взгляд, здесь возможны три подхода к рассмотрению связи между этнофутуризмом и постмодернизмом. Во-первых, различия между данными явлениями обусловлены тем, что этнофутуризм возникает позднее по времени как внутреннее образование постмодернизма в контексте незападных культур. Ко времени становления и раннего развития этнофутуризма постмодернизм уже прошел несколько стадий эволюции от рождения в виде маргинального явления до утверждения в повседневности, в философии и даже как методология в гуманитарных науках. Потому можно говорить о том, что в незападных культурах, где постмодернизм утвердился позже, он приобрел ряд специфических черт. В этом случае можно сделать вывод о том, что предположение теоретика этнофутуризма П. Вийрес, считавшего данное явление «региональным вариантом постмодернизма», оказывается верным. По-видимому, этим можно объяснить оптимизм, идеологичность и гуманизм этнофутуризма. Все эти черты присущи не деконструируемой и деконструирующейся западной культуре, а традиционной культуре малых народов России, для которой характерны корпоративность, всеобщность мышления, установка на стереотипизацию, ритуализацию действий, «тяготение к воссозданию древних ментальных структур, обновлению язычества» [23,с.60]. В совокупности чисто западные, постмодернистские и традиционные, присущие этносу черты придают этнофутуризму как локальному варианту постмодернизма неожиданное, новаторское, парадоксальное звучание. Однако этот взгляд на сущность и смысл этнофутуризма может расцениваться как один из вариантов его осмысления в рамках осмысления постмодернизма. Второй точкой зрения, обосновывающей причины различий между постмодернизмом и этнофутуризмом, можно считать определение этнофутуризма как явления, имеющего так называемый «догоняющий» характер. В истории России уже имеются факты подобного рода. Так, в результате вестернизационных реформ Петра I в отечественной культуре 61 |
66 клонирования, инерционно-бесконечного движения : истории. Кроме того, тональность этнофутуризма/ позволяет ему быть мировоззренческим явлением, лишенным пессимистической ироничности постмодернизма. Повидимому, именно эта особенность этнофутуризма позволяет говорить некоторым исследователям о том, что этнофутуризм это выход из кризиса постмодернизма (В.Л. Шибанов). Мы же полагаем, что этнофутуризм не отрицает постмодернизму а.является родственным ему образованием. Таким образом, этнофутуризм и постмодернизм имеют ряд. сходств, и различий. Главными свойствами, которые сближают этнофутуризм и об и постмодернизм; являются парадоксальность мышления, представление ацентричности мироздания, интертекстуальность, иррациональность мифологичность. Между тем имеются и ключевые различия, в частности, в главных предпосылках генезиса, в отношении к. идеологии* и легитимности^ «тональности» выстраиваемых мифовг . В' чем же причина отличия, этнофутуризма от постмодернизма? Думается, что ответ на данный вопрос может привести: нас к выявлению важныхоснова этнофутуризма как феномена современной культуры. На наш взгляд, здесь возможны: три подхода к рассмотрению;' связи между этнофутуризмом и постмодернизмом. Во-первых, различия между данными явлениями культуры происходят из-за того, что этнофутуризм возникает как более позднее по времени образование и в контексте незападных культур: Ко времени становления и раннего развития этнофутуризма постмодернизм уже прошел несколько стадий эволюции от рождения в виде маргинального явлениядо утверждения в повседневности, в философии и даже как методологии в гуманитарных науках. Потому можно говорить о том; что в незападных культурах, где постмодернизм утвердился позже, он обрел ряд особенностей; В' этом случае можно сделатьвывод о том, что предположение теоретика этнофутуризма: П;.. Вийрес о том, что он является региональным 67 вариантом постмодернизма, оказывается верным. По-видимому, этим можно объяснить оптимизм, идеологичность и гуманизм этнофутуризма. Все эти черты в наибольшей мере присущи не деконструируемой и деконструирующейся западной культуре, но более традиционной культуре малых народов, для которой характерны корпоративность, всеобщность мышления, установка на стереотипизацию, ритуализацию действий и прочее. В совокупности чисто западные, постмодернистские и традиционные, присущие этносу черты придают этнофутуризму как локальному варианту постмодернизма неожиданное, новаторское, парадоксальное звучание. Однако этот взгляд на сущность и смысл этнофутуризма является лишь вариантом его рассмотрения в рамках сопоставления с постмодернизмом. Второй точкой зрения, обосновывающей причины различий между постмодернизмом и этнофутуризмом, можно считать определение этнофутуризма как явления, имеющего «догоняющий» характер. В истории России уже имеются подобные примеры. Так, в результате вестернизационных реформ Петра I в отечественной культуре начала XVIII столетия наметились полистилизм и неоднородность из-за смешения различных векторов культуры, философских течений, направлений в моде, искусстве: барокко, рококо, классицизм. Данная ситуация вполне естественна при внедрении в текст культуры извне чего-либо нового и, соответственно, при стремлении принимающей среды «догнать» по уровню эту культуру«передатчик». В похожих условиях находилась культура малых народов, которые в начале 1990-х гг. оказались «втянутыми» в хаосообразные процессы. В условиях «демонтажа» прежней системы и устройства новой с ее ориентацией на западный образец финно-угорские и тюркские этносы также столкнулись с проблемой будущего для себя. В этой ситуации, по-видимому, и возник общий «догоняющий» Европу характер развития. Вероятно, он проявился и в стремлении «привить» на почву своей культуры |