Проверяемый текст
Мишина, Ирина Дмитриевна; Нравственные ценности в праве (Диссертация 1999)
[стр. 110]

находятся в согласии с требованиями справедливости, свободы, равенства, гуманизма.
Естественное право необходимая форма духовного бытия права, однако оно не есть воплощенная нравственность.
Представляется, чтоф естественное право это' минимум, необходимая и достаточная мера морали.
В терминах психологической теории Л.И.
Петражицкого нравственная:максима представлена в психике человека императивным переживанием.
Рассматриваемый нами; минимум нравственности* (естественное право) представлен переживанием атрибутивным, притязанием, являющимся результатом осознания свободы;, ее необходимости, полезности, ценности для; себя.
Причем осознание ценности свободы для себя в правовом; пространстве приобретает+
необходимую связанность с обязанностями.
«Самостоятельную реализациюФ ценностей правильно называть жизненным самоутверждением, а не эгоизмом: Без
этого самоутверждения не может быть права», пишет Н;Н.
Алексеев; В нравственных требованиях (максима) воплощается» свобода;: понимание и переживание.ее абсолютной ценности как условия бытия и как цели для других.
Если представить каждого индивида в виде точки, которая!
ограничена окружностью, нарезающей? для индивида определенный; объем свободы, то в случаесвободы «для себя» притязание обращено ко всем; индивидам, государству,, гражданскому обществу,, которые находятся» за4 Ф гранью окружности, за гранью объема свободы данного индивида и не имеет права вторгаться в очерченный круг, а в случае соприкосновения,♦ пересечения с этой границей свободы обязаны не нарушать, более, того обеспечить соответствующее правопритязание.
В нравственных максимах свобода выступает, прежде всего, как момент самообязывания к признанию, ненарушению, обеспечению свободы.
в первую очередь для других.
Нравственное поведение реализуется зачастую* в ущерб своей собственной;свободе,
в виде жертвы;своими собственными * интересами.
Бесспорно, что
благо для себя и признание возможности равного 110
[стр. 52]

оторвать человеческий микрокосм от стремления к обретению смысла существования.
Однако в праве происходит неизбежное отчуждение смысла, право и не предназначено давать такое конечное смысловое содержание, оно лишь средство, путь, форма, часто безразличная к ^ Гусейнов А.А.
Ненасилие и перспективы общества.//Философские науки.
1991.
№ 11.
С.
86.
к ^ См: Материалы краевой научно-практической конференции «Правовое информирование, образование и воспитание».Красноярск.
1997.
Система довузовского правового образования: программа развития, документы.
Красноярск.
1998.
‘ Соловьев B.C.
Определение права в его связи с нравственностью.//Власть и право.
1990 С 114.
содержанию.
Исходя из этого, А.И.
Солженицын полагает, что «нравственное начало должно быть выше, чем юридическое»/ Поэтому Н.
Бердяев писал: «Вера в конституцию жалкая вера….
Вера должна быть направлена на предметы более достойные».^ Имеется в виду более глубокое обоснование прав и свобод человека, обоснование метафизическое и религиозное.
Уместно вспомнить мысль Б.П.
Вышеславцева о том, что закон не созидает жизни, напротив, вера, жизнь, история созидают закон.® Юридический документ любой силы есть лишь форма, содержащая указание на ценности, а также правовые средства и механизмы их достижения.
Форма, каковой являются законы, не может создавать содержания, тем более подменять собой смыслы.
Смыслы первичны и самодостаточны.
Закон лишь обслуживает равнодоступность и справедливые механизмы достижения этих смыслов.
(Оговоримся, что право является содержательной формой, однако право и закон, в свою очередь соотносятся как форма и содержание).
Ценность права высока, но не абсолютна, инструментальна, веры же достойны абсолюты.
Абсолютна ценность свободы, справедливости, равенства.
Человек живет, мыслит, действует лишь в реляции к Абсолютному, неустранимому ни из какого миросозерцания.
Еще одним аргументом за сублимирующее действие нравственно-правовых ценностей служит известный науке феномен, который можно обозначить как «эффект снесения».
Этот эффект можно представить в виде простой схемы.
Река бытия, жизни, с ее сильно сносящим к низшему течением; субъект и цель, которую субъеюхочет достигнуть, находящаяся на другом берегу реки.
Парадокс состоит в том, что добросовестно устремляясь к цели, субъект ее достичь не сможет, но окажется ниже (тем ниже, чем сильнее сопротивление обстоятельств) того, к чему он стремился: чтобы достичь намеченного, он должен ставить себе иные, более высокие, превосходящие цели.
Направление смещений очевидно от высшего к низшему.
Таким образом, поставленная цель не должна равняться самой себе, для достижения реального и возможного надо стремиться к идеальному и невозможному.
Конституции РФ закреплено положение о высшей ценности прав и свобод и человека.
Права и свободы человека категория естественного права.
Учитывая ^ Солженицын А.И.
Как нам обустроить Россию.
М.
1991.
С.
59 ^ Бердяев Н.
Философия неравенства.
М.
1990.
С.
155.
‘ Этика преображенного Эроса.
С.
25 «эффект снесения», осмысливать права и свободы человека следует, апеллируя к представлениям о свободе, справедливости, равенстве на уровне нравственности, поскольку там содержатся максимьд!^ этом случае реально осуществить правовой минимум (необходимую и достаточную меру).
Естественное право есть момент «встречи», взаимодействия нравственности и права, где оба ценностных регулятора находятся в согласии с требованиями справедливости, свободы, равенства, гуманизма.
Естественное право необходимая форма духовного бытия права, однако оно не есть воплощенная нравственность.
Представляется, что естественное право это минимум, необходимая и достаточная мера морали.
В терминах психологической теории Л.И.
Петражицкого нравственная максима представлена в психике человека императивным переживанием.
Рассматриваемый нами минимум нравственности (естественное право) представлен переживанием атрибутивным, притязанием, являющимся результатом осознания свободы, ее необходимости, полезности, ценности для себя.
Причем осознание ценности свободы для себя в правовом пространстве приобретает
необходимую связанность с обязанностями.
«Самостоятельную реализацию ценностей правильно называть жизненным самоутверждением, а не эгоизмом.
Без
такого самоутверждения не может быть права», пишет Н.Н.
Алексеев.^

