Проверяемый текст
Смирнов В. Способствует ли российский федерализм решению национальных проблем? / Этническое измерение федерализма // http://www.prof.msu.ru/publ/book/eif1.html
[стр. 130]

совокупности «коренные» этносы составляют лишь треть населения республик РФ и менее 11 процентов в автономных округах.
Некоторые ищут решение «русского вопроса» на путях различения понятий «этнос» и «нация».
Если первое характеризуется единством культуры, языка, этнического самосознания и других признаков, то второе включает и этносоциальную общность и государственное образование.
Понятие нация используется здесь в его западноевропейском значении, когда английское и французское слово nation означает национальное государство.
В данном случае нация является, прежде всего, политико-гражданским понятием, может включать в себя несколько «народов» и быть тем самым
полиэтничнои.
Исходя из этого, предлагается конституционно признать в качестве базисного политического субъекта РФ российскую нацию или даже русскую нацию, интерпретируемую, со ссылкой на исторически существовавшее до 1917 года восприятие ее не как только великороссов, как полиэтническое понятие.
Слово «русский», при таком его толковании, заменяет недавно существовавшее слово «советский», фактически не содержащее в себе
Действующая 1993 года, отражая крайне сложное состояние страны в момент ее принятия после трагичных октябрьских событий в Москве и недальновидность редакторов ее текста, противоречива и путана по этому вопросу.
В преамбуле и в статье 3 используется выражение «многонациональный народ» РФ, в статье 5 говорится о «равноправии и самоопределении народов в Российской Федерации», а в статье 69 о правах «коренных малочисленных народов».
Исходя из концептуально-практических подходов к решению национальных проблем и соответствующих им моделей организации государственного устройства России, эти концепции можно разделить на три основные группы: унитаристские, федералистские и националистическодезинтегралистские.
[стр. 1]

Вильям Смирнов, Кеннан, г.Москва Способствует ли российский федерализм решению национальных проблем? Российская Федерация является одним из крупнейших в мире многонациональных государств, в котором проживает более 150 народов.
Каждый из этих народов обладает своей спецификой по численности, социально-профессиональной структуре, типу хозяйственно-культурной деятельности, языку, особенностям материальной и духовной культуры.
Характерной особенностью России является то, что границы расселения народов, как правило, не совпадают с границами определенных республик, краев, областей и округов.
На численность и характер расселения национальностей в различных регионах страны сильное воздействие оказывает интенсивность миграционных процессов.
Преобладающее большинство народов страны складывались как этнические общности веками и в этом смысле являются коренными народами.
Отсюда их историческая роль в формировании российской государственности и притязания на самостоятельные национально-территориальные или, по меньшей мере, национально-культурные образования.
Хотя российская государственность складывалась столетиями, многие ее современные черты и проблемы являются продуктом недавней восьмидесятилетней истории.
Как известно, именно большевистская революция привела к образованию сначала РСФСР, а затем и СССР, то есть к созданию федеративного государства.
Иерархическая четырехуровневая структура этой федерации, наделение тех или иных этносов, причем далеко не всех, одним из видов субъектов Федерации (союзная республика, автономная республика, автономная область или автономный округ), нарезка их границ носили во многом волюнтаристско-конъюнктурный характер, а провозглашенное конституционное право народов на самоопределение вплоть до отделения (по последней Конституции СССР 1977 г.
право союзной республики свободного выхода из СССР) декларативный характер.
Ситуация усугублялась такими чертами советской национальной политики, прежде всего в сталинский период, как массовые репрессии и депортации ряда народов, пренебрежение к национально-культурным ценностям.
Заложенные в этой политике и в советской модели федерации потенциальные этнонациональные конфликты сдерживались до тех пор, пока действовала жестко централизованная реальная структура власти КПСС.
Начавшаяся под воздействием реформы сверху "перестройки" эрозия однопартийной политико-государственной системы управления и лежавшей в ее основе идеологии в сочетании с рядом субъективных факторов в конечном итоге взорвали советскую федерацию.
Перемены и реформы последнего десятилетия обусловили глубокие как позитивные, так и негативные изменения.
Непосредственное влияние на сложные процессы в межнациональных отношениях оказывает ряд объективно складывающихся тенденций и противоречий между: стремлением каждого народа к самоопределению, самоутверждению и объективными процессами интеграции общества в целом; возрастающей самостоятельностью субъектов Федерации и объективной потребностью сохранения и упрочения общероссийской государственности в интересах всех народов; тяготением к национально-культурной самобытности и исторически сложившейся духовной общностью народов России.
Названные противоречия и ряд других негативных факторов привели к резкому росту межнациональной напряженности и конфликтов в ряде регионов страны.
К числу таких факторов относятся: большое социально-экономическое неравенство между регионами; нарушение прав человека, особенно в соблюдении единых стандартов в реализации социально-экономических благ; рост безработицы, особенно в регионах, располагающих избыточными трудовыми ресурсами; правовая неотлаженность земельных отношений; наличие взаимных территориальных претензий у ряда субъектов Федерации, особенно на Северном Кавказе; слабое законодательное регулирование межнациональных отношений; последствия вооруженного конфликта в Чеченской Республике.
Очаги межнациональной напряженности и конфликтов сосредоточены в первую очередь в: местах, непосредственно прилегающих к границе с государствами, где происходят гражданские и межэтнические конфликты; местах сосредоточения и расселения беженцев и вынужденных переселенцев; районах проживания народов, которые вследствие распада СССР оказались разделенными государственными рубежами; регионах (на территориях) с неблагоприятной экологической обстановкой, создающей угрозу разрушения жизненной среды обитания народов; крупных городах со сложной криминогенной ситуацией, нередко приобретающей этническую окраску; районах проживания малочисленных народов Севера.
