|
9 121 согласовывается с субъективным началом ответственности, общим для правоотношений во всех отраслях права. Надо лишь признать, что субъективное начало для гражданско-правовой ответственности это не всегда вина, что психическое отношение к действию' и к его результатам, возможность выбора такого поведения, с которым связаноФ возникновение юридической обязанности возместить имущественный вред, не ограничивается виновно-противоправным поведением. Следует признать, что субъективным основанием возникновения юридической обязанности возместить вред и вытекающей из ее неисполнения ответственности является риск как допущение «вероятностных», случайных обстоятельств, влекущих отрицательные последствия для других лиц. Разумеется, если речь идет о деятельности, связанной с источником повышенной опасности, его владелец отнюдь не испытывает каждый раз мучительных сомнении в принятии решения, эксплуатировать или нет этот источник. Имеются в виду не выбор поведения для каждой отдельной акции, связанной с действием источника повышенной опасности, а учтенные законом возможности и последствия данного вида деятельности. Закон возлагает ответственность за неблагоприятные последствия на невиновное лицо, допускающее наступление вероятностных обстоятельств, за поведение, влекущее такие последствия для других лиц. Такое лицо, хочет оно этого или не хочет, если оно должно оперировать источником повышенной опасности, принимает на себя в соответствии с законом ответственность за эти последствия. Та же ситуация имеется и при виновном причинении вреда владельцем источника повышенной опасности. Таким образом, подводя итог сделанному выше анализу мы ем в частном праве обоснованно существуют случаи применения юридической ответственности и иных мер государственного |
последствий 1 . Категорически отрицая возможность применения ответственности лишь при наличии только объективного основания — противоправности, В. А. Ойгензихт риск провозглашает вторым субъективным условием (основанием) ответственности2 . Трактовка риска как субъективного основания безвиновной имущественной ответственности является убедительным объяснением природы этой ответственности для определенной категории случаев, охватываемых правомерной, но могущей причинить неправомерный вред другим лицам деятельности. Компенсационная функция гражданско-правовой ответственности согласно этой концепции согласовывается с субъективным началом ответственности, общим для правоотношений во всех отраслях права. Надо лишь: признать, что субъективное начало для гражданскоправовой ответственности — это не всегда вина, что психическое отношение к действию и к его результатам, возможность выбора такого поведения, с которым связано возникновение юридической обязанности возместить имущественный вред, не ограничивается виновно-противоправным поведением. Следует признать, что субъективным основанием' возникновения юридической обязанности возместить^ вред и вытекающей из ее неисполнения ответственj ности является риск как допущение «вероятностных»,] случайных обстоятельств, влекущих отрицательные! последствия для Других лиц. Разумеется, если речь идет о деятельности,связанной с источником повышенной опасности, его владелец отнюдь не испытывает каждый раз мучительных сомнений в принятии! решения, эксплуатировать или нет этот источник. Имеются в виду не выбор поведения для каждой отдельной акции, связанной с действием источника повышенной опасности, а учтенные законом возможности и последствия данного вида деятельности. Законj возлагает ответственность за неблагоприятные последствия на невиновное лицо, допускающее наступление вероятностных обстоятельств, за поведение, вле-' 1 См.: О й г е н з и х т В. А. Категория «риска» в советском j гражданском праве, с. 67, 68—71; Он же. Проблема риска в.; гражданском праве, с. 210, 216 и др. 2 См.: О й г е н з и х т В. А. Проблема риска в гражданском"^ праве, с. 209—210, 178 кущее такие последствия для других лиц. Такое лицо, хочет оно этого или не хочет, если оно должно оперировать источником повышенной опасности, принимает на себя в соответствии с законом ответственность за эти последствия. Та же ситуация имеется и при виновном причинении вреда владельцем источника повышенной опасности. Так же может быть объяснена и ответственность до пределов непреодолимой силы, предусмотренная законодательством для некоторых видов договорных обязательств (например, ответственность профессионального хранителя за утрату или повреждение имущества, сданного на хранение). В связи с таким пониманием риска возникает одно сомнение, которое надо рассеять. Оно состоит в следующем. Признавая, что, по общему правилу, ответственность несет тот, кто совершил правонарушение, а правонарушение включает в себя в качестве компонентов и вину, и противоправность, не следует ли и риск как допущение наступления вероятностных обстоятельств, не устранимых какими-либо мерами заботливости и внимательности со стороны деятеля, считать специфической, особого рода виной? Это лишь сомнение, ибо, как уже указывалось, чрезмерное расширение рамок понятия вины вообще упраздняет проблему безвиновной ответственности. Это сомнение возникает и в связи с интересной попыткой В. К. Райхера обосновать выдвинутое им положение, что «виновное причинение вреда уже само по себе есть противоправное (неправомерное) действие» и что поэтому указание на противоправность как на одно из оснований возникновения обязательства из причинения вреда — излишне: это либо неправильно, отмечает В. К. Райхер, либо плеоназм. Поэтому вопреки распространенному мнению, продолжает он, для возникновения деликтного обязательства необходимы не четыре и даже не три, а лишь два условия — причинная связь между действием и вредоносным результатом и вина причинигеля вреда. Обоснование этого вывода покоится у В. К. Райхера на трактовке противоправности (неправомерности) в узком и широком смысле слова. Он исходит из того, что действия, причиняющие вред, можно разделить Чш7* 179 |