Проверяемый текст
Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность (очерк теории). 1976.
[стр. 116]

I 4 116' шла о сознательном предвидении допущении определенного результата147.
В.А.
Ойгензихт различает два аспекта (вида) риска: а) риск,
4 ■ являющийся-основанием ответственности и иных мер государственного принуждения при случайных, но противоправных обстоятельствах, связанных с действиями причинителя вреда, в отношении которого презюмируется допущение им возможности таких последствий; б) риск, как основание возложения (принятия, распределения) убытков в том случае, когда нет противоправности при объективно случайных или объективно невозможных обстоятельствах или когда убыток допущен правомерными действиями субъектов148.
В.А.
Ойгензихт категорически утверждает, что «ответственность не может быть способом распределения убытков при отсутствии противоправности», и вслед за большинством авторов настаивает на том, что «ответственность это всегда наказание за противоправное, а следовательно, осуждаемое государством и обществом действие»149.

Но таким действием, по мнению его, является причинение вреда владельцем источника повышенной опасности и при отсутствии вины, но при наличии риска как субъективного основания ответственности.

Убедительной, на первый взгляд, и наиболее простой выглядит концепция, признающая два равноправных начала ответственности, принцип вины и принцип причинения вреда.
Но при ближайшем рассмотрении эта концепция оказывается поверхностной.
Нетрудно заметить, что она не в состоянии ни оправдать, ни объяснить, почему возникает ответственность .
за безвиновное причинение вреда.

147 0 См: Значение вины в обязательствах из причинения вреда (отчет о защите диссертации).
—«Сов.
юстиция»,
1988.
№ 22.
С.
13— 14.
148 149 См: Ойгензихт В.А.
Указ.
соч.
С.
216.
См: Ойгензихт В.А.
Указ.
соч.
С.
219.
[стр. 87]

Критерием, разграничивающим риск как основание ответственности и риск как распределение убытков, является, по мнению В.
А.
Ойгензихта, противоправность.
Она — объективное явление.
Невиновное причинение вреда лицами, эксплуатирующими источники повышенной опасности, неправомерно.
Однако не следует говорить об объективной ответственности, ибо и безвиновная ответственность возникает не независимо от субъективного момента, не независимо от осознания у деятеля того, какие случайности и вредоносные последствия для других могут произойти при соблюдении всех требований закона, предъявляемых к деятельности, связанной с повышенной опасностью для окружающих.
Поэтому, заключает В.
А.
Ойгензихт, являются беспочвенными утверждения о возможности применения ответственности по объективным основаниям '.
Небезынтересно отметить, что еще в 1938 году идея риска как субъективного основания безвиновной ответственности была выдвинута X.
И.
Шварцем при защите им кандидатской диссертации о значении вины в обязательствах из причинения вреда.
Субъективное основание ответственности владельца источника повышенной опасности X.
И.
Шварц усматривал не только в умысле и неосторожности, но и в предвидении общим образом этим владельцем вероятной возможности причинения вреда.
Это означает, что в рассуждениях X.
И.
Шварца речь шла о сознательном предвидении — допущении определенного результата 2 .
В.
А.
Ойгензихт различает два аспекта (вида) риска: а) риск,
являющийся основанием ответственности при случайных, но п р о т и в о п р а в н ы х обстоятельствах, связанных с действиями причинителя зреда, в отношении которого презюмируется допущение им возможности таких последствий; б) риск как основание возложения (принятия, распределения) 1 См.: О й г е н з и х т В.
А.
Категория «риска» в советском гражданском праве, с.
68—71; Он же.
Проблема риска в гражданском праве, с.
210.2 См.: Р-ев В.
Значение вины в обязательствах из причинения вреда (отчет о защите диссертации).
— «Сов.
юстиция»,
1938, № 22, с.
13—14 (приведено в кн.
В.
А.
Ойгензихта «Проблему риска,,,», с.
211), 172 убытков в том случае, когда нет п р о т и в о п р а в ности при объективно случайных или объективно невозможных обстоятельствах или когда убыток допущен правомерными действиями субъектов Ч В.
А.
Ойгензихт категорически утверждает, что «ответственность не может быть способом распределения убытков при отсутствии противоправности», и вслед за большинством авторов настаивает на том, что «ответственность— это всегда наказание за противоправное, а следовательно, осуждаемое государством и обществом действие»
2 .
Но таким действием, по мнению его, является причинение вреда владельцем источника повышенной опасности и при отсутствии вины, но при наличии риска как субъективного основания ответственности.