Одной из причин многочисленных и потенциальных межнациональных конфликтов в России, прежде всего в Чечне, является отсутствие продуманной, ясной и эффективной общегосударственной национальной политики.
Выработка и реализация такой политики в ситуации всестороннего кризиса российского общества и государства задача чрезвычайно трудная.
Ее решение невозможно без опоры на глубокую и обоснованную концепцию национальной политики.
Нельзя сказать, что ничего не сделано для создания такой концепции.
Достаточно упомянуть тот факт, что за последние пять лет федеральными органами власти и управления России приняты сотни различных правовых и политических актов и документов по проблемам межнациональных отношений и национальной политики.
За этот период отечественная теоретическая мысль проделала путь от анализа и критики вульгарно-марксистского понимания национального вопроса, теории и практики национальной политики в Советском Союзе с ее идеологическими кредо-лозунгами типа "торжество ленинско-сталинской национальной политики", "окончательное решение оставшегося нам от прошлого национального вопроса", "создание новой исторической общности единого советского народа" и т.д.
к выработке различных новых концепций.
Эти концепции в той или иной степени вынуждены считаться с унаследованным от прошлого парадоксом федеративного государственного устройства России.
Он состоит в том, что собственно русские, составляющие 84 процента населения страны, формально-юридически не имеют своей государственности.
Исходя из этого, некоторые ученые и политики выдвинули концепцию создания "Русской республики" в составе многонациональной Российской Федерации.
В нее, по их представлениям, должны войти края, области, а также Москва и Санкт-Петербург (как города федерального значения).
Эта идея отвергается подавляющим большинством экспертов и политиков, так как ее реализация сократит собственно русские территории до границ XV XVI веков, спровоцирует дальнейшую дезинтеграцию России.
Ибо русские составляют свыше 50 процентов жителей в 16 из 21 республик, входящих в состав РФ, в единственной автономной области, а также в большинстве автономных округов.
В совокупности "коренные" этносы составляют лишь треть населения республик РФ и менее 11 процентов в автономных округах.
Некоторые ищут решение "русского вопроса" на путях различения понятий "этнос" и "нация".
Если первое характеризуется единством культуры, языка, этнического самосознания и других признаков, то второе включает и этносоциальную общность и государственное образование.
Понятие нация используется здесь в его западноевропейском значении, когда английское и французское слово nation означает национальное государство.
В данном случае нация является, прежде всего, политико-гражданским понятием, может включать в себя несколько "народов" и быть тем самым
полиэтничной.
Исходя из этого, предлагается конституционно признать в качестве базисного политического субъекта РФ российскую нацию или даже русскую нацию, интерпретируемую, со ссылкой на исторически существовавшее до 1917 года восприятие ее не как только великороссов, как полиэтническое понятие.
Слово "русский", при таком его толковании, заменяет недавно существовавшее слово "советский", фактически не содержащее в себе
этническое.
Действующая же Конституция РФ 1993 года, отражая крайне сложное состояние страны в момент ее принятия после трагичных октябрьских событий в Москве и недальновидность редакторов ее текста, противоречива и путана по этому вопросу.
В преамбуле и в статье 3 используется выражение "многонациональный народ" РФ, в статье 5 говорится о "равноправии и самоопределении народов в Российской Федерации", а в статье 69 о правах "коренных малочисленных народов".
Исходя из концептуально-практических подходов к решению национальных проблем и соответствующих им моделей организации государственного устройства России, эти концепции можно разделить на три основные группы: унитаристские, федералистские и националистическо-дезинтегралистские.

Рассмотрим их вкратце.
В основе УНИТАРИСТСКИХ КОНЦЕПЦИЙ НАЦИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ лежат как монархическо-националистические, так и внешне демократические позиции.
Первые, как известно, выступают за восстановление России в границах 1913 года и замену национально-государственного деления административно-территориальным, губернским.
По мнению некоторых из них, русские перестали быть собственно этносом.
Они содержат в себе надэтнические, трансэтнические черты и составляют государствообразуюшую основу России.
Поэтому наиболее радикальные из них обосновывают формулу "власть русских".
Например, Ю.Кузнецов один из близких сподвижников лидера ЛДПР В.Жириновского, предлагает следующие первые два основополагающих принципа создания "Российской Державы": "1.
Русская нация это сплав великороссов, малороссов и белорусов, имеющих историческое право на воссоздание единой русской державы с единой территорией проживания.
2.
Политическая власть в России должна принадлежать русской нации это аксиома, и пусть кто-нибудь докажет обратное" (Ю.Кузнецов.
Россия в глобальном историческом процессе.
Санкт-Петербург, 1994, с.49).
Вторые, опасаясь дезинтеграции России в результате "суверенизации" и нарастания сепаратизма и соглашаясь с некоторыми аргументами первых об искусственности национально-государственного деления России (в качестве примера обычно приводят провозглашение III Всероссийским Съездом Советов в январе 1918 года РСФСР как федерации свободных республик наций, населяющих Россию, хотя в то время на ее территории не было еще ни одной национальной республики или иного национально-автономного или даже просто автономного образования), предлагают перейти к исключительно административно-территориальному делению страны на земли, губернии, волости, области и т.д.
Этнонациональные же права и интересы можно реализовывать, по их мнению, через максимально широкую национально-культурную автономию.
В отличие от сторонников федералистских концепций национальной политики, приверженцы унитаристских концепций отвергают этническую государственность внутри России и лежащее в ее основе "большевистское право наций на самоопределение", понимаемое фактически как самоопределение "коренной нации".
При этом они ссылаются на отсутствие объективных параметров или критериев (таких, например, как численность, автохтонность или компактность проживания этноса на данной земле) деления народов на "титульные" и "полутитульные", наделенные территориальной или культурной автономией.
Предоставление же каждому этносу и национальному меньшинству права "закрепить" за собой в качестве национально-территориальной автономии какую-то часть российской территории привело бы к раздроблению страны на сотни уделов и к неизбежному распаду России.
