Проверяемый текст
Фахрутдинова Амина Зиевна, Типы и модели рациональности в методологических основаниях социального познания и управления (Диссертация 2002)
[стр. 399]

399 ческого времени в космогоническую эпоху отмечают и многие другие исследователи первобытного мышления".
Представления
об историческом времени формируются в недрах мифологического сознания.
Переходным «мостиком» от мифического к историческому времени становятся эпическая эпоха и эпическое время.
В этот период архаическая общественная мысль, описывая деяния героев создателей различных элементов народной культуры и родоначальников племен, ищет мотивировку социальных порядков и культурных традиций.
На основе этих объяснений происхождения родовых нравов и обычаев, а затем и происхождения людей и мира в целом, а также рассуждений о судьбах умерших формируются религиозные представления о будущем.
И.В.
Бестужев-Лада выделяет две основные религиозные концепции времени: циклическую и линейную, или мессианскую .
Первая из них сложилась в 1 -м тысячелетии до нашей эры.
Это индуистско-буддистско-джайнистская концепция, согласно которой история представляется в виде постоянной смены циклов.
Концепция
циклического времени выполняет функцию психологической «защиты от истории»^ и в наибольшей степени связана с архаическими структурами сознания.
Эта связь обусловливает живучесть мифа о «вечном возвращении».
«Следует добавить, что
эта традиционная концепция защиты от истории, пишет М.
Элиаде, — этот способ выносить исторические события продолжал доминировать в мире вплоть до эпохи, очень близкой к нашим дням, и что он и сегодня еще продолжает утешать
традиционные европейские общества, упрямо удерживающиеся в безысторической позиции и поэтому являющиеся мишенью яростных атак всех эволюционных идеологий.
Христианизация европейских народных слоев не '
Стеблин-Каменский М.И.
Миф.
Л., 1976.
103 с; Элиаде М.
Космос и история.
М., 1987.
^ Рабочая книга по прогнозированию.
М.,
1982.
«Защита от истории» словосочетание, употребленное М.
Элиаде и означающее стремление человека
к истории как последовательности необратимых, непредвиденных и имеющих самостоятельное значение ...
[стр. 260]

ощущает себя неразрывно связанным с космосом и космическими ритмами и живет только в одном измерении — в настоящем.
Позднее первобытное мышление отличает от настоящего даже не прошлое или будущее, а просто некое «другое» время— мифологическое.
Мифологическое время, по сути дела, лишено протяженности.
«Если в ряде случаев в космогонических мифах и можно обнаружить какое-то упоминание о временной продолжительности актов творения, то они очень приблизительны,— пишет, например, В.
Б.
Иорданский.— Емкость мифического времени определяется отнюдь не его длительностью, а интенсивностью и социальной значимостью происходивших в эпоху рождения мира событий»'.
Вневременность мифического времени в космогоническую эпоху отмечают и многие другие исследователи первобытного мышления^.
Представления
мифологического об историческом Переходным времени формируются от в недрах к сознания.
«мостиком» мифического историческому времени становятся эпическая эпоха и эпическое время.
В этот период архаическая общественная мысль, описывая деяния героев— создателей различных элементов народной культуры и родоначальников племен, ищет мотивировку социальных порядков и культурных традиций.
На основе этих объяснений происхождения родовых нравов и обычаев, а затем и происхождения людей и мира в целом, а также рассуждений о судьбах умерших формируются религиозные представления о будущем.
И.
В.
Бестужев-Лада выделяет две основные религиозные концепции времени: циклическую и линейную, или мессианскую^.
Первая из них сложилась в 1 -м тысячелетии до нашей эры.
Это — индуистско-буддистско-джайнистская концепция, согласно которой история представляется в виде постоянной смены циклов.
Концепция
времени выполняет функцию психологической циклического «защиты от истории»'' и в наибольшей степени связана с архаическими структурами сознания.
Эта связь обусловливает живучесть мифа о «вечном возвращении».
«Следует добавить, что '
Иорданский В.
Б.
Хаос и гармония.— М.: Наука, 1982.— С.
73.
^ Стеблин-Каменский М.
И.
Миф.— Л.: Наука, 1976.— 103 с ; Элиаде М.
Космос и история.— М.: Прогресс, 1987.—312 с.
' Рабочая книга по прогнозированию.— М.:
Мысль, 1982.— 27 с.
" «Защита от истории» — словосочетание, употребленное М.
Элиаде и означающее стремление человека *
противиться истории как последовательности необратимых, непредвиденных и имеющих самостоятельное значение событий.
260

[стр.,261]

эта традиционная концепция защиты от истории,— пишет М.
Элиаде,— этот способ выносить исторические события продолжал доминировать в мире вплоть до эпохи, очень близкой к нашим дням, и что он и сегодня еще продолжает утешать
аграрные (традиционные) европейские общества, упрямо удерживающиеся в безысторической позиции и поэтому являющиеся мишенью яростных атак всех революционных идеологий.
Христианизация европейских народных слоев не
смогла искоренить ни теории архетипа, ни циклических и астральных теорий (благодаря которым история была оправдана, а страдания, вызванные ее давлением, приобретали эсхатологический смысл)»' .
В соответствии с мессианской или иудаистско-христианско-мусульманской концепцией времени история представляется как линейный процесс со строго фиксированным началом и концом.
В ней будущее рассматривается в виде прихода Мессии, установления «царства божьего», наступления «конца света», «страшного суда».
Возникновение новой религиозной концепции времени обусловлено множеством факторов.
В числе важнейших из н и х — разрушение архаичного «замкнутого космоса», неотъемлемым элементом которого было и представление о циклическом времени.
Линейная концепция времени впервые описана в виде развернутой теологической системы Св.
Августином.
Используя логику Элиаде, можно сказать, что концепция линейного времени также служила защитой от истории, понимаемой как совокупность случайных, лишенных всякого смысла и подчас катастрофических для человека событий.
М.
Бубер, говоря о «построении замкнутого дома бытия», спасающего человека средневековья от ужаса бесконечности и хаоса, описывает, по сути дела, тот же механизм защиты от истории.
«Снова замкнутый в себе мир, снова дом, в котором человек может жить,— пишет он.— Этот мир еще более конечен, чем мир Аристотеля, ибо и здесь конечное время включено в его образ со всей серьезностью — то самое ветхозаветное конечное время, которое стало теперь христианским.
Схема этого образа мира— крест, вертикальная перекладина которого есть конечное пространство от небес до преисподней, и проходит она посреди человеческого сердца; поперечная же перекладина являет собой конечное время от сотворения мира до последнего его дня, причем центр этого времени— смерть Христова, ' Элиаде М.
Космос и история.— М.: Прогресс, 1987.— С.
129.
261

[Back]