|
131 Подходы законодателя в этом вопросе оказались «скорректированными» правовыми позициями Конституционного Суда РФ. В постановлении от 4 марта 2003 года Суд указал, что направление судом уголовного дела прокурору для устранения существенных нарушений уголовно-процессуального закона, при условии, что это не связано с восполнением неполноты произведенного дознания или следствия, не противоречит нормам Конституции РФ. Поэтому, такое решение может иметь место по аналогии норм ст. 232 УПК РСФСР и при состязательном строе (форме) процесса'. С учетом этих позиций институт возвращения уголовных дел прокурору (ФЗ РФ № 92-ФЗ от 4 июля 2003 г.) был дополнен рядом новых норм. Прежде всего, законодатель запретил органам уголовного преследования производство следственных и процессуальных действий по возвращенному им делу, в том числе имеющих своей целью устранение выявленных сторонами или судом нарушений. Во-вторых, установил прокурору сжатые сроки устранения отмеченных судом нарушений (чч. 2 и 5 ст. 237 УПК). Тем самым, законодатель, по идее, подчеркивал принципиально иную правовую природу норм ст. 237 УПК, от института возвращения дела на дополнительное расследование. При этом законодатель не пояснил: какие критерии должны быть положены в основу вывода суда о существенности нарушений закона, допущенных при составлении обвинительного заключения (акта) и могущих повлечь направление дела прокурору; перечень, каких действий является допустимым для устранения названных нарушений; с какого момента должны исчисляться сроки устранения выявленных судом нарушений. Эти вопросы нашли свое разрешение в постановлении Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003 года. Согласно этому акту, суд общей юрисдикции по ходатайству (заинтересованной) стороны или по собственной ини-1 1 Конституционный Суд РФ, правда, оговаривается при этом, что это возможно только в целях обеспечения конституционных прав и свобод обвиняемого и потерпевшего. См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 4 марта 2003 г. № 2-П «По делу о проверке конституционности положений п. 2 ч. 1 и 3 ст. 232 УПК РСФСР в связи с жалобами граждан Л.И. Батищева, Ю.А. Евграфова, О.В. Фролова и А.В. Шмелева» // СЗ РФ. 2003. К ® 12. Ст. 1176. |
347 «история» возвращения дел на дополнительное расследование из суда была окончательно «закрыта», не соответствуя более роли суда в правовом государстве. Данные правовые позиции однозначно нашли свое нормативное подтверждение и в нормах УПК РФ (2001 г.), где законодатель окончательно отказался от института направления дел на дополнительное расследование, по крайней мере, по той категории дел, которые уже внесены стороной обвинения в суд, ибо полномочия прокурора, связанные с возможным возвращением дел на дополнительное расследование (п. 3 ч. 1 ст. 221 УПК), включены законодателем лишь в раздел 8 и часть 2 УПК РФ, которые и структурно, и содержательно относятся исключительно к досудебному производству606. Применительно к полномочиям суда, разрешающего дело по существу, или в стадии подготовки дела к судебному заседанию, закон подобных регламентаций не содержит. Тем самым законодатель буквально воспринял правовые позиции и итоговые выводы Конституционного Суда РФ в предельно принципиальном вопросе о возможности возвращения судом уголовных дел на дополнительное расследование при состязательном строе процесса. Однако (состоявшиеся) подходы законодателя в этом вопросе вновь оказались «скорректированными» правовыми позициями Конституционного Суда РФ. В постановлении от 4 марта 2003 года Суд сформулировал достаточно неожиданные правовые позиции, суть которых заключается в том, что направление судом уголовного дела прокурору для устранения существенных нарушений уголовно-процессуального закона, при условии, что это не связано с восполнением неполноты произведенного дознания или следствия, не противоречит нормам Конституции РФ и, следовательно, 606 Правомерность такого подхода, представляется, не может быть поставлена под сомнение, так как названное правомочие прокурора, по сути, есть продолжение функции уголовного преследования, содержание которой, в том числе, неразрывно связано и с обеспечением прав, свобод и законных интересов стороны потерпевшей от преступления. 