|
54 тели одного из них, отождествляя стандарты рациональности с логикометодологическими критериями, утверждают, что рациональная реконструкция развития научного знания возможна, но она должна быть осуществлена на основе только имманентных самой науке когнитивных факторов (К. Поппер, И. Лакатос, Л. Лаудан и другие). Сторонники другого направления, встретившись с трудностями в формулировке логико-методологических критериев рациональности, полагают, что обращение к социальным факторам для объяснения процесса развития научного знания неизбежно. Крайним выражением этой позиции является концепция П. Фейерабенда, утверждающего, по сути, что научное познание по своему эпистемическому статусу не отличается от таких исторических типов мировоззрения, как миф и религия. Принимая во внимание объем необычайно разросшейся за последние годы зарубежной литературы по данному вопросу, было бы, наверное, слишком сложно, да и совсем необязательно подвергать детальному анализу любую сложившуюся точку зрения. Нам представляется более рациональным проанализировать некоторые базовые концепции с тем, чтобы в дальнейшем выявить устойчивые инвариантные признаки, присущие как тому, так и другому из указанных выше подходов. Эта работа, мы надеемся, внесет наш посильный вклад в обсуждение проблемы, связанной с определением критериев рациональности. Мы задавались целью определить специфику философии науки как особой исследовательской отрасли, показать, что, несмотря на многочисленные критические выпады, в частности, со стороны когнитивных социологов, философия науки это, перефразируя Фейерабенда, не только феномен с великим прошлым, но и, надо полагать, с не менее великим будущим. Дело в том, что наблюдающееся в последнее время перераспределение теоретического поля науковедческих дисциплин, ведущее к своего рода размыванию границ между социологией, культурологией науки, философией науки и так далее, порождает ситуацию, когда специфика собственно философского анализа научного познания оказывается далеко не всегда четко выявленной. Это |
38 лософии и других компонентов культурного контекста в познавательном процессе, расходились во мнении по поводу того, насколько определяющим должно быть это участие по отношению к структуре научного познания. Иными словами, размежевание постпозитивистских философов науки по этому вопросу на два конфронтирующих направления в значительной степени определяется различием в представлениях о характере действующих в науке критериев рациональности. Представители одного из них, отождествляя стандарты рациональности с логико-методологическими критериями, утверждают, что рациональная реконструкция развития научного знания возможна, но она должка быть осуществлена на основе только имманентных самой науке когнитивных факторов (К. Поппер, И. Лакатос, Л. Лаудан и другие). Сторонники другого направления, встретившись с трудностями в формулировке логико-методологических критериев рациональности, полагают, что обращение к социальным факторам для объяснения процесса развития научного знания неизбежно. Крайним выражением этой позиции является концепция П. Фейерабенда, утверждающего, по сути, что научное познание по своему эпистемическому статусу не отличается от таких форм интеллектуальной деятельности, как миф и религия. Принимая во внимание, таким образом, объем необычайно разросшейся за последние годы зарубежной литературы по данному вопросу, было бы, наверное, слишком сложно, да и совсем необязательно подвергать детальному анализу любую сложившуюся точку зрения. Нам представляется более рациональным проанализировать некоторые базовые концепции с тем, чтобы в дальнейшем выявить устойчивые инвариантные признаки, присущие как тому, так и другому из указанньгх выше подходов. Эта работа, мы надеемся, внесет наш посильный вклад в обсуждение проблемы, связанной с определением критериев рациональности. Приступая к написанию данного параграфа, мы задавались целью определить специфику философии науки как особой исследовательской области, показать, что, несмотря на многочисленные критические выпады со 39 стороны, В частности, когнитивных социологов, философия науки это, перефразируя Фейерабенда, не только феномен с великим прошлым, но и, надо полагать, с не менее великим будущим. Дело в том, что наблюдающееся в последнее время перераспределение теоретического поля науковедческих дисциплин, ведущее к своего рода размыванию границ между социологией, культурологией науки, философией науки и так далее, порождает ситуацию, когда специфика собственно философского анализа научного познания оказывается далеко не всегда четко выявленной. Это способствует, в свою очередь, как считает ряд исследователей, возникновению кризисной ситуации в области философии науки\ Мы, однако, будем придерживаться той точки зрения, что, несмотря на вполне законное существование ряда узких дисциплинарных исследований, осуществляемых относительно научного познания, наука, вместе с тем, с необходимостью нуждается в самой пшрокой философской рефлексии над своими основаниями. Философия науки призвана отражать ведущие тенденции, наблюдающиеся в развитии философской мысли, причем, осмысливая их с точки зрения своего главного предмета науки. Как отмечает, например, Ю.А. Петров, "философией науки можно считать философию, истинную для данного периода развития науки. Когда-то истинным был позитивизм, когда-то советская официальная философия, а сейчас современные научные основания естественных и гуманитарных наук"^. Иными словами, было бы вполне логичным, мы думаем, обозначить философию науки как своего рода квинтэссенцию научной мысли современной для нее эпохи. В эпоху, современную в данном случае для нас, отчетливо прослеживается тенденция гуманизации и гуманитаризации научного знания, когда аксиологическая, социологическая, культурологическая проблематика начинает проникать в том числе и в сферу точного естествознания, традици ' См., напр.: Мокшицкий Э. Между эпистемологией и социологией знания // Социо-логос. Вып. 1. М., 1991. ^ Петров Ю.А. Что такое философия науки? // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 7. Философия. 1995, № 3. С. 28. |