Статья 38 Основ гражданского законодательства, гласящая, что «исполнение обязательства, возникшего из договора, может быть возложено в целом или в части на третье лицо, если это предусмотрено установленными правилами, а равно, если третье лицо связано с одной из сторон административной подчиненностью или соответствующим договором» и что в этом случае ответственность за неисполнение обязательства несет сторона по договору, нередко истолковывалась как ответственность по принципу риска.
Правда, к этому примешивалась и идея распределения, локализация убытков.
Так объяснял С.
И.
Аскназий (а вслед за ним М.
М.
Тоболовская) отвТтсТВен^-' ность должника, хозяйственной организации, по договору за действия третьих лиц, на которых в силу ч.'2 ст.
119 ГК РСФСР 1922 года должником было возложено исполнение обязательства.
Должник (хозяйственная организация) тем самым принимал на себя перед кредитором риск любых случайностей, которые могли возникнуть в организуемой им через третьих лиц сфере хозяйственной деятельности.
Также обстоит дело и при так называемой договорной цепочке хозяйственных отношений: имеются в виду случаи, когда выполнение должником обязательства 1 См.: О й ген з и х т В.
А.
Проблема риска в гражданском праве, с.
216.2 Там же, с, 219, 173

[стр.,88]

перед контрагентом зависит от выполнения обязательств перед должником других хозяйственных организаций, по отношению к которым он выступает в качестве кредитора '.
2.
Убедительной, на первый взгляд, и наиболее простой выглядит концепция, признающая два равноправных начала ответственности,— принцип вины и принцип причинения вреда.
Но при ближайшем рассмотрении эта концепция оказывается поверхностной.
Нетрудно заметить, что она не в состоянии ни оправдать, ни объяснить, почему возникает ответственность за безвиновное причинение вреда.

Ответственность связана с относительной свободой воли, с выбором того или иного варианта поведения в рамках необходимости.
Теория двух начал ответственности не объясняет причин установления при определенных обстоятельствах безвиновной ответственности, а лишь констатирует, что ее установил закон.
Но что вынудило законодателя это сделать, правильно ли он поступил, а главное, соответствует ли это положение закона действительному содержанию и значению категорий ответственности — на этот вопрос такая констатация ответа не дает.
Едва ли также можно согласиться с утверждени, ем, что ответственность без вины — это по существу ; ответственность за вину с учетом лишь того, что к 1 обязанному лицу предъявляются более высокие тре-3 бования в смысле повышения внимательности и за-1 ботливости в своей деятельности.
Такое расширение! понятия вины выходит за пределы его действительi 1 См.: А с к н а з и й С.
И.
Некоторые вопросы гражданскоправовой ответственности.
— «Вопросы советского права» («Ученые записки ЛГУ», вып.
4), 1953, с.
167; Т о б о л о в с к а я М.
М.
Вопросы договорной и внедоговорной ответственности в советском социалистическом гражданском праве.
— Автореф.
канд.
дисс.
Л., 1950, с.
13—14.
М.
М.
Тоболовская, как и С.
И.
Аскназий, но еще более решительно предложила распространить п.
2 ст.
119 ГК 1922, г., «не только на случай, когда установлена вина привлеченных должником конкретных исполнителей обязательства, но и тогда, когда их вина не установлена» (с.
14).
По мнению В.
А.
Ойгензихта, Тоболовская допускает смешение категории ответственности с категорией распределения убытков, что у него вызывает решительные возражения (О й г е нзихт В.
А, Проблема риска в гражданском праве, с.
214), 174 ного содержания, превращает вину в фикцию, противоречит точному смыслу закона и практике его применения.
Нельзя трактовать безвиновную ответственность как некую аномалию.
Здесь сказывается влияние уголовного законодательства и уголовно-правовой доктрины, совершенно правильно и обоснованно связывающих уголовное наказание с виной.
Такие же требования при применении взыскания за административные проступки содержатся в административном законодательстве и в науке административного права.
Но можно ли это требование установления вины как безусловного основания юридической ответственности в уголовном и административном праве переносить на гражданско-правовые отношения? О.
А.
Красавчиков приходит к заключению, что там, где нет вины, в связи с установленными законом юридическими фактами (в том числе и при так называемом внешне противоправном действии) у одного лица возникает по отношению к другому не ответственность, а обязанность возместить убытки; там же, где налицо вина, появляется ответственность.
Что касается последнего вывода, то ход рассуждений О.
А.
Красавчикова, с нашей точки зрения, приводит его к неправильному заключению.
Ведь не только при невиновном причинении вреда возникает гражданско-правовая • обязанность возместить убытки.
Такая обязанность возникает и при нали чии вины причинителя вреда.
Никакого принципиального различия в содержании обязательств здесь нет, поскольку речь идет в обоих случаях об обязанности восстановить нарушенное причинением вреда имущественное положение потерпевшего.
Но если обязанность в обоих случаях не будет исполнена добровольно, вступает в силу государственное принуждение к ее исполнению — ответственность, с которой связано при наличии вины правонарушителя его порицание, осуждение.
3.
Здесь мы вплотную подходим к рассмотрению проблемы обоснования безвиновной ответственности.
Суть проблемы в следующем.
Можно ли свободу выбора поведения и возникающую в связи с тем или иным действием обязанность, моральную, юридическую и иную ответственность основывать только на 175

[Back]