|
пы”. За действия члена федерации наступает как его ответственность, так и ответственность федерации в целом: смешанная и совместная1’2. Авторы опубликованной в 1993г. монографии “Федерация в зарубежных странах” считают, что международное право не признает за субъектами федерации права выступать в международном общении'3’. И приводят в обоснование этого тезиса следующие факты: “Входящие в состав федерации штаты, земли, провинции и кантоны не обладают верховенством на своей территории и, в отличие от субъектов конфедерации, не обладают суверенитетом. Сфера действия федерального права распространяется на всю федерацию, и ни в одной из них штаты, провинции, земли или кантоны не вправе препятствовать его применению Особое значение данный аспект приобретает в отношении тех субъектов федерации, которые именуют себя государствами или даже суверенными государствами в своих конституциях. Вообще говоря, нередко субъекты федерации только формально, юридически квалифицируются как субъекты международного права. И в этом плане И.П. Блищенко, пожалуй, преувеличивает тот факт, что в условиях Союза ССР все союзные республики были субъектами международного права и с этой точки зрения они беспрепятственно могли участвовать в международном общении и другие государства могли развивать с ними тс отношения, которые они сочтут нужными135. Сам же он замечает: “Другое дело, что центр практически препятствовал этому, а другие государства сами не шли на эти отношения то ли потому, что боялись появления большого числа просоветских государств на международной арене, то ли потому, что не хотели портить отношения с 1,2 См.: Пустогаров В.В. Члены федерации как субъекты международного права / Советское госуларство и право. 1992. X" 1. С. 43-53. См: Федерация в зарубежных егранал. М.: J993. Гл. 1. Ь4 Там же. 135 Ьлищенко И.П. Международно--правовые проблемы государств, входящих в СНГ / Московский журнал международного права. 1997. № 1. С. й. |
суверенными государствами. Но и “лишать” их международной (пусть ограниченной) правосубъектности бессмысленно. Что касается международной правоспособности, то она проистекает из самого факта установления и поддержания соответствующих отношений. А таких фактов уже множество (сотни). Как полагает В.В. Пустогаров, “частичная международная правосубъектность" присуща тем субъектам федерации, которые имеют статус государства, причем конкретный объем их внешней компетенции определяется конституцией федерации, а общие пределы их “частичной международной правосубъектности” очерчиваются в конечном счете международным правом, хотя четко “ещё не маркированы”. За действия члена федерации наступает как его ответственность, так и ответственность федерации в целом: смешанная и совместная.68 Авторы опубликованной в 1993 году монографии “Федерация в зарубежных странах” считают, что международное право не признает за субъектами федерации права выступать в международном общении.69И приводят в обоснование этого тезиса следующие факты: “Входящие в состав федерации штаты, земли, провинции и кантоны не обладают верховенством на своей территории и, в отличие от субъектов конфедерации, не обладают суверенитетом. Сфера действия федерального права распространяется на всю федерацию, и ни в одной из них штаты, провинции, земли или кантоны не вправе препятствовать его применению '.7 0 Особое значение данный аспект приобретает в отношении тех субъектов федерации, которые именуются государствами или даже 68 Пустогаров В.В. Члены федерации как субъекты международного права//Сов. государство и право, 1992. № 1. С. 43-53. 69См.: Федерация в зарубежных странах. М., 1993. Гл. 1. 70Там же. 64 суверенными государствами (как, например, Татарстан в его Конституции, несмотря на то, что в Конституции Российской Федерации им дано название “республик”). Вообще говоря, нередко субъекты федерации только формально, юридически квалифицируются как субъекты международного права. И в этом плане И.П. Блищенко, пожалуй, преувеличивает тот факт, что в условиях Союза ССР все союзные республики были субъектами международного права и с этой точки зрения они беспрепятственно могли участвовать в международном общении и другие государства могли развивать с ними те отношения, которые они сочтут нужными.7 1 Сам же он замечает: “Другое дело, что центр практически препятствовал этому, а другие государства сами не шли на эти отношения то ли потому, что боялись появления большого числа просоветских государств на международной арене, то ли потому, что не хотели портить отношения с центром.в? 2 В связи с этим И.П. Блищенко выражает сожаление, что “наша наука, кроме догматического утверждения, что республики субъекты международного права, ничего не сделали для того, чтобы как то утвердить эту правосубъектность в международном общении, а государствоведческая наука всячески замалчивала международную правосубъектность республик из-за стремления угодить центру1 ’.7 3 В отношении современной России ситуация, вроде бы, кардинально изменилась. Однако и сегодня нельзя спешить с выводом о том, что субъекты Российской Федерации являются полноправными 7 1 Блищенко И.П. Международно-правовые проблемы государств, входящих в СНГ//Московский журнал международного права. 1997. № 1. С. 6. 72Там же. 73Там же. 65 внешнеэкономической деятельностью субъектов Российской Федерации. Применительно к данному параграфу важно определить, какие из этих норм связаны с реализацией суверенитета и суверенных прав самой федерации. Выше мы касались теории “суверенитета" народа, которая, на наш взгляд, страдает абстрактностью, но прижилась в новейшем законодательстве России. В соответствии со Статьей 3, п. 1 Конституции Российской Федерации “Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ”. В данной норме непросто установить реальное правовое содержание. Сегодня многие нации и национальные меньшинства в России не считают себя частью “многонационального народа” России, который воспринимается скорее как арифметическая сумма различных национальных общностей, уступающая в своей определенности даже такому, сегодня непопулярному понятию, как “советский народ”. Носителем суверенитета на практике в Федерации всегда является “Центр” или сама Федерация как целое. В то же время, “абсолютный суверенитет центра" по вполне понятным причинам (иначе это унитарное государство) общепризнанным для федерации не мог стать. Отсюда возникает разновидность принципа разделения властей применительно к исследуемой нами проблеме. Одна из крайних точек зрения на международную правосубъектность субъектов федерации выражается в отрицании за последними права на международное общение. Выражением такого подхода может служить, например, следующая мысль: “Входящие в состав федерации штаты, земли, провинции и кантоны не обладают верховенством на своей территории и, в отличие от субъектов конфедерации, не обладают суверенитетом. Сфера действия федерального права распространяется на всю федерацию, и ни в одной 79 |