», управляющей рынком. Более того, аналогичный механизм действует и в процессе постепенного формирования таких институтов общества, как мораль, право, язык и культура. Некоторые современные экономисты ссылаются на него для критики государственного вмешательства в экономику. Глава монетаристской школы М. Фридмен, чей подход к вопросам регулирования рынка уже был рассмотрен, утверждает, что именно «принцип «невидимой руки» и экономической свободы показывает, как сложноорганизованная, постепенно развивающаяся система может эволюционировать и процветать без всякого центрального управления, и как согласие в ней может быть достигнуто без какого-либо трения»1. Между тем возникновение спонтанного порядка и специфику закономерностей в сложноорганизованных и развивающихся системах невозможно объяснить ни с помощью принципов механического детерминизма, ни методов классической индукции. В первом случае социально-экономические закономерности низводятся до уровня природных, во втором —закономерность сводится к индуктивному обобщению регулярных отношений между явлениями. Но не всякая регулярная связь между явлениями имеет закономерный характер. Вот почему, например, в философии Гегеля идея закона выступает как идея внутренней связи, которая постигается в результате понимания, а не индуктивного обобщения фактов наблюдения и эксперимента. Особую позицию в этом вопросе занимает марксизм. С одной стороны, позиция Маркса в понимании закона близка к гегелевской, с другой, он не1Фридмен М. Если бы деньги заговорили. М., 1999. С.22. |