Проверяемый текст
Кукушкин Павел Иванович. Онто-гносеологический анализ современных концепций соотношений познания и самопознания (Диссертация 2002)
[стр. 65]

65 философское осмысление природы познаваемого не нуждалось в обсуждении, не подвергалось сомнению.
Главный интерес философской дискуссии состоял в
выявлении естественных процессов, опосредующих перевод предмета в знание о нем.
Способ, которым предмет дается познающему субъекту, был в центре внимания философов.
Сам субъект познания оставался вне поля зрения.
«Время на рубеже седьмого и шестого веков в Греции было собственно временем этических идей, и, по примеру древних, ему обыкновенно дают название века семи мудрецов.
Это период рефлексии: нарушена простодушная преданность обычаям старины; личность прокладывает себе собственный путь; и выдающиеся люди выступают с серьезными
увещеваниями, желая на основах разума снова достичь истинного самопознания»'.
Знание по Сократу (470-399 гг.
до н.э.) это не столько мнение, суждение о предмете, сколько убеждение человека в истинности этого суждения.
Для этого необходимо соблюсти два условия: а) утверждение должно быть логически безупречным; б) оно должно быть верифицированным (то есть проверяемым; поддающимся проверке).
«У классиков философской мысли, пишет Н.Ф.
Овчинников, мы найдем выразительное описание мира идей Платона.
Проявляя понятие идеи вообще, Кант писал, что Платон пользовался термином «идея» так, что, очевидно, подразумевал под ним нечто не только никогда не заимствованное из чувств, но, поскольку в опыте нет ничего, совпадающего с идеями, даже далеко превосходящее понятия рассудка, которыми занимался Аристотель.
У Платона идеи суть прообразы самих вещей, а не только ключ к возможному опыту, каковы
категории»^.
По мнению Платона, «идеи вытекают из высшего Разума и отсюда становятся достоянием человеческого разума, который, однако, утратил свое первоначальное состояние и вынужден лишь с трудом восстанавливать пу'
Виндельбанд В.
История древней философии.
С.-Пб, 1898.

Овчинников Н.Ф.
Знание болевой нерв философской мысли: К истории кон^ цепций знания от Платона до Поппера // Вопросы философии.
2001.
№ 1.
С.
106.
[стр. 13]

ной философии знание представлялось своеобразной копией предмета.
Эта предпосылка принималась как естественнонаучная основа знания о предмете.
А поскольку естественные свойства предмета явлены исследователю, то и философское осмысление природы познаваемого не нуждалось в обсуждении, не подвергалось сомнению.
Главный интерес философской дискуссии состоял в
выяснении естественных процессов, опосредующих перевод предмета в знание о нем.
Способ, которым предмет дается познающему субъекту, был в центре внимания философов.
Сам субъект познания оставался вне поля зрения.
"Время на рубеже седьмого и шестого веков в Греции было собственно временем этических идей, и, по примеру древних, ему обыкновенно дают название века семи мудрецов.
Это период рефлексии: нарушена простодушная преданность обычаям старины; личность прокладывает себе собственный путь; и выдающиеся люди выступают с серьезными
увещаниями, желая на основах разума снова достичь истинного самопознания".^ Знание по Сократу (470-399 гг.
до н.э.) это не столько мнение, суждение о предмете, сколько убеждение человека в истинности этого суждения.
Для этого необходимо соблюсти два условия: а) утверждение должно быть логически безупречным; б) оно должно быть верифицированным (то есть проверяемым; поддающимся проверке).
"У классиков философской мысли, пишет Н.Ф.
Овчинников, мы найдем выразительное описание мира идей Платона.
Проявляя понятие идеи вообще, Кант писал, что Платон пользовался термином идея так, что, очевидно, подразумевал под ним нечто не только никогда не заимствованное из чувств, но поскольку в опыте нет ничего, совпадающего с идеями, даже далеко превосходящее понятия рассудка, которыми занимался Аристотель.
У Платона идеи суть прообразы самих вещей, а не только ключ к возможному опыту, каковы
категорий"^.
^ Виндельбанд В.
История древней философии.
СПб., 1898.
^
Овчинников Н.Ф.
Знание болевой нерв философской мысли: К истории концепций знания от Платона до Поппера // Вопросы философии.
2001.
№1.
С.
106.
13

[стр.,14]

П о мнению Платона, "идеи вытекают из высшего Разума и отсюда становятся достоянием человеческого разума, который, однако, утратил свое первоначальное состояние и вынужден лишь с трудом восстанавливать путем воспоминаний (которые называются философией) свои старые, теперь весьма потускневшие и д е и " / Решая проблему существования общих понятий, Платон был вынужден допустить особый мир и заселить его теми понятиями, определение которых так настойчиво искал Сократ в беседах, пространно описанных Платоном.
С Л .
Франк, определяя содержание новейшей теории знания, утверждает, что "учение Платона о "мире идей" содержит некую правомерную и бесспорную мысль.
Такие элементы бытия, как числа, геометрические формы и фигуры, цвета, звуки, и идя дальше все вообще общие, отвлеченные содержания понятий, взятые именно как чистые, сущностные содержания, и такие необходимые, имеющие вневременную силу связи между ними, как формируемые, например, в суждениях "дважды два четыре" или "красное есть цвет, принадлежат, очевидно, также к составу "предметного бытия", суть в каком-то смысле независимые от нас, имеющие силу самих по себе и в этом смысле подлинно сущие реальности; но, будучи л и ш е н ы всякого временного определения, они не могут считаться "конкретными реальностями", не суть ни "вещи", ни "существа", ни "процессы" и в этом отношении выходят за пределы того, что мы называем действительностью".
Это есть именно Платоново царство истинно сущего, в отличие от того, что "возникает и разрушается".^ Вопрос о том, что считать знанием Платон сформулировал в диалоге "Теэтет".
Знание не может быть общепринятым мнением, ибо и общепринятое может быть заблуждением.
Сам идеал знания, на основе которого решается задача критики, должен быть обоснован.
Иными словами, следует найти такой фундамент наших знаний, относительно которого не возникает ника^ Кант И.
Сочинения в 6-и томах.
М.: Политиздат, 1964.
Т.З.
С.
349.
^ Франк С Л .
Непостижимое // Сочинения.
Мн.: Харвест, М.: A C T , 2000.
С.
370.
14

[Back]