|
описывающими их, но отнюдь не являющихся ими самими. Данное положение в духе конструктивного эмпиризма совпадает с утверждением копенгагенца М.Борна: «Физик должен иметь дело не с тем, что он может мыслить (или представлять), а с тем, что он может наблюдать. С этой точки зрения состояние системы в момент времени I, когда не проделывается никаких наблюдений, не может служить предметом рассмотрения» [48, С. 171]. В этом смысле, Гейзенберг утверждал: «Мельчайшие единицы материи в самом деле не физические объекты... они суть формы, структуры или идеи в смысле Платона, о которых можно говорить только на языке математики» [86, С. 118]. Руководствуясь такими идеями, Гейзенберг рассматривал физическую теорию не как отражение объективной реальности, а как абстрактную теорию феноменологического характера, не вводящую никаких величин, кроме тех, которые непосредственно связаны с экспериментальными данными [См. 52, С. 175]. Таким образом, известные парадоксы Эйнштейна демонстрируют «только лишь парадоксальную форму традиционной (эйнштейновской) точки зрения, где ненаблюдаемое промежуточное состояние считается таким же реальным, как действительно наблюденное конечное состояние» [48, С. 171]. Наряду с вышесказанным и «законы сохранения никоим образом не сводятся к симметриям, хотя и связаны с ними. Представляется, что наиболее адекватным образом эта связь раскрывается через категории сущности и явления» [163, С. 37]. Синонимичность закону симметрии как тождественного в различном, и инвариантности как устойчивого в изменяющемся, отчасти проявляется в выяснении причин, порождающих симметрию, что приводит к установлению большего числа закономерностей. В дальнейшем при исследовании наукой природы по мере углубления в микромир в связи с обнаружением новых типов симметрии происходит расширение, обогащение и углубление содержания принципа симметрии, возрастает его методологическая роль и находит свое воплощение в целой системе общих преобразований. В их число входят [94, С. 263-264]: непрерывные преобразования пространства-времени (сдвиг систем как 74 |
67 разнообразный материал и как инструмент познания способствует в системном виде представить весь огромный поток разнообразной информации. Поэтому в логической структуре будущей общей геологической теории должны быть выделены определенные уровни, определенная иерархия. А это в свою очередь ведет к тому, что понятия в рамках общей геологической теории должны распадаться на классы по степени их общности. Поэтому особое внимание должно быть уделено их внутренней субординации, взаимосвязи, что и означает раскрытие структуры “многостороннего” объекта, означает проникновение в более глубокую сущность объекта. Принцип симметрии. Одним из аспектов принципа структурности является принцип симметрии. Первоначально симметрия была обнаружена при изучении кристаллов. О симметрии в кристаллах Е.С.Федоров писал: “Симметрия есть свойство геометрических фигур повторять свои части или, выражаясь точнее, свойства их в различных положениях приходить в совмещение с первоначальным положением” (Федоров Е.С. 1901. С.З). Поэтому и сам принцип был сформулирован именно в кристаллографии. Уже “в XVII в., в эпоху становления нового естествознания, понятие симметрии приобретает значение методологического принципа. Иначе говоря, на основании симметрии стали строить определенные представления о мире” (Овчинников Н.Ф. 1988. С.77). В дальнейшем в связи с обнаружением новых типов симметрии происходит расширение, обогащение и углубление содержания принципа симметрии. В настоящее время симметрия рассматривается как форма упорядоченности элементов в целостных структурах систем, как согласованность и уравновешанность отдельных частей объекта, как инвариантность (сохранение) свойств и отношений относительно определенной группы преобразований. Это понятие связано с представлениями о сходстве, повторяемости, ритме, форме и т.п. |