|
Р О С С И Й С К А Я ГО С У Д А Р С Т В Е Н Н А Я Б И Б Л И О Т Е К А ские институты взаимоотношении представляли краеугольный камень не только систем обычного права в социуме КБАО, но и во многом обеспечивали устойчивость и стабильность всего комплекса национальной идентификации во всех функциональных секторах от культурно-презентативного, до субстратно-нормативного. Однако одновременное подключение партийных и советских органов по нескольким направлениям активизации альтернативных форм социального поведения населения КБР не могло не дать результатов. Государством осуществлялся идеологический, партийный контроль над поведением граждан. Вся эта система в совокупности открывала пространство частной жизни, делала его прозрачным, доступным для государственного вмешательства и контроля. Можно даже сказать, что государство претендовало на роль равноправного партнера в социальных отношениях на всех уровнях этой системы, отношениях на уровне семьи и домохозяйства 1 При этом логика ситуации требовала, чтобы основной акцент в работе советских и партийных органов был сделан на трех направлениях: во-первых создание кадрового потенциала носителей нового сознания, естественных агентов идеологического влияния; во-вторых создание путем формирования слоя партийных горцев идеологической вертикали в самой национальной среде. Иначе говоря, речь шла о перестройке всего комплекса сложившихся к этому моменту в национальных районах КБАО социальных институтов. Пути решения этих задач были уже обозначены. Они требовали создания масштабной, "поставленной на конвейер", системы подготовки кадров с последующим выдвижением наиболее активных из них на работу в советские и партийные органы. Третья задача подразумевала втягивание маргинализированной части населения Кабардино-Балкарии в производство, причем не традиционное, кустарное, а производство промышленное, когда, с одной стоАйвазова С.Г. Женское движение России: опыт типологического анализа. Цит. по кн.: Мужчина и женщина в современном мире: меняющиеся роли и образы. Т.1. М., 1999. С. 33. |
77 краеугольный камень не только систем обычного права во внутрисемейной сфере КБАО, но и во многом обеспечивали устойчивость и стабильность всего комплекса национальной идентификации во всех функциональных секторах от культурнопрезентативного, до субстратно-нормативного. Однако одновременное подключение партийных и советских органов по нескольким направлениям активизации женского населения КБР не могло не дать результатов. Кроме того, парадигма женской активности предусматривает обязательное обеспечение жизненных перспектив, что в условиях целенаправленного разрушения традиционных биосоциальных систем идентификации индивидуума, маскулинизации личности вообще означало только одно неизбежность смены культурных и ментальных ориентаций горянок. Это был процесс общего характера, и он отнюдь не означал действительной поддержки скрытых потенций советской женщины, скорее наоборот: «Советское законодательство, а наряду с ним и социальная политика отличались скрыто дискриминационным характером и в отношении женщин, и в отношении мужчин. Предусматривающаяся ими система «льготных» охранных мер по защите материнства и детства имела двойной подтекст: она возлагала на женщину всю ответственность за жизнь семьи, что превращалось в барьер для ее профессионального и карьерного роста, и в то же время вытесняла мужчину из семьи. Одновременно с этим осуществлялся идеологический, партийный контроль над поведением граждан. Вся эта система в совокупности открывала пространство частной жизни, делала его прозрачным, доступным для государственного вмешательства и контроля. Можно даже сказать, что государство претендовало на роль равноправного партнера в гендерных отношениях на уровне семьи и домохозяйства; не могло быть и речи о независимом женском движении»42. Фактически партией был взят курс на всеобщую 78 маскулинизацию женщин, так как традиционный образ женщиныхозяйки, женщины-матери попросту не вписывался в облик активного созидателя и строителя новой жизни: «...В двадцатые годы женственность преимущественно отождествлялась с семейной и домашней жизнью, которая считалась пережитком мещанства, и женотделы были основаны для того, чтобы бороться со всевозможным подобным идеологическим отступничеством»43. Стратегию новой власти озвучил на втором областном совещании партийных работников окружкомов и секретарей сельских ячеек, прошедшем в самом начале 1925 года, Б.Э. Калмыков: «...В 1925 году мы должны добиться того, чтобы у нас в школах было и мальчиков и девочек поровну... В 1925 году мужчин в учебный городок мы набирать не будем. Мы стремимся к тому, чтоб и женщина-горянка получила знание. Поэтому мы ставим своей задачей набор в 1925 году исключительно девушек. Мы должны их набрать 300. Помимо того мы наберем и 100 маленьких девочек. Так у нас будет 400 девушек»44. Речь шла о том, что кадровое обеспечение работы с женщинами должно было быть прерогативой самих женщин КБАО. Для решения этой задачи, партийные и советские органы должны были, по меньшей мере, полностью упразднить остаточные структуры генерации традиционного менталитета, и институировать высвободившиеся потенции женской социальной активности в необходимой форме. При этом логика ситуации требовала, чтобы основной акцент в работе советских и партийных органов был сделан на трех направлениях: во-первых создание кадрового потенциала носительниц нового сознания, естественных агентов идеологического влияния, Во-вторых создание, путем формирования слоя партийных горянок идеологической вертикали в самой женской среде, в-третьих обеспечение условий экономической автономизации женского населения Кабарды и Балкарии, путем организации таких форм 79 хозяйственной деятельности, которые гарантировали бы базу естественной трансформации внутрисемейных отношений. Иначе говоря, речь шла о перестройке всего комплекса сложившихся к этому моменту в национальных районах КБАО гендерных институтов суть процесса достаточно точно обрисована современными исследователями: «В ходе социальной трансформации гендерные отношения на микроуровне власти в семье приобрели вид своеобразной симметрии, обеспеченной не столько признанием равного права мужчины и женщины на самореализацию, сколько жестким подчинением каждого из них «социуму власти». При этом микроуровень А /Т властных отношений сохранял четко выраженный мужской профиль»4 Пути решения этих задач были уже обозначены. Первые две требовали создания масштабной, «поставленной на конвейер», системы подготовки женских кадров с последующим выдвижением наиболее активных из них на работу в советские и партийные органы, третья подразумевала втягивание женской части населения Кабардино-Балкарии в производство, причем не традиционное, кустарное, как это уже было в балкарских селениях опыт с точки зрения идеологического целеполагания абсолютно неудачный, а производство промышленное, когда, с одной стороны, заработная плата обеспечивает автономность женщины в системе гендерных взаимоотношений, а с другой ставит ее в условия, при которых лишь совокупный труд многих людей приводит к появлению конечного продукта, т.е. когда самодовлеющие роль и значение женской личности сходят на нет. После первого набора в Ленинский учебный городок, партийные и советские органы, руководство республики предприняло ряд подготовительных шагов, предусматривавших помимо всего прочего и9 некоторую адаптацию структур этого центра к будущему массовому набору женщин и девушек. Была укреплена женская часть кадрового состава ЛУГа. |