|
центром”. В связи с этим И.П. Блищенко выражает сожаление, что “наша наука, кроме догматического утверждения, что республики субъекты международного права, ничего не сделали для того, чтобы как то утвердить эту правосубъектность в международном общении, а государствоведческая наука всячески замалчивала международную правосубъектность республик из-за стремления угодить центру"136. В отношении России периода 1991-1999гг. (да и современной России) ситуация, вроде бы, кардинально изменилась. Однако она не позволяла категорически спешить с выводом о том, что субъекты Российской Федерации стали полноправными субъектами международного права. Определяющим здесь является фактическое состояние вопроса. Исходя именно из фактического положения дел, в начале сороковых годов американские авторы, основываясь на солидном опыте функционирования государственной системы США, даже стали квалифицировать как “проявление сентиментальности” тот факт, что штаты иногда продолжают именоваться суверенными137. Полагаем, что и в отношении субъектов Российской Федерации данный подход верен. “Суверенитет в суверенитете” это правовой нонсенс. И не случайно многие авторы выступают категорически против такого подхода. Исторически конституции государств-субъектов федерации нередко предшествуют конституции самой федерации (Союза) и даже продолжают действовать после образования федерации. Такое положение, как отмечает И.Д. Левин, было свойственно США, а также советским республикам до 1924г. “Можно ли считать, задает вопрос данный автор, что, образовав союз, государства-члены отказались от всех своих государственных прав, и даже от права на свое существование как государства*1 Такое предположение явно несообразно с действительным положением вещей. Образуя ]у’ Там же. IJ' Ogg. Rey. Introduction lo American Government. 1943. P. 60. |
суверенными государствами (как, например, Татарстан в его Конституции, несмотря на то, что в Конституции Российской Федерации им дано название “республик”). Вообще говоря, нередко субъекты федерации только формально, юридически квалифицируются как субъекты международного права. И в этом плане И.П. Блищенко, пожалуй, преувеличивает тот факт, что в условиях Союза ССР все союзные республики были субъектами международного права и с этой точки зрения они беспрепятственно могли участвовать в международном общении и другие государства могли развивать с ними те отношения, которые они сочтут нужными.7 1 Сам же он замечает: “Другое дело, что центр практически препятствовал этому, а другие государства сами не шли на эти отношения то ли потому, что боялись появления большого числа просоветских государств на международной арене, то ли потому, что не хотели портить отношения с центром.в? 2 В связи с этим И.П. Блищенко выражает сожаление, что “наша наука, кроме догматического утверждения, что республики субъекты международного права, ничего не сделали для того, чтобы как то утвердить эту правосубъектность в международном общении, а государствоведческая наука всячески замалчивала международную правосубъектность республик из-за стремления угодить центру1 ’.7 3 В отношении современной России ситуация, вроде бы, кардинально изменилась. Однако и сегодня нельзя спешить с выводом о том, что субъекты Российской Федерации являются полноправными 7 1 Блищенко И.П. Международно-правовые проблемы государств, входящих в СНГ//Московский журнал международного права. 1997. № 1. С. 6. 72Там же. 73Там же. 65 субъектами международного права. Определяющим здесь является фактическое состояние вопроса. Исходя именно из фактического положения дел, в начале сороковых годов американские авторы, основываясь на солидном опыте функционирования государственной системы США, даже стали квалифицировать как “проявление сентиментальности” тот факт, что штаты иногда продолжают именоваться суверенными.7 4 Полагаем, что и в отношении субъектов Российской Федерации данный подход верен. “Суверенитет в суверенитете” это правовой нонсенс. И не случайно многие авторы выступают категорически против такого подхода. Исторически конституции государств-субъектов федерации нередко предшествуют конституции самой федерации (Союза) и даже продолжают действовать после образования федерации. Такое положение, как отмечает И.Д. Левин, было свойственно США, а также советским республикам до 1924 года. “Можно ли считать, задает вопрос данный автор, что, образовав союз, государства-члены отказались от всех своих государственных прав, и даже от права на свое существование как государства ? Такое предположение явно несообразно с действительным положением вещей. Образуя союз, а не унитарное государство, государства-члены тем самым оговаривают свое право на дальнейшее существование, а, с другой стороны, сама федерация, конституируя себя как союзное государство, тем самым признала государственный характер своих членов".7 5 В тоже время, применительно к СССР, И.Д. Левин считает, что утверждение частей федерации как государств-членов в конституции федерации означает их конституирование не в качестве суверенных 66 7 4Ogg and Rey. Introduction to American Government. 1943. P. 60. 75Левин И.Д. Указ. соч. С. 301-302. |