ФЕДЕРАЛИСТСКИЕ КОНЦЕПЦИИ НАЦИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ, с нашей точки зрения, наиболее реалистично учитывают современное состояние общества и государства страны.
Сторонники этих концепций связывают решение национальных проблем с той или иной формой федеративного государственного устройства России.
Российская Федерация унаследовала от советского прошлого искаженную модель федерализма: она иерархична и ассиметрична, построена на причудливой смеси этнонационального и территориального (национально-государственного и территориально-административного), договорного и конституционного принципов, часть субъектов федерации входит в состав других субъектов.
Это наследие усугублено действующей Конституцией РФ.
Возьмем, например, статью 5 этой Конституции.
В первом ее пункте провозглашается равноправие субъектов Российской Федерации.
Во втором же пункте данной статьи только республики (напомним, их 21) объявляются государствами и только им предоставляется право иметь свои конституции.
Остальные же 68 субъектов РФ могут иметь лишь уставы.
Более того, в части 4 этой же статьи объявляется, что "все субъекты Российской Федерации между собой равны" лишь "во взаимоотношениях с федеральными органами государственной власти".
В период "парада суверенитетов" элиты некоторых титульных наций смогли во вновь принятых конституциях и в других правовых актах в нарушение федеральной конституции закрепить особые права за своими этносами и за "национализированными" ими республиками.
Часть из этих прав затем была подтверждена двусторонними договорами между федеральными властями и властями республик.
В ответ на это территориальные субъекты Федерации стали добиваться расширения своих полномочий.
Федеральный центр постепенно уступал давлению наиболее влиятельных из них и имеющих, подобно Оренбургу, Калининграду или Краснодару, влиятельных покровителей в высших эшелонах власти.
Затем этот процесс стал распространяться и на другие субъекты Федерации, превратившись в предмет торга, компромисса и сделок между федеральными и региональными властями.
Заключаемые между ними договоры инициировали двойственный процесс: 1) постепенного, хотя и избирательного, уравнивания прав национально-государственных и административно-территориальных субъектов Федерации; 2) создания нового неравенства за счет предоставления административно-территориальным субъектам, с которыми заключены договоры дополнительных прав и привилегий.
Вместе с тем, по мнению сторонников децентрализованного федерализма, Россия так и не стала подлинной федерацией, оставаясь, по существу, скорее унитарным государством.
Особого внимания заслуживает позиция тех, кто настаивает на деэтнизации государственности и деэтатизации этничности, стремясь перейти к территориальному федерализму.
Вмести с тем, они выступают против полной "разэтнизации" федеративного устройства России.
Федерализм должен служить удовлетворению культурных, социально-экономических и иных интересов в равной мере всех этно-национальных общностей и групп.
Этого невозможно добиться без национально-культурной автономии.
Национально-культурная автономия выступает как дополняющая федеративное устройство страны форма национально-культурного самоопределения, представляющая собой общественное объединение граждан РФ, относящих себя к определенным этническим общностям, на основе их добровольной самоорганизации в целях самостоятельного решения вопросов сохранения самобытности, развития языка, образования, национальной культуры (статья 1 Федерального закона "О национально-культурной автономии", вступившего в силу в июне 1996 года).
Согласно статьи 4 этого закона "Право на национально-культурную автономию не является правом на национально-территориальное самоопределение".
Иначе говоря, национально-культурная автономия не является государственной организацией национальной (этнической) общности и не предоставляет права на национально-государственное самоопределение.
Данный закон отверг также содержащуюся в одном из проектов закона возможность образования местных единиц национально-территориального самоуправления: национальных районов, поселков, сельских и иных поселений.
Национально-культурная автономия, в соответствии со статьей 2 этого закона, основывается на принципах: свободного волеизъявления граждан при отнесении себя к определенной этнической общности; самоорганизации и самоуправления; многообразия форм внутренней организации национально-культурной автономии; сочетания общественной инициативы с государственной поддержкой; уважения языка, культуры, традиций и обычаев граждан различных этнических общностей; законности.
Национально-культурная автономия имеет право: получать поддержку со стороны органов государственной власти и органов местного самоуправления, необходимую для сохранения национальной самобытности, развития национального (родного) языка и национальной культуры; обращаться в органы законодательной (представительной) и исполнительной власти, органы местного самоуправления, представляя свои национально-культурные интересы; создавать средства массовой информации в порядке, установленном законодательством РФ, получать и распространять информацию на национальном (родном) языке; сохранять и обогащать историческое и культурное наследие, иметь свободный доступ к национальным культурным ценностям; следовать национальным традициям и обычаям, возрождать и развивать художественные народные промыслы и ремесла; создавать образовательные и научные учреждения, учреждения культуры и обеспечивать их функционирование в соответствии с законодательством РФ; участвовать через своих полномочных представителей в деятельности международных неправительственных организаций; и ряд других прав.
Организационные основы национально-культурной автономии определяются спецификой расселения граждан РФ, относящих себя к определенным этническим общностям, и уставами национально-культурных автономий.
Национально-культурные автономии могут быть местными (городскими, районными, поселковыми, сельскими), региональными, федеральными.
Итак, рассмотренный Федеральный закон отказался от более радикальной позиции, в соответствии с которой национально-культурная автономия должна быть формой национально-территориального самоуправления национальностей и национальных меньшинств.
Такая экстерриториальная форма национально-культурной автономии наряду с несомненными достоинствами имеет и ряд недостатков: некоторые лидеры этнонациональной государственности усматривают в ней попытку демонтажа национальной государственности со стороны федерального центра; недостаточная психологическая подготовленность русских и титульных наций в республиках способствовать реализации названных выше прав национально-культурной автономии других народов; и, пожалуй, самое главное отсутствие в стране достаточных материально-финансовых ресурсов для сколь-нибудь полной реализации в ближайшей перспективе заложенного в законе потенциала.
