|
109 е к \ * ? I » Г л * * Помимо изложенных выше попыток объяснить, почему закон устанавливает безвиновную ответственность, были предприняты и другие попытки для оправдания этого явления. Так называемая объективная ответственность рассматривается некоторыми юристами как равноправное с принципом вины основание ответственности134. В связи с установленной гражданским законодательством (в отличие от уголовного права) презумпцией виновности лица, нарушившего свою обязанность, С.С. Алексеев в своих работах конца 50-х —начала 60-х годов, исходя из материально-правовой трактовки этой презумпции, склонялся к утверждению, что гражданско-правовая ответственность имеет своим основанием противоправное причинение * вреда, однако субъективный момент — доказанное отсутствие вины освобождает от ответственности135 (Указ. соч., С. 308). Исходя из того, что фактический состав, лежащий в основании ответственности, по мнению В.А. Рахмиловича, не является правонарушением, он полагает, что возникшее обязательство по возмещению вреда в некоторой степени аналогично обязательству страховщика возместить ущерб, причиненный наступлением страхового случая (Рахмшович В.А. О противоправности как и гражданской «Сов. государство и право». 1984. № 3. С. 62). 134 См., например: Яичков К.К. Система обязательств из причинения вреда в советском праве. В кн.: Вопросы гражданского права. М.: Изд-во МГУ, 1987. «Совершенно очевидно, —пишет К.К. Яичков, что, если исходить из закона, у нас нет никаких оснований к тому, чтобы утверждать, что тот или иной принцип ответственности (т.е. принцип ответственности за вину и принцип ответственности без вины) за противоправное причинение вреда имеет какое-либо преимущественное значение перед другим в осуществлении тех задач, которые возложены на институт возмещения вреда в советском праве». Из этого рассуждения делается вывод, что «вина ответственного лица является лишь дополнительным условием* ответственности в тех случаях, когда по закону установлена ответственность за. виновное причинение вреда» С. 170. 135 См: Алексеев С.С. О составе гражданского правонарушения.«Правоведение». 1958. № 1. С. 51-53; Предмет советского социалистического гражданского права. — Свердловск, 1959. С. 273; Он же, Гражданское право в период развернутого « Я |
среди множества страхователей, в случае наступления безвиновной ответственности убытки локализуются на причинителе вреда. Функции, присущие подлинной юридической ответственности (осуждение правонарушителя за его антиобщественное поведение, его исправление, воспитание, общее и специальное предупреждение), здесь отсутствуют. Поэтому термин «ответственность» не соответствует истинному содержанию того явления, признаки которого действительно составляют содержание ответственности '. Помимо изложенных выше попыток объяснить, почему закон устанавливает безвиновную ответственность, были предприняты и другие попытки для оправдания этого явления. Так называемая объективная ответственность рассматривается некоторыми юристами как равноправное с принципом вины основание ответственности 2 . 1 См., например: А л е к с а н д р о в Н. Г. Законность и правоотношения в советском обществе. М., Госюриздат, 1956, с. 168. По мнению И. Ребане, «принудительное взыскание невиновно причиненных убытков лишь п р и р а в н и в а е т с я к мерам имущественной ответственности. В этих случаях взыскание убытков не является мерой ответственности, а лишь строится по модели деликтной ответственности» (Указ. соч., с. 308). Исходя из того, что фактический состав, лежащий в основании ответственности, по мнению В. А. Рахмиловича, не является правонарушением (речь; идет о ст. 90 Основ гражданского законодательства), он пола-^ гает, что возникшее обязательство по возмещению вреда в неко-: торой степени аналогично обязательству страховщика возместить ущерб, причиненный наступлением страхового случая (Р а х м ил о в и ч В. А. О противоправности как основании гражданской ответственности. — «Сов. государство и право», 1964, № 3, с. 62). 2 См., например: Я и ч к о в К. К. Система обязательств из причинения вреда в советском праве. — В кн.: Вопросы граждан-' ского права. Изд-во МГУ, 1957. «Совершенно очевидно, — пишет К. К. Яичков, — что, если исходить из закона, у нас нет никаких оснований к тому, чтобы утверждать, что тот или иной принцип ответственности (т. е. принцип ответственности за вину и принцип ответственности без вины. — С. Б.) за противоправное причинение вреда имеет какое-либо преимущественное значение перед другим в осуществлении тех задач, которые возложены на институт возмещения вреда в советском праве». Из этого рассуждения делается вывод, что «вина ответственного лица является лишь дополнительным условием ответственности в тех случаях, когда по закону установлена ответственность за виновное причинение вреда»' (с. 170). Е. А, Флейшиц сочувственно относится к конструкции КК. Яичкова и обоснование утверждения о наличии в советском; гражданском праве безвиновного начала ответственности объяс* Щ В связи с установленной гражданским законодательством (в отличие от уголовного права) презумпцией виновности лица, нарушившего свою обязанность, С. С. Алексеев в своих работах конца 50-х — начала 60-х годов, исходя из материально-правовой трактовки этой презумпции, склонялся к утверждению, что гражданско-правовая ответственность имеет своим основанием противоправное причинение вреда, однако субъективный момент — доказанное отсутствие вины освобождает от ответственности '. Имеются и сторонники того взгляда, что в основании ответственности владельца источника повышенной опасности, равно как и при так называемой безвиновной ответственности за нарушение некоторых договорных обязательств, лежит тот же принцип вины, что и в других гражданских правоотношениях. Повышаются лишь требования к внимательности и заботливости, предъявляемые к владельцу источника повышенной опасности или к организации, для которой хранение сданного ей имущества по договору хранения является одной из целей ее деятельности, и поэтому нарушение этих требований вменяется должнику в вину. няет тем, что «в отдельных случаях задача восстановления нарушенных общественных отношений требует того, чтобы обязанность такого восстановления возлагалась и на того, кто допустил нарушение независимо от своей вины» ( Ф л е й ш и ц Е. А. Общие начала ответственности по Основам гражданского законодательства Сооюза ССР и союзных республик. — Сов. государство и право», 1962, № 9, с. 36).1 См.: А л е к с е е в С. С. О составе гражданского правонарушения.— «Правоведение», 1958, № 1, с. 51, 53; Предмет советского социалистического гражданского права. Свердловск, 1959, с. 273; он же. Гражданское право в период развернутого строительства коммунизма. М., Госюриздат, 1962, с. 170. Но впоследствии (о чем свидетельствует книга С. С. Алексеева «Проблемы теории права», т. 1, гл. XXI) в связи с предложенной им конструкцией мер защиты, применяемых против последствий объективно противоправных деяний, С. С. Алексеев, по-видимому, отказался от ранее выдвинутой им теории возможности привлечения нарушителя к гражданско-правовой ответственности лишь при наличии объективной стороны состава правонарушения, если презумпция виновности нарушителя не будет опровергнута. О. А. Красавчиков справедливо упрекнул С. С. Алексеева в том, что последний не смог опровергнуть того, что вина причинителя вреда остается условием (основанием) ответственности ( К р а с а в ч и к о в О. А, Возмещение вреда, причиненного источником повышенной опасности. М., 1966, с. 124), 167 |