|
89 ный выход в декларациях о суверенитете Кабарды и Балкарии в качестве отдельных республик. Противостояние национальных движений явилось той причиной, которая, усугубляя свое воздействие на этно-политическую и социально-общественную обстановку в регионе, в течение всего последующего периода сделала возможным превращение внешнего воздействия в серьезнейший фактор дестабилизации. Можно предположить, что и при разработке Концепции национальной политики с подачи определенных структур в этот документ были заложены несколько принципиальных моментов, первоначально воспринятых на местах как привычное уже свидетельство некомпетентности московских специалистов. В основном это были положения, связанные с определением политической роли этнических меньшинств в составе РФ, а также положением русских и казачества в национальных субъектах. Проект Концепции многократно возвращался на доработку в Москву и был окончательно принят 17 апреля 1996 года на основании полного консенсуса при участии представителей национальных субъектов РФ. От Кабардино-Балкарии основным участником разработки Проекта был Госкомнац КБР. Оставляя в стороне лишние комментарии по поводу всех перипетий борьбы за приемлемый текст итогового документа, укажем, что экспертами на местах отмечалось, что казачество Северного Кавказа не является областью критического переплетения сил и в достаточной мере стабильно. Однако после выхода в свет законов о реабилитации жертв политических репрессий казачество юга России оказалось фактически в привилегированном положении, что, вкупе с заявленной ксенофобией некоторых лидеров казачьего движенья, сыграло свою роль в формировании зримой оппозиции национальных движений Северного Кавказа и казачьих кругов региона. Речь шла о становлении системы взаимоотношений этносов Северного Кавказа, при которой любые попытки контроля со стороны государственных органов Российской Федерации, наталкивались бы на сложнейший клубок |
100 Весной 1991 года принят Закон о реабилитации репрессированных народов сырая недоработанная декларация общедемократического характера, не обеспеченная никакими механизмами реализации, но весьма успешно на долгое время превратившая республику в пространство правового и политического хаоса. В течение года политические разногласия лидеров неформальной оппозиции кабардинского и балкарского народа нашли окончательный выход в декларациях о суверенитете Кабарды и Балкарии в качестве отдельных республик. Противостояние национальных движений явилось той причиной, которая, усугубляя свое воздействие на этнополитическую и социально-общественную обстановку в регионе, в течение всего последующего периода сделала возможным превращение внешнего воздействия в серьезнейший фактор дестабилизации. Можно предположить, что и при разработке Концепции национальной политики с подачи определенных структур в этот документ были заложены несколько принципиальных моментов, первоначально воспринятых на местах как привычное уже свидетельство некомпетентности московских специалистов. В основном это были положения, связанные с определением политической роли этнических меньшинств в составе РФ, а также положением русских и казачества в национальных субъектах. Проект Концепции многократно возвращался на доработку в Москву и был окончательно принят 17 апреля 1996 года на основании полного консенсуса при участии представителей национальных субъектов РФ. От КабардиноБалкарии основным участником разработки Проекта был Госкомнац КБР. Оставляя в стороне лишние комментарии по поводу всех перипетий борьбы за приемлемый текст итогового документа, укажем, что экспертами на местах отмечалось, что казачество Северного Кавказа не является областью критического переплетения сил и в достаточной мере стабильно. 101 Однако после выхода в свет законов о реабилитации жертв политических репрессий казачество юга России оказалось фактически в привилегированном положении, что, вкупе с заявленной ксенофобией некоторых лидеров казачьего движенья, сыграло свою роль в формировании зримой оппозиции национальных движений Северного Кавказа и казачьих кругов региона. Речь шла о становлении системы взаимоотношений этносов Северного Кавказа, при которой любые попытки контроля со стороны государственных органов Российской Федерации наталкивались бы на сложнейший клубок взаимных претензий и обид, на тотальное противодействие всех реальных сил региона. Следует отметить, что и федеральный Закон «О национальнокультурной автономии» в целом лежал в русле общего направления на децентрализацию и, после принятия пакета законов о местном самоуправлении, мог оказать серьезнейшее влияние на базовые механизмы государственного управления. Анализ федеральных документов, разрабатывавшихся в течение 19931995 годов, показывает, что основным содержанием официальной позиции Центра на этот период стала нивелировка последствий чрезмерной автономизации регионов в целом и национальных образований в частности. Высказывание Б. Ельцина о том, что регионы возьмут столько власти, сколько смогут и захотят, явившееся констатацией реального соотношения сил периферии и Центра и знаменовавшее пусть короткую, но эпоху в истории российской государственности, было в прошлом. Из текстов официальных документов Центра последовательно устранялись все упоминания о Федеративном Договоре, и так же последовательно делался акцент на неделимость и целостность государства. Это была новая стратегия государства, объяснявшаяся стремлением устранить допущенные ранее |