Думается также, что законодателю следовало бы пойти на предоставление национально-культурным автономиям права законодательной инициативы и возможности участия в выборах и представительства в органах власти на местном уровне.
Ибо большинство этнических конфликтов возникает на местном уровне, в повседневной жизни людей, и поэтому зачастую именно местные власти оказываются более эффективными в урегулировании и предотвращении этих конфликтов, чем региональные и федеральные власти.
Мы разделяем подход В.А.Тишкова, выраженный следующим образом: "Не вместо, а вместе с национально-государственными образованиями национально-культурная автономия является важнейшей формой самоопределения народов Российской Федерации".
("Становление новой российской государственности: реальность и перспективы.
(Открытый доклад).
М., Гуманитарный и политологический центр "Стратегия", Изд-во УРСС, 1996.
С.79) Оригинальную и гибкую позицию по этим вопросам занимают авторы и составители трехтомной антологии ("Национально-культурные автономии и объединения.
Историография.
Политика.
Практика.
Антология.
Тома 1 3.
Составители: М.Н.Губогло, И.В.Нам.
Отв.
ред.
М.Н.Губогло.
М., Центр по изучению межнациональных отношений Института этнологии и антропологии РАН, 1995).
Проанализировав этнополитическую ситуацию в России, сложившуюся в немалой степени под влиянием таких недавних событий, как принятие Декларации о суверенитете (12 июня 1990 г.), подписание Федеративного договора (31 марта 1992 г.) и принятие новой Конституции РФ (12 декабря 1993 г.), они выделили три основные линии национальной политики в России.
Курс первой линии национальной политики можно определить как инерцию огосударствления, т.е.
сохранения идеологии, риторики и практики национально-государственного строительства вместе с привнесенной в эту практику демократизацией.
Восстановление исторической справедливости, возвращение долгов "обиженным" и "обделенным" народам, создание системы государственной защиты национальным меньшинствам там и тогда, где и когда они в этом нуждаются, составляют содержание второй линии национальной политики.
И, наконец, ослабление государственного контроля и сокращение вмешательства государства в "национальные дела" составляет третью линию национальной политики, курс которой направлен на развитие экстерриториальных национально-культурных объединений граждан.
Суть этих трех линий национальной политики в РФ (названных образно: огосударствление доогосударствление разгосударствление) состоит в том, что первые две из них акцентируют внимание на тактических целях и задачах сохранения позитивных достижений семидесятилетней советской практики национально-государственного строительства.
Иначе говоря, согласно первой линии национальной политики, предлагается оставить все те государственные структуры (республики, автономные образования), которые сложились в РФ к концу XX века.
В соответствии со второй, необходимо дополнить этот ряд воссозданием тех государственных структур (республик, автономных образований), которые были насильственно разрушены, отняты у "наказанных", униженных народов, с тем, чтобы снять весь комплекс национальных обид и остро ощущаемой "обделенности" одних народов теми очевидными благами, которые имеют другие.
Третья линия национальной политики является стратегической, направленной в будущее.
Она предусматривает, на основе обеспеченной предыдущими двумя линиями политики стабильности и межнационального согласия, начать работу по "разгосударствлению" всей системы межнациональных отношений.
Это приведет в стратегической перспективе к тому, что институты национальной государственности отомрут или будут ликвидированы, а решение национальных проблем будет возвращено самим национальным общинам, равноправным и полноправным в решении своих дел.
НАЦИОНАЛИСТИЧЕСКО-ДЕЗИНТЕГРАЛИСТСКИЕ КОНЦЕПЦИИ.
При всем внешнем разнообразии их объединяет примат национально-этнического (нередко в сочетании с конфессиональным) над общественным и общегосударственным.
Концепции этнического национализма стремятся подчинить интересы отдельного человека неким "высшим" интересам, "интересам нации".
Толкование и выражение последних обычно стремятся узурпировать этнократические элиты и криминальные структуры.
Для них этатизация межнациональных отношений есть способ установления неограниченного контроля над нацией (этнокультурной группой как в случае с казаками) в корыстных целях.
ФЕДЕРАЛЬНЫЕ КОНЦЕПЦИИ НАЦИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ.
Угроза дезинтеграции России после распада Советского Союза побудила Совет Национальностей Верховного Совета РСФСР утвердить уже в 1992 году по существу первую федеральную концепцию национальной политики.
С тех пор были предложены различные варианты такой концепции как государственными органами (прежде всего бывшим Министерством РФ по делам национальностей и региональной политике, а недавно Правительством РФ), так и различными научными коллективами, движением "Сенежский форум".
Некоторые элементы общегосударственной концепции национальной политики содержатся и в посланиях Президента РФ.
И, наконец, указом Президента РФ ?909 от 15 июня 1996 года утверждена "Концепция государственной национальной политики Российской Федерации".
Рассмотрим основные положения данных федеральных концепций.
Необходимо обратить внимание, прежде всего, на название утвержденной вышеупомянутым Указом Президента РФ концепции.
Речь теперь идет именно о "государственной" национальной политики, и не "в" Российской Федерации, а Российской Федерации.
Тем самым существенно уточняется и ограничивается объем и характер национальной политики, которую официально сформулировали и намерены проводить в жизнь федеральные органы государства.
При этом сама эта концепция понимается как "система современных взглядов, принципов и приоритетов в деятельности федеральных органов государственной власти и органов государственной власти субъектов Российской Федерации (далее именуются органы государственной власти) в сфере национальных отношений".
Таким образом, данная концепция призвана стать ориентиром для деятельности как федеральных органов власти, так и органов власти субъектов Федерации.
Под национальной политикой в этих концепциях понимается система мер, направленных на создание условий для полноправного социально-экономического и национально-культурного развития всех народов России, упрочения общероссийской гражданской и духовно-нравственной общности на основе соблюдения прав и свобод человека и гражданина и признания его высшей ценностью.
Национальная политика должна строиться на основе определенных принципов, тщательного и своевременного отражения всего многообразия интересов народов России, их согласования друг с другом, а также с общенациональными интересами.
Под принципами национальной политики понимаются основополагающие идеи, нормы и приоритеты на всех уровнях ее формирования и реализации.
Эти принципы основываются на соответствующих положениях Конституции РФ и общепризнанных нормах международного права.
Ведущими принципами национальной политики в РФ являются: равенство прав и свобод человека и гражданина, независимо от его расы, национальности, происхождения, отношения к религии, принадлежности к социальным группам и общественным объединениям; запрещение любых форм ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности; сохранение исторически сложившейся целостности Российской Федерации; равноправие всех субъектов Российской Федерации во взаимоотношениях с федеральными органами государственной власти; гарантия прав коренных малочисленных народов в соответствии с Конституцией РФ и нормами международного права и международными договорами РФ; право каждого гражданина определять свою национальную принадлежность без всякого принуждения; содействие развитию национальных культур и языков народов РФ; своевременное и мирное разрешение противоречий и конфликтов; запрещение деятельности, направленной на подрыв безопасности государства, возбуждения социальной, расовой, национальной и религиозной розни, ненависти и вражды; защита прав и интересов граждан РФ за ее пределами, поддержка соотечественников, проживающих в зарубежных странах в сохранении и развитии родного языка, образования, культурных и национальных традиций, в укреплении их связей с Родиной в соответствии с нормами международного права.
Названные принципы образуют фундамент национальной политики Российской Федерации, ее целей и задач.
Однако этот фундамент окажется только тогда прочным, когда он будет возведен на почве "нового (сбалансированного) федерализма".
Такой федерализм должен сочетать в себе единую, но не единообразную, и гибкую правовую систему с иерархической соподчиненностью федеративных конституции, законов и конституций, уставов и законов субъектов федерации; единые стандарты прав и свобод граждан; широчайшее местное самоуправление с национально-культурной автономией для всех проживающих на территории страны этносов и этнических групп; сосуществование общенациональной системы ценностей и приоритетов с плюрализмом этнических, конфессиональных, групповых и региональных культурных и социально-политических ценностей, традиций и предпочтений.
Ключевым фактором, который может обеспечить единство страны и решение основных и наиболее конфликтогенных национальных проблем в условиях федеративного устройства, является обеспечение равных условий жизни граждан вне зависимости от места их проживания, относительно равного распределения по регионам общероссийских стандартов качества жизни.
Это может быть достигнуто с помощью: экономического стимулирования федеральной властью совместно с органами власти соответствующих субъектов Федерации рационального размещения производительных сил по территории России; осуществления политики, направленной на более активное перемещение граждан по территории РФ; рассредоточения центральных федеральных органов государственной власти (государственных учреждений) по территории России; развития системы местного самоуправления.
Российский федерализм в его современном виде не способен предотвратить дальнейшее обострение национальных конфликтов и угрозы попыток решить насильственным путем эти проблемы.
Виктор Авксентьев, АСПРЯЛ, г.Ставрополь Этнические проблемы России в контексте современных мировых этнических процессов Этнические конфликты и этнические проблемы современной России не представляют собой исключительного явления, они имеют многочисленные аналоги как в современном мире, так и в истории человечества.
Россия и другие государства СНГ включены в мировой этноконфликтный процесс, вместе с тем этнические конфликты в России имеют свою специфику, обусловленную как особенностями современного этапа, переживаемого страной, так и особенностями геополитического положения России в меняющемся цивилизационном устройстве человечества.
Пограничное положение нашей страны на стыке двух типов цивилизаций западной и восточной обусловило наличие в этноконфликтном процессе страны как особенностей, свойственных в большей степени западному обществу, так и восточному.
Эти проблемы могут быть рассмотрены более подробно в следующей постановке.
Во-первых, этноконфликтологические проблемы России в контексте этноконфликтного процесса в западном мире.
Во-вторых, этноконфликтный процесс в России и вызовы модернизации.
В-третьих, этноконфликтный процесс в России и формирующийся межцивилизационный сдвиг.
Первая из заявленных к анализу проблем предполагает рассмотрение социальных проблем России как части западного мира при всем культурном своеобразии нашей страны, что, однако, можно также сказать и о многих других странах Запада, принадлежность которых к западной цивилизации никем не оспаривается.
Очевидные стремления российских реформаторов, на начальном этапе реформ девяностых годов, на органическое включение России в западную цивилизацию предполагали естественным образом ориентацию и на создание механизмов урегулирования национальных проблем, свойственных западной цивилизации, хотя этот аспект реформ имел подчиненное значение по сравнению с созданием экономической системы западного типа.
Однако этот путь не удался, и эта неудача требует более обстоятельного анализа.
Прежде всего, необходимо отметить, что в мировой научной литературе существуют весьма противоречивые оценки современного этнического и этноконфликтного процесса в западном мире.
В то время как западные аналитики, в большинстве своем, обозначают конец XX века как века национализма и прогнозируют, что такая черта будет определять, по крайней мере, первую половину XXI века, в отечественной литературе складывается представление если не о беспроблемности в этнической жизни Запада, то о преобладании в ней интеграционных процессов, которые обычно рассматриваются в противовес продолжающимся дезинтеграционным процессам в бывшем СССР.
Необходимо отметить, что и в зарубежной научной литературе имеется аналогичная тенденция, питающая отечественные исследования в этой области, однако не она является определяющей.