348 может иметь место по аналогии соответствующих норм ст. 232 УПК РСФСР607. Подчеркнем, по буквальному смыслу, названное разъяснение дано не в контексте норм и положений ст. 237 УПК РФ (2001 г.), а применительно к проверке положений ст. 232 УПК РСФСР (I960 г.), уже не действующих на момент их исследования Конституционным Судом, что уже само по себе удивительно для практики отправления конституционного правосудия. Таким образом, в отличие от ранее высказанных в этом контексте позиций, категорически отрицающих любые инициативы суда и сторон в вопросе о возможном возвращении уголовного дела прокурору из суда, Конституционный Суд РФ не просто «смягчил» свои правовые позиции, а кардинально изменил их векторную направленность. По сути, данного прецедента Конституционный Суд РФ, уже в период действия норм нового УПК РФ (2001 г.), считает вполне допустимым и не противоречащим Конституции РФ возвращение уголовного дела из суда прокурору. Правда, специально оговариваясь в вопросе о том, что только для устранения существенных нарушений уголовно-процессуального законодательства, допущенных на досудебном этапе производства по делу и выявленных в ходе подготовки дела к судебному разбирательству; обеспечения конституционных прав и свобод обвиняемого и потерпевшего и т. п. Следует ли расценивать данное разъяснение как определенную реанимацию института возвращения дела на дополнительное расследование, Конституционный Суд, естественно, не пояснил. Законодатель, в том числе и не без существенного давления практики, отреагировал практически мгновенно. Федеральным законом Российской Федерации № 92-ФЗ от 4 июля 2003 года институт возвращения уголовных дел прокурору был, как известно, 607 См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 4 марта 2003 г. № 2-П «По делу о проверке конституционности положений п. 2 ч. 1 и 3 ст. 232 УПК РСФСР в связи с жалобами граждан Л.И. Батищева, Ю.А. Евграфова, О.В. Фролова, и А.В. Шмелева» // Собрание законодательства РФ. 2003. № 12. Ст. 1176. 350 Как (вернее: в каком процессуальном порядке) следует реализовывать эти основания в ходе предварительных слушаний, законодатель, естественно, не пояснил, оставляя вопрос о надлежащей процессуальной форме деятельности суда и сторон в названных ситуациях на их субъективное усмотрение. Весьма лапидарен оказался законодатель и вопросе о том, какие (объективные) критерии должны быть положены в основу вывода судьи о существенности нарушений закона, допущенных при составлении обвинительного заключения (обвинительного акта), которые могут повлечь соответствующее направление уголовного дела прокурору; перечень, каких действий является допустимым для устранения названных нарушений, а какие из них в принципе недопустимы и не могут быть реализованы органами уголовного преследования (в том числе, прокурором), под угрозой ничтожности их результата; с какого момента должны исчисляться сроки устранения выявленных судом нарушений и т. п. Необходимые регламентации в этом вопросе, отчасти, были внесены лишь постановлением Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003 года610. Признавая и в данном акте положения ч. 1 ст. 237 УПК, не противоречащими Конституции РФ, Суд, вместе с тем, разъяснил, что из статей 46-50, 52, 118, 120 и 123 Конституции РФ и основанных на них правовых позиций Конституционного Суда РФ вытекает, что суд общей юрисдикции при осуществлении производства по уголовному делу может по ходатайству стороны ши по собственной инициативе возвратить дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом в случаях, когда в судебном производстве допущены существенные нарушения уголовнопроцессуального закона, не устранимые в судебном производстве. При этом 610 См.: Постановление Конституционного Суда РФ № 18-П от 8 декабря 2003 года по делу о проверке конституционности положений статей 125,219,227,229,236,237,239, 246,254,271,378,405 и 408, а также глав 35 и 39 Уголовно-процессуального кодекса РФ в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан // Вестник Конституционного Суда РФ. 2004. № 1. С. 3. |