реальности. Этнофутуристическая философско-мировоззренческая система базируется на принципе многомерной локальности в противовес прежней тоталитарной «корневой системе» советской политики или современной глобализирующей тенденции. Первый манифест «Этнофутуризм: образ мышления и альтернатива на будущее» выполнен в духе постмодернизма, избегающего каких-либо «больших нарративов» [82, с 89]. Обращают на себя внимание и черты различия. Так, с одной стороны, этнофутуризм избегает однолинейности и моноцентричности, с другой в виде идеологии он возвращается к уровню предписывающей и легитимирующей системы, что должно бы совершенно отличать его от постмодернизма, который явно сторонится любой систематики, в том числе и идеологической. Этнофотуризм же сразу заявлен его сторонниками как «эстетическая программа», причем сознательно и целенаправленно создаваемая в разных областях культуры: в литературе, изобразительном и декоративно-прикладном искусстве, активно пропагандируемая, например, на этнофутуристических конференциях финно-угорских писателей в Эстонии (Тарту, 1993 г.), в Удмуртии (Ижевск, 1998 г.), на Конгрессах финно-угорских писателей (Лохусала 1996 г., Сыктывкар 1998 г.), на этнофутуристической выставке «Пчелиная страна» в Марий Эл (2000 г.). Как выразился один из разработчиков эстетики этнофутуризма, программу «претворяют в жизнь» и планируют ввести даже «в уклад сельской жизни» [176, с.145]. Поражает методичность и пунктуальность, последовательность разработки основ движения, утверждения программы, изучения вопросов этнокультуры, этнометодологии, этнокритики, проблем этноэстетики, литературной экологии и распространения результатов на международных встречах. Интересно, что генезис обеих мировоззренческих систем тесно связан с развитием в последней трети XX столетия научного знания и информационного общества. Так, С. Завьялов считает, что на формирование 56 |
63 несоединимое постмодернизм, оппозиции, или трудносоединимое. Как уже было сказано, оборачивающий традиционные структуралистские и в постоянной которой построенна и утверждении реверсивности реальности, «ускользаемости» нефиксируемости противоположности сталкиваются и постоянно меняются местами. Такая гносеологическая установка, собственно, и порождает парадокс как важное свойство постмодернистского мировоззрения. Этнофутуристическая идейномировоззренческая система также базируется на сталкивании, архаикомифологического, традиционного слоев культуры с современными уровни информационно-коммуникативными проектами, причем данные могут не смешиваться окончательно и оказываются в принципе вычленяемыми в процессе специального анализа. Важно, что и постмодернизм, и этнофутуризм в принципе утверждают ацентричность мироздания г и принципиальную плюралистичностъ реальности. Этнофутуристическая философско-мировоззренческая система базируется на принципе многомерной локальности в противовес прежней тоталитарной «корневой системе» советской политики или современной глобализирующей тенденции. Об этом, например, свидетельствует первый манифест «Этнофутуризм: образ мышления и альтернатива на будущее» [268]. Это вполне в духе постмодернизма, избегающего каких-либо «больших нарративов» [131]. Между тем здесь можно было бы выявить и различия. Так, с одной стороны, этнофутуризм избегает однолинейности и моноцентричности, однако (в виде идеологии) он возвращается к уровню предписывающей и легитимирующей системы, что должно бы совершенно отличать его от постмодернизма, который явно сторониться любой систематики, в том числе и идеологической. Этот вопрос мы оставим открытым и обратимся к нему в следующем разделе, посвященном идеологическому этнофутуризма. уровню бытования 64 Интересно, что генезис обеих мировоззренческих систем тесно связан с развитием в последней трети XX столетия научного знания и информационного общества. Отсчет постмодернистской философии ведется с 1960-х 1970-х гг., в то время как собственно этнофутуристический период начинается несколько позлее в конце 1980-х 1990-х гг. и связан не только с процессами развития информационного общества, но с перестройкой в нашей стране. Поэтому можно говорить, что постмодернизм обусловлен социально-научными процессами, новыми технологиями, информационной революцией, массовой культурой и обществом потребления, этнофутуризм же в большей степени кризисными конкретно-социальными обстоятельствами (перестройкой, глобализацией). При этом постмодернизм и этнофутуризм глубоко интертекстуальные явления, .поскольку возникают в ситуации кризиса культуры, в осознаваемой ситуации «после всего», после всех текстов. Этнофутуризм действительно порождает такие дискурсивные практики, которые обеспечивают обращение этнофутуристов как постмодернистов к текстам прежних эпох, цитация, хотя цитирование в этнофутуризме, по мнению некоторых исследователей этнофутуризма, следует отличать от цитирования в постмодернизме. Так, теоретик этнофутуризма К. Пруул разграничивает явления этносимволизма, ассоциируемого с постмодернизмом, и этнофутуризма. По его мнению, этносимволизм повторяет «уже износившиеся знаки, выполняя важную мнемотехническую и мобилизующую функцию»: «Так, ношение национальных одежд на певческом празднике указывает на национальный настрой, хотя для подавляющего большинства эстонцев традиция их изготовления и ношения ныне умерла: одежда уже не обязательно связана с той местностью, откуда человек родом, ее детали утратили свое значение, ее не умеют правильно носить. У других финно-угров к этносимволизму можно отнести обычай начать выступление приветствием на родном языке, а потом |