В конечном итоге, такие феномены, как этнический парадокс современности, этнический ренессанс (этническое возрождение) были впервые выявлены западными обществоведами при изучении процессов, происходящих именно на Западе; эти проблемы были поставлены, а термины сформулированы американскими исследователями, анализировавшими новые явления в этнической жизни страны после очевидного краха идеологии "плавильного тигля".
В 1970-е гг.
понятия и концепции "этнического возрождения" и "этнического парадокса современности" стали применяться европейскими исследователями к анализу процессов, происходивших в их собственных странах.
Современные объединительные процессы в Европе это скорее не тенденция в этнических процессах в этой части света, а политический ответ стран Западной Европы на геополитический вызов со стороны старых и новых центров геополитического притяжения в мире.
Специфической и важной чертой этого процесса является отсутствие объединительного центра, который мог бы быть воспринят как некий имперский центр.
Если бы какая-либо европейская держава стала претендовать на эту роль, объединительный процесс, скорее всего, прекратился бы.
Достаточно вспомнить, какую тревогу у ведущих европейских политиков конца 1980-х гг.
вызвало готовившееся объединение Германии, объективно превращавшее эту страну в самую крупную западноевропейскую державу.
По этому параметру процессы в государствах СНГ кардинально отличаются от процессов в европейском мире.
Хотя объективная необходимость интеграции осознана большинством новых независимых государств бывших республик СССР, центром объединительного процесса может быть, по крайней мере в настоящих условиях, только Россия.
Несмотря на многочисленные заявления участников СНГ, в том числе самой России, о равноправных отношениях партнеров по СНГ, объединительный процесс не может быть равновеликим.
Реальные процессы, особенно их экономический компонент, развиваются на постсоветском пространстве скорее не по модели западноевропейской интеграции, а по модели дезинтеграции Британской империи.
Поэтому представляются неадекватными целевые установки в интегративных процессах в СНГ, сделанные на основе аналогии с европейским интеграционным процессом.
Кроме этого, важно учитывать, что проделаны только первые практические шаги к созданию интегрированной Западной Европы, и на этом пути уже обнаружились существенные трудности и противоречия.
Судить о результативности этого процесса можно будет лишь спустя несколько десятилетий, пока что мы имеем дело скорее с привлекательной идеей, для которой, правда, имеются необходимые основания и благоприятные обстоятельства.
Однако в странах западного мира, особенно европейских, накоплен немалый и, что особенно важно, общезначимый опыт в урегулировании этнических конфликтов и управлении этноконфликтным процессом.
Основа этого опыта развитое гражданское общество и демократические традиции поддержания гражданского мира.
К сожалению, на ранних этапах реформ из многосложной и многоуровневой системы социальных связей, поддерживающих стабильность западного общества, идеологами реформ были искусственно, на основе вульгарно-детерминистской методологии, вычленены только некоторые из этих связей, многие из которых сами имеют конфликтогенный характер и которым в процессе эволюции западного общества за несколько столетий создана система социально-политических и духовных противовесов.
С учетом опыта стран Запада в управлении этноконфликтным процессом представляются следующие основные подходы к этому процессу в нашей стране.
Первый формирование идеологии приоритета прав личности перед правами всех надличностных социальных структур и прав гражданского общества (пока еще не существующего как такового в России) перед правами государства.
Такое изменение в идеологии в России настоящий духовный переворот; фактически это задача просвещенческой трансформации общественного сознания.
Второй подход, вытекающий из первого, дальнейшее развитие нового элемента в общественном сознании, представляющего собой сочетание российского гражданского сознания и национально-этнического сознания.
Этот компонент общественного сознания весьма характерен для стран Западной Европы, где общегражданское сознание активно взаимодействует с региональным, этническим, протоэтническим сознанием.
Российское общественное сознание унаследовало от советского периода благоприятную духовную почву для развития этого компонента общественного сознания в виде идеи единства патриотизма и интернационализма.
Несмотря на то, что конкретные социальные и идеологические основания функционирования этой идеи в общественном сознании уже не могут быть возобновлены, сама идея содержит в себе компонент, который может быть рассмотрен в рамках общечеловеческих ценностей.
Новый образ интернационализма, освобожденный от социально-классового содержания и наполненный идеалами и ценностями гражданского общества (назовем его демократическим интернационализмом), гораздо более удачно смог бы вписаться в ценностную структуру современного российского общества, чем заимствованная в последние годы из арсенала американской общественно-политической мысли концепция этнокультурного плюрализма, возможно удачная в теоретическом аспекте, но непонятная для обыденного сознания нашего общества, или, например, концепция космополитизма, негативный образ которого еще сохранился в общественном сознании нашей страны после известных процессов начала 1950-х гг.
И, наконец, третий подход в управлении этноконфликтным процессом в нашей стране всестороннее развитие федерализма.
Опыт западных стран показал, сколь перспективным является федерализм в уменьшении остроты этноконфликтной напряженности, хотя и он не представляет собой решения всех проблем национально-государственного строительства.
Необходимо отметить тот факт, что федерализм компонент именно демократического устройства общества, он может устойчиво функционировать только при демократических политических режимах.
Развитие федерализма часть становления гражданского общества, часть общего процесса демократизации.
Таким образом, все три направления трансформации этноконфликтного процесса в современной России находятся в русле демократического развития страны, укрепления демократических тенденций, сформировавшихся на ранних этапах реформ, освобождения демократического процесса от псевдодемократических и мимикрирующих под демократию наслоений.
Вторая проблема, предложенная для рассмотрения, этноконфликтный процесс в России и вызовы модернизации.
Этот аспект изучения этноконфликтного процесса в нашей стране предполагает изменение рамок рассмотрения проблемы от западного мира преимущественно к незападному.
Модернизация имеет непосредственную прямую и обратную связь с этноконфликтным процессом, и об этом наглядно свидетельствует опыт стран, уже ставших на этот путь.
