|
181 Существующая проблема аксиологической составляющей исторической науки также может быть успешно решена только в рамках плюрализма. Толчок к разработке данной проблематики дали идеи В. Дильтея, В. Виндельбанда, Г. Риккерта и М. Вебера. Как известно, В. Дильтей разделял теоретическое знание на науки о природе и науки о духе. Этим он подчеркивал не столько разницу их предметной области, сколько мировоззренческий и смысложизненный приоритет последних. В. Дильтей видел цель философии в том, чтобы понять жизнь из самой жизни. Для историка о н а не объект теоретического объяснения, а синтез культурных традиций, которые нужно понять путем психологического вчувствования, вживания в них. Естествознание вторично по отношению к наукам о духе. Оно теоретически конструирует свои объекты и старается их объяснить. Несмотря на привлекательность метода понимания как способа своеобразного «оживления» прошлого, неизбежно свойственный данному подходу интуитивизм чреват сведением «чужой» истории к собственным переживаниям исследователя, «незаконным присвоением» прошлой жизни путем ее проекции через систему ценностей самого историка. Возможно, подобные опасения привели В. Дильтея к тому, что в поздних работах он отказывается от интроспекции (самонаблюдения), сохраняя приверженность герменевтике (как способу интерпретации иной культуры). Последняя, позволяя почувствовать живые творческие импульсы ушедшей эпохи, в то же время использует четко оговоренные приемы и процедуры истолкования источников. Интуитивизм О. Шпенглера и А. Тойнби не помешал им добиться объективно значимых результатов в историософии. В целом культурноисторический релятивизм со свойственным ему аксиологическим плюрализмом, признанием «равноправия» многих исторически сложившихся комплексов ценностей, направленностью на изучение замкнутых культур и сегодня играет роль профилактики абсолютизации и увековечения какой-либо «единственно верной» ценностной системы (или теории): |
фии это размышление о вечных ценностях, которые, возвышаясь над меняющимися временными интересами людей, обоснованы высшей духовной действительностью..., а из тех противоположностей, которые обусловили наше развитие, следует, что для философского размышления всюду возникают вопросы, как примирить ценности внутренней жизни личности и массовые ценности внешней жизни в свободном от противоречий единстве" (Виндельбанд, 1993. С. 90-91). В центре внимания аксиологии находятся проблемы природы ценностей, их онтологического и познавательного статуса, структуры ценностного мира, взаимосвязи ценностей между собой, с различными культурно-историческими факторами и структурой личности. В их решении можно выделить такие подходы, как культурно исторический (В. Дильтей, О. Шпенглер, А. Тойнби и др.), трансцендентальный (В. Виндельбанд, Г. Риккерт и др.), социологический (М.Вебер, Ф.В.Знанецкий, Т. Парсонс и др.), персоналистский (М.Шелер, Н.О.Лосский и др.), религиозно-этический (Ф.М. Достоевский, B.C. Соловьев и др.), психологический (Р.Б. Перри, Д. Дьюи, К.И. Льюис и др.) и ряд других, в т.ч. объединяющих названные. На наш взгляд, наибольшие импульсы разработке историко аксиологической проблематике дали идеи В. Дильтея, В. Виндельбанда, Г. Риккерта и М. Вебера. Как известно, В.Дилыпей разделял теоретическое знание на науки о природе и науки о духе. Этим он подчеркивал не столько разницу их предметной области, сколько мировоззренческий и смысложизненный приоритет последних. В. Дильтей видел цель философии в том, чтобы понять жизнь из самой жизни. Для историка она не объект теоретического объяснения, а синтез культурных традиций, которые нужно понять путем психологического вчувствования, вживания в них. Естествознание вторично по отношению к наукам о духе. 60 Оно теоретически конструирует свои объекты и старается их объяснить. Несмотря на привлекательность метода понимания как способа своеобразного "оживления" прошлого, неизбежно свойственный данному подходу интуитивизм чреват сведением "чужой" истории к собственным переживаниям исследователя, "незаконным присвоением" прошлой жизни путем ее проекции через систему ценностей самого историка. Возможно, подобные опасения привели В.Дильтея к тому, что в поздних работах он отказывается от интроспекции (самонаблюдения), сохраняя приверженность герменевтике (как способу интерпретации иной культуры). Последняя, позволяя почувствовать живые творческие импульсы ушедшей эпохи, в то же время использует четко оговоренные приемы и процедуры истолкования источников. Интуитивизм О.Шпенглера и А.Тойнби не помешал им до биться объективно значимых результатов в историософии. В целом культурно-исторический релятивизм со свойственным ему аксиологическим плюрализмом, признанием "равноправия" многих исторически сложившихся комплексов ценностей, направленностью на изучение замкнутых культур и сегодня играет роль профилактики абсолютизации и увековечения какой-либо "единственно верной" ценностной системы (или теории): древней, современной, европейской, китай ской, классовой и любой иной. Это, однако не снимает проблему возможности выработки общей теории ценностей, в т.ч. общечеловеческих, общезначимых, абсолютных или вечных, а также применения ее в историческом исследовании. Данные вопросы оказались в центре внимания ученых ЮгоЗападной (баденской) школы неокантианства В. Виндельбанда и Г. Риккерта. В. Виндельбанд определял философию как критическую науку об общеобязательных ценностях. Он, как и глава марбургской школы неокантианства Г. Коген, считал критерием истины ее со61 |