[стр.,53]

В нравственных требованиях (максима) воплощается свобода, понимание и переживание ее абсолютной ценности как условия бытия и как цели для других.
Если представить каждого индивида в виде точки, которая
офаничена окружностью, нарезающей для индивида определенный объем свободы, то в случае свободы «для себя» притязание обращено ко всем индивидам, государству, гражданскому обществу, которые находятся за гранью окружности, за гранью объема свободы данного индивида и не имеют права вторгаться в очерченный круг, а в случае соприкосновения, пересечения с этой границей свободы обязаны не нарушать, более того обеспечить соответствующее правопритязание.
нравственных максимах свобода выступает, прежде всего, как момент самообязывания к признанию, не нарушению, обеспечению свободы в первую очередь для других.
Нравственное поведение реализуется зачастую в ущерб своей собственной
свободе, в виде жертвы собственными интересами.
Бесспорно, что
Алексеев Н.Н.
Указ.
раб.
С.
149.
благо для себя и признание возможности равного
блага за другими оборачивается, в конечном итоге, благом для всех.
Но при ближайшем рассмотрении явствует, что правовой характер феномена есть ответ на эгоистическую природу человека.
ь Сравненим нравственные требования, заключенные в заповедях Христа, за которыми признается решающее значение в морали^ и соответствующие им установления естественного права права и свободы человека.
«Не убивай» (Евангелие от Матфея, 19:18.
Второзаконие, 5:17) это императив, представляющий собой безусловное требование, нравственную максиму.
Его безусловность и максимализм проявляется в том, что соблюсти этот запрет необходимо даже при условии уфозы для собственной жизни (хотя здесь наличествуют теоретические споры о том, следует ли убить, если есть угроза для жизни близких и т.д.).
Есть, однако, святоотеческая литература, в которой содержатся свидетельства о вьюочайшей силе человеческого духа о смирении, даже до смерти.
Так, преподобный Серафим Саровский в полноте исполнил заповедь «Не убий», что вменилось ему в жизненный подвиг и сделало его имя одним из символов Святой Руси.^ О таком же смирении и любви свидетельствуют жизнеописания последних месяцев жизни венценосной семьи Романовых.
Но все это духовные подвиги, требовать совершения которых от других никто не вправе, а может только добровольно принять самообязыванием.
Это нравственные максимы, благо «для других»^, и в силу духовной высоты своей они не каждому под силу.
Соответствующее этому установление естественного права «Каждый человек имеет право на жизнь» (ст.
3 Всеобщей Декларации прав человека, принятой 10 декабря 1948 г.).
Это атрибутивное притязание, благо «для себя», в первую очередь, и только потом это благо и для других.
Иногда в литературе вышеуказанное отличие морали и права не учитывается, чувство собственного достоинства называется первичным нравственным ценностным ^См.: Алексеев С.С.
Философия права.
С.
54.
Баскин Ю.Я, Новый Завет и становление нового международного права.//Правоведение.
1992.
№ 4.
С, 75-81.
Он же.
Библия и международное право.//Правоведение.
1991.
№ 5.
С.
40-48.
^ Преподобный Серафим Саровский.
Мюнхен Москва.
1993.
С.
35.
® Это благо «для других» лишь в первую очередь, ибо, согласно христианскому вероучению, совершающий духовный подвиг совершает спасение своей души для жизни вечной, а это высшее благо «для себя».
отношением человека к себе самому.^ Приводится справедливое замечание Иеринга о том, что сопротивление наглому беззаконию есть «обязанность правомочного по ? отношению к себе самому»^.
Однако Р.
Иеринг говорит именно о сфере права, в сфере же морали первичное ценностное отношение направлено к ближнему, как равному себе в человеческом достоинстве.
Самопожертвование область нравственного регулирования, где определяющим является благо для других.
Правовому же регулированию такие случаи не подлежат.
Нравственно-этическому императиву «Не укради» (Мф.
19:18.
Втор.
5:19) соответствует притязание естественного права, закрепленное в статье 17 Всеобщей Декларации прав человека: «Каждый человек имеет право владеть имуществом как

[Back]