В первую очередь, модернизация интенсивно меняет этноэкономическую стратификацию общества, приводит в действие "вертикальные лифты"; виды деятельности, считавшиеся ранее престижными или прибыльными, перестают быть таковыми, и наоборот.
В полиэтничных обществах, каковыми являются большинство современных модернизирующихся стран или стран, принявших модернизационную ориентацию, меняются статусы этноэкономических групп и, что особенно важно, образы этих статусов.
При этом в модернизирующихся обществах в сфере бизнеса, столь непривычной для традиционных обществ, как и в более привычной сфере торговли, зачастую рассматриваемых во многих культурах как не вполне чистоплотных, не говоря уже о современном финансовом бизнесе, обычно непропорционально представлены этнические меньшинства.
Однако поле для реального этноэкономического конфликта между различными этнопрофессиональными группами относительно невелико.
Возникает конфликт не столько статусов этнических групп, сколько образов этих статусов, когда негативные оценки (иногда справедливые, иногда нет) отдельных видов экономической деятельности переносятся на всю этническую группу, ориентирующуюся на этот вид деятельности.
Однако гораздо более важным является то, что догоняющая модернизация, которая больше соответствует реалиям нашей страны, имеет очаговый, анклавный характер.
Это характерно как для всего модернизирующегося мира конца XX столетия, так и для отдельных стран.
Очевидно, что, чем сильнее традиционалистские ориентации в культуре того или иного народа, тем большие преобразования необходимы в его экономической, социально-политической и духовной структуре.
Для российского общества это весьма важная и сложная задача.
Уже сегодня очевиден огромный разрыв в уровне жизни, характере занятий, даже менталитете (что наглядно проявляется в результатах многочисленных выборов) между несколькими крупными мегаполисами, а также регионами-донорами, и"остальной" Россией.
Пока что эта тенденция не имеет выраженного этнического аспекта, так как среди депрессивных регионов оказалась почти вся Центральная Россия.
Однако, в случае успешного развития модернизационных процессов в стране, ситуация может приобрести выраженный этнический характер, как это имело место в случае о народами Севера, оставшимися в подавляющем большинстве за пределами индустриального этапа развития нашей страны.
Диспропорции в формировании национальной интеллигенции в советский период, неполная социальная структура, стойкий этнопрофессионализм в среде многих народов, имеющих этническую родину на территории России, способны сыграть роль существенного этноконфликтогенного фактора в России.
Из процесса модернизации могут оказаться выключенными целые регионы страны, превратившись из органической части модернизирующегося пространства в этнографические "музеи" традиционной культуры.
При искусственном форсировании модернизационного процесса в регионах традиционалистской ориентации может сложиться результат, аналогичный результату индустриализации, когда создававшиеся рабочие места в сфере индустриального труда с целью формирования национального рабочего класса заполнялись в основном приезжим русским населением.
Такая ситуация может сложиться, например, на Северном Кавказе, куда из-за конфликтов будет ограничен приток как отечественного, так и иностранного капитала.
Это не значит, что немодернизирующиеся регионы вообще не смогут найти удачной экономической ниши.
На Северном Кавказе это может быть, в случае снижения общей конфликтной напряженности в регионе, туризм и рекреационные услуги, что пока, однако, представляется маловероятным как из-за в целом неблагоприятных прогнозов по уменьшению этноконфликтной напряженности, так и резкого повышения требований к качеству таких услуг со стороны потребителей, способных их оплачивать.
Или, например, возможно такое паллиативное и, безусловно, временное решение, как создание специальных экономических зон, как это сделано в Ингушетии.
Речь идет, однако, о том, что в модернизирующихся обществах могут появиться немодернизирующиеся этнические анклавы, что во всем мире питает идеологию "внутреннего колониализма" и, как следствие, сепаратистские тенденции.
И, наконец, третья проблема этноконфликтный процесс в России и формирующийся межцивилизационный сдвиг.
Анализ этнических конфликтов в разных странах свидетельствует, что, хотя этнические конфликты формируются и актуализируются (переходят из латентной фазы в открытую), как правило, на основе внутренних факторов и противоречий, на дальнейшее развитие этноконфликтного процесса, в том числе на урегулирование или разрешение этнических конфликтов, большое, иногда решающее влияние имеют внешние, прежде всего, внешнеполитические факторы.
В настоящее время роль внешнеполитических факторов в этноконфликтном процессе в нашей стране, как и других частях планеты, заметно возросла в связи с начавшимся межцивилизационным сдвигом глобального характера.
Словосочетание "формирование единой мировой цивилизации", которым обычно характеризуют динамику мировых процессов конца ХХ в., имеет скорее метафорический, чем социологический или социально-исторический смысл.
Возникновение новых сложных связей в мире свидетельствует лишь о формировании новых системных отношений, которые вряд ли обязательно приведут, по крайней мере в обозримом будущем, к становлению единой человеческой цивилизации.
Скорее следует говорить о становлении нового интегрированного миропорядка, порядка, иерархически организованного, со сложными внутренними противоречиями, чем о становлении мировой цивилизации.
Для развития этноконфликтного процесса в России наиболее значимы следующие геополитические факторы.
Во-первых, заметно возросла геополитическая активность традиционных геополитических соперников России, игравших заметную роль в этнических и этноконфликтных процессах в прошлом, таких, как Турция и Иран.
Обе страны претендуют на роль региональных геополитических лидеров, в геополитические интересы обеих держав входит Кавказ как стратегически значимый регион.
И Турция, и Иран могут выступить и выступают в качестве систем-аттракторов (пользуясь терминологией синергетики) для мусульманских народов и Северного Кавказа, и Закавказья, переживающих острейший всеобъемлющий кризис, что будет использовано и используется этими государствами для расширения сферы влияния.
Кроме этого, Турция, превратившись в одну из крупнейших черноморских держав, объективно заинтересована в сохранении конфликта между Россией и Украиной вокруг принадлежности Крыма и Черноморского флота.
Этот конфликт имеет пока характер межгосударственного, и этнические компоненты не играют в нем достаточной роли, чтобы идентифицировать конфликт как этнический.
Однако эволюция конфликта в сторону эскалации, если развитие событий пойдет по этому пути, неизбежно потребует этнической мобилизации, и конфликт может трансформироваться в этнополитический с преобладанием этнической доминанты.
Хотя к середине 1990-х гг.
обнаружилась нереализуемость идеи создания единого тюркского государства, выдвигавшейся сразу после распада СССР, претензии Турции на лидерство и интегрирующую роль в тюркском мире сохраняются, и Турция объективно превратилась в региональный центр геополитического притяжения.
Во-вторых, сформировались новые центры геополитического притяжения, которые, стремясь закрепить положение геополитических лидеров в соперничестве с традиционными геополитическими центрами, активно расширяют влияние на постсоветский мир.
Это касается в первую очередь Китая, Саудовской Аравии, Пакистана.
Таким образом, на границах постсоветского пространства формируется многополюсная геополитическая структура, существенно влияющая на этнополитические процессы внутри стран бывшего СССР.
Активное вовлечение новых независимых государств с титульным исламским населением в поле влияния традиционных и новых геополитических центров приводит к трансформации цивилизационных качеств новых государств, особенно Центральной Азии, нарастанию в них антирусских и антироссийских настроений на бытовом уровне, массовым миграционным настроениям среди русского и русскоязычного населения и фактической миграции.
Углубляющееся расхождение двух культурных пластов европейского и азиатского стало свершившимся фактом в постсоветской Центральной Азии, и проблемы русского и русскоязычного населения это внешнее проявление и обнаружение этого процесса, выражаемое в привычных для конца ХХ в.
терминах этнического возрождения.
Не случайно русское и русскоязычное население прибалтийских государств, скрыто и открыто дискриминируемое со стороны титульных этносов и его политических структур, активно борется за свои права, ищет, нередко весьма успешно, свою нишу в экономической жизни этих стран, в то время как среди нетитульного населения Центральной Азии, имеющего все политические и гражданские права, укрепляются ориентации на отъезд из этих стран.
На постсоветском пространстве происходит мощный цивилизационный сдвиг, существенно изменяющий систему этнических отношений в регионе.
В-третьих, Россия объективно заинтересована в превращении в новый центр геополитического притяжения, в первую очередь для постсоветских стран.
Это один из главных императивов ее бытия на рубеже веков, в противном случае, страна окажется не более, чем периферийной зоной в новом миропорядке XXI века.
Пока что, как отмечалось выше, процессы развиваются в противоположном направлении, несмотря на обилие ориентированных на интеграцию заявлений и документов.
Новые независимые государства, за исключением Беларуси, стремятся отдалиться от России, и только насущная экономическая необходимость препятствует ускорению этого процесса, а в отдельных случаях, порождает обратные тенденции.
Однако дезинтеграционный процесс может быть изменен на интеграционный, и Россия может стать системой-аттрактором для постсоветских государств только в том случае, если в ней будет успешно проведена модернизация, создана эффективно работающая рыночная экономика современного типа, сформировано цивилизованное общество.
Россия находится в одной из наиболее потенциально этноконфликтных частей планеты: на ее территории взаимодействуют культуры и цивилизации различного типа, находящиеся в пределах своих исторических ареалов; на территории страны, в пределах своей исторической родины, проживают народы, имеющие центры культурно-цивилизационного притяжения за пределами России.
Все это создает сложную систему этно-культурно-цивилизационного взаимодействия на евразийском пространстве, а некоторые регионы страны, по своему геополитическому значению, не уступают таким стратегическим территориям, как Балканы, Ближний Восток, за обладание которыми или влияние на которые в течение столетий ведется скрытая и открытая борьба.
К числу именно таких территорий относится Северный Кавказ, как и Кавказ в целом, и сохранение влияния на Кавказе одна из важнейших стратегических этнополитических задач России конца XX века.
Комментарий (Т.Самсонова, Кеннан, г.Москва) Мне представляется весьма плодотворным предложенный В.А.Авксентьевым анализ этнических проблем в России именно в контексте современных мировых этнических процессов.
Конечно, острота конфликтов на этнической почве (хотя в их основе зачастую лежат экономические, политические и другие причины) как в России, так и в рамках СНГ во многом обусловлена распадом СССР.
Мы "пожинаем" плоды старых ошибок и непродуманности в осуществлении национальной политики (впрочем, совершаем и новые ошибки).
Однако есть и другой, возможно, не менее важный аспект этой проблемы.
На наших глазах в мире происходят глубокие изменения, своего рода новое "великое переселение народов".
Слабо контролируемый приток иммигрантов в развитые страны мира, быстрое увеличение новых этнических общин создает множество проблем, нередко ведет к обострению межэтнических отношений.
Несколько лет назад у нас был опубликован прогноз, сделанный выдающимся ученым современности Ж.-И.Кусто.
Он высказал предположение, что пройдет 70 80 лет, и в США английский, возможно, не будет основным языком страны, а Лос-Анджелес превратится во второй по численности город с мексиканским населением.
Что касается Европы, то она окажется покоренной выходцами из Северной Африки.
Европейцы, по мнению ученого, начнут через три поколения изъясняться на арабском языке (См.: Известия.
14 апреля 1994 года.
С.7).
Анализируя мировые этнические процессы, нельзя не брать в расчет и быстрый рост населения в Азии, а также идущие оттуда по миру волны миграции.
Россия с ее огромным потенциалом, несмотря на очевидные экономические, политические и другие проблемы, также испытывает новые миграционные приливы из разных стран, что резко усложняет обстановку в стране.

[Back]