Проверяемый текст
Политика Ирана в закавказских государствах 15 мая, 2005 | Автор: Касымов Р.А. [http://www.iimes.ru/?p=3640]
[стр. 80]

военных конфликтов, которые могут иметь место в непосредственной близости от иранских границ.
В числе других важных элементов этой политики также следует отметить усилия ИРИ по развитию пограничной торговли с государствами
ЦА и Закавказья, попытки открытия в ряде приграничных районов зон свободной торговли.
В частности, в настоящее время между Ираном и Азербайджаном действует облегченный режим перехода через границу, функционируют приграничные зоны свободной торговли, на которые приходится до 10% двустороннего товарооборота1.
Кроме того, рассматривается вопрос о возможном открытии зоны свободной торговли в приграничном городе Джульфа (Иран, провинция Западный Азербайджан).

Рассматривая культурные, религиозные и идеологические задачи иранской стратегии в ЦА и Закавказье, необходимо отметить, что в условиях трансформации внешнеполитического курса ИРИ, отхода правящего духовенства от принципа «экспорта исламской революции» эта задача представляется наименее важной.
Она
осуществлялась под знаком инициативы «диалога цивилизаций» тогдашнего президента ИРИ С.М.
Хатами и подразумевает распространение иранской культуры и религии в общественную жизнь государств
региона, пропаганду иранских культурных; традиций и ценностей, поддержку проживающих в ЦА и Закавказье иранских граждан.
Идея реализации «диалога культур и цивилизаций» в отношении государств
региона не носит политической окраски, предусматривает в большей степени развитие двустороннего и многостороннего сотрудничества в областях культуры, науки, искусства, образования и спорта с целью содействия возрождению культурного и интеллектуального потенциала народов региона.
Иран уделяет огромное внимание изучению персидского языка в странах региона.
В университетах центрально-азиатских стран создаются новые кафедры персидского языка, персидский начинает преподаваться в 1 Доулинг М.
Вигнараджа Г.
Экономическое возрождение республик центральной Азии: рубеж пройден.
Центральная Азия и Кавказ.
№ 6 (42) 2005г.
80
[стр. 1]

С учетом длительной истории геополитических, военно-политических, социально-экономических и культурных связей Ирана с государствами Закавказья, этот регион объективно входит в число приоритетных направлений внешнеполитической линии иранского руководства.
Национальные интересы и задачи Ирана диктуют необходимость более активного вовлечения в дела закавказского региона, который в условиях политической нестабильности, экономических неурядиц, межэтнических и межнациональных конфликтов стал объектом развернувшейся после 1991 года конкурентной борьбы между различными центрами силы регионального и планетарного масштаба.
В условиях быстро меняющейся международной обстановки новая стратегия Ирана в отношении Закавказья, пока еще окончательно не сформулированная и поэтому отчасти довольно противоречивая, тем не менее является предметом особого интереса.
Иранские официальные представители с озабоченностью отмечают существенный рост политической нестабильности в закавказском регионе в 2003-2004 годах, грозящий перерасти в распад некоторых государственных образований, который в свою очередь может привести к таким нежелательным последствиям как история Балкан в 90-х годах прошлого столетия, то есть приведение в действие «эффекта домино».
Такой негативный сценарий, по мнению официального Тегерана, будет угоден тем внешним силам, которые пытаются установить свой полный контроль над регионом.
Главным фактором роста нестабильности в Закавказье, который негативно влияет на развитие всего региона и тормозит объективный процесс формирования в нем собственной системы безопасности, иранское руководство называет политику США по укреплению их военного и политического влияния.
При этом имеется в виду американская стратегия вовлечения Грузии и Азербайджана в натовские структуры (в частности, реформирование грузинских ВС на основе проекта НАТО «Партнерство ради мира», реализация программы «Обучи и оснасти»), участие в создании военных и военно-морских баз в этих государствах, активизация деятельности американских спецслужб и разведывательных полетов над территорией Закавказья, лоббирование Вашингтоном соответствующих транспортных и трубопроводных маршрутов.
Такая политика рассматривается иранской стороной в качестве долгосрочного дестабилизирующего фактора для региона в целом.
Стратегия ИРИ в Закавказье включает в себя целый ряд составных компонентов, в том числе такие как внешнеполитическая концепция по формированию региональной системы безопасности, а также приоритетные задачи ИРИ в геополитической, политической, экономической, гуманитарной и культурной областях.
Взгляды государственного и военного руководства Ирана по формированию единой системы региональной безопасности в Закавказье В настоящее время официальная позиция Ирана по этому вопросу предусматривает формирование закавказской системы безопасности по формуле «3+3» (три государства Закавказья, а также три региональные державы — Россия, Иран и Турция).
В качестве первоочередных мер по оформлению этой системы иранские власти предлагают провести отдельные встречи на уровне секретарей Советов безопасности, глав парламентов и министров экономики и финансов шести государств, что позволит придать региональному сотрудничеству многовекторный и разноплановый характер При этом иранское руководство особо подчеркивает тот факт, что если предыдущая региональная инициатива Ирана по созданию модели «3+2» (три государства Закавказья, а также Россия и Иран), не получившая одобрения среди остальных стран региона, предполагала взаимодействие исключительно по вопросам безопасности и внешней политики, то предлагаемая сейчас модель делает акцент и на экономической составляющей многостороннего сотрудничества (прежде всего в области энергетики, транспорта, прокладки трубопроводов).
В основе этого утверждения лежит выдвинутая Ираном в 2002 году инициатива созыва встречи министров экономики и финансов шести государств региона (Азербайджан, Армения, Грузия, Россия, Иран и Турция).
Такая корректировка была сделана, в том числе, и с учетом линии России, которая, как полагают в МИДе ИРИ, выстраивает свои отношения с закавказскими государствами на основе взаимных экономических интересов и, благодаря этому, в последнее время смогла значительно активизировать свое экономическое присутствие в Закавказье.
В последнее время, на фоне ухудшения стабильности в Закавказье, иранские официальные представители все чаще высказываются в пользу создания всеобъемлющей системы региональной безопасности с учетом политических, социально-экономических и военных аспектов.
Так, 29 апреля 2003 года в ходе своего турне по странам региона министр иностранных дел ИРИ К.Харрази выступил с идеей создания совместных сил безопасности в регионе (официальной реакции руководства закавказских государств на эту идею пока не последовало).
Вместе с тем, следует отметить, что взгляды иранского руководства на формирование системы региональной безопасности в принципиальном плане не совпадают с мнением непосредственных участников — Азербайджана, Армении и Грузии, предлагающих совершенно неприемлемую для Ирана модель закавказской системы безопасности с участием внерегиональных сил, прежде всего США и ЕС.
При этом Азербайджан, претендующий на роль главного «стратегического партнера» Вашингтона в регионе, хотя и не формулирует официально свое видение механизма региональной безопасности, однако на практике безусловно действует по «правилам игры», установленным США, что явно противоречит иранским национальным интересам и создает непреодолимые пока разногласия концептуального плана между Тегераном и Баку в вопросах региональной безопасности.
С другой стороны, Иран стремится развивать со своим северным соседом тесное практическое взаимодействие по вопросам безопасности и стабильности в Закавказье, особенно на двустороннем уровне.
Ведется постоянный диалог между спецслужбами двух стран.
В течение 2003-2004 годов было подписано несколько документов о сотрудничестве в области борьбы с организованной преступностью, контрабандой и распространением наркотиков.
Грузинская сторона в принципиальном плане не высказывается против иранской инициативы о формировании системы безопасности по формуле «3+3».
Тем не менее, Тбилиси, с учетом наличия в регионе неурегулированных конфликтов (Абхазия, Южная Осетия, Нагорный Карабах), полагает весьма желательным подключение к этому процессу влиятельных внерегиональных сил, причем не обязательно США и НАТО, а, например, ОБСЕ или ЕС.
Первые шаги нового грузинского руководства (в том числе сделанное в начале января 2005 года заявление М.Саакашвили о согласованном с США решении закрыть российские военные базы на грузинской территории) свидетельствуют об усилении прозападных тенденций во внешнеполитической стратегии Грузии, что, как представляется, негативно отразится на перспективах возможного сотрудничества ИРИ и Грузии в рамках формирующейся закавказской системы безопасности.
Одновременно Тегерану следует ожидать усиления интеграционнных процессов в рамках ГУУАМ, продвижения инфраструктурных проектов в обход иранской территории.
Обеспокоенность Тегерана вызывает и наметившееся в 2003-2004 годах азербайджано-турецкое и грузино-турецкое сближение, в том числе в контексте озвученной ранее идеи заключения трехстороннего соглашения Азербайджана, Грузии и Турции о сотрудничестве в области безопасности.
В то же время, иранское руководство проявляет определенную гибкость в контактах с грузинской стороной.
Тегеран и Тбилиси в ходе политических, в том числе закрытых, контактов на различных уровнях последовательно продолжают обсуждение аспектов безопасности в регионе.
В частности, вопрос о сотрудничестве по созданию механизма региональной безопасности был затронут в ходе визита президента Грузии М.Саакашвили в Иран в июле 2004 года.
Что касается позиции Армении по этому вопросу, то даже эта наиболее союзная в политическом плане Ирану страна выступает за привлечение внешних сил и формирование схемы «3+3+2» (три государства Закавказья, Россия, Иран, Турция, а также США и ЕС).
При этом интенсивные консультации Тегерана с армянской стороной в настоящее время продолжаются.
Одновременно МИД ИРИ не считает достаточной заинтересованность Москвы в активизации регионального сотрудничества по формуле «3+3».
Представители внешнеполитического ведомства Ирана отмечают, что российская сторона предпочитает этому многостороннее взаимодействие с закавказскими государствами по системе «3+1» (Закавказье + Россия), получившее официальное оформление в рамках «кавказской четверки».
При этом иранская сторона признает, что формированию данного объединения объективно способствовала длительная история политических и экономических связей между этими государствами в период существования СССР, однако, сейчас, в новых реалиях, целесообразно создать более представительную региональную структуру.
Иран готов подключиться к многостороннему сотрудничеству в Закавказье и ждет соответствующих предложений от России.
Региональные отношения Исламской Республики Иран со странами Закавказья Важнейшей задачей внешнеполитической стратегии ИРИ на закавказском направлении в контексте регионального развития является стремление выйти из региональной изоляции, стать равноправным участником формирующейся в Закавказье системы безопасности, в которой были бы учтены национальные интересы Ирана.
Кроме этого, иранское руководство на данном этапе прилагает усилия по недопущению более активного вовлечения и укрепления присутствия внешних сил (США, ЕС) в Грузии и Азербайджане.
Позиция ИРИ в этом вопросе основывается на критическом восприятии политики США в Закавказье, что, по мнению иранского руководства, является главным фактором роста нестабильности в регионе.
Еще один предмет иранской озабоченности — активизация Израиля в закавказском регионе, особенно усиление его экономических позиций в Азербайджане.
Тем не менее, не следует считать внешнеполитический курс Ирана на закавказском направлении столь однозначным и предсказуемым.
Очевидно, что в контексте возможного обострения американо-российского противостояния за укрепление своих позиций в Закавказье Иран будет стремиться к проведению осторожной и сдержанной региональной политики, особенно с учетом недавней смены власти в Грузии и Азербайджане.
В этой связи, характерными элементами иранской региональной стратегии становятся шаги, направленные на поиск точек соприкосновения с новыми политическими силами, пришедшими к власти в Баку и Тбилиси.
Примечательно, что иранским МИДом делается все больший акцент на нейтральности позиции ИРИ в отношении внутриполитических борьбы в государствах Закавказья, отчетливо проявляется нежелание вмешиваться во внутренние дела этих государств, а также декларируется тезис о стремлении поддерживать равные отношения со всеми закавказскими государствами.
Еще одной особенностью региональной политики ИРИ в Закавказье является стремление занять более гибкую позицию в вопросе о возможном участии ИРИ в качестве посредника в урегулировании межэтнических и межнациональных конфликтов на территории Закавказья.
Следует констатировать значительное снижение активности ИРИ на этом направлении.
Если раньше акцент делался на успешном опыте Ирана в плане выполнения им посреднических миссий в других регионах (Таджикистан, Афганистан), то сейчас позиция Тегерана заключается в следующем: он готов предложить свои посреднические услуги, но только в том случае, если лидеры противоборствующих сторон в том или ином региональном конфликте пригласят его выступить в этом качестве.
В целом, позиция ИРИ в отношении региональных конфликтов в Закавказье заключается в утверждении тезиса о сохранении территориальной целостности задействованных в конфликте государств.
В части, касающейся Нагорно-Карабахского урегулирования, Тегеран категорически выступает против реализации модели «размена территорий» между Арменией и Азербайджаном.
К числу перспективных сфер будущего многостороннего и двустороннего взаимодействия ИРИ со странами Закавказья Тегеран также относит создание регионального механизма сотрудничества по противодействию незаконному обороту наркотических веществ (особенно в связи с поступающей тревожной информацией об увеличении в последние годы контрабанды наркотиков через территории Армении, Грузии и Азербайджана, а также о росте потребления наркотиков в этих государствах).
В частности, благодаря проявленной иранскими ведомствами инициативе, в 2001 году при содействии Управления ООН по наркотикам и преступности были заключены двусторонние договоренности ИРИ с каждой из стран Закавказья о сотрудничестве в сфере борьбы с наркотиками, что можно было бы рассматривать в качестве многостороннего регионального пакта.
Геополитика Тегерана в свете реализации национальных интересов в Закавказье Геополитический аспект внешнеполитической стратегии ИРИ в Закавказье основан на тезисе о необходимости более активного распространения политического и экономического влияния ИРИ на регион Закавказья, который является важным центром пересечения интересов региональных и мировых держав, одним из ключевых связующих узлов транспортных и трубопроводных артерий, перспективным коридором поставок углеводородного сырья, мостом, соединяющим исламский мир и христианскую цивилизацию.
С учетом геополитической значимости Закавказья для Ирана, последний стремится не допустить проникновения внерегиональных сил (США, ЕС) к северным границам Ирана, не давать им расширять и укреплять свое военное присутствие в Закавказье и тем самым окончательно сомкнуть вокруг Ирана кольцо американского влияния, которое уже включает в себя Афганистан, Ирак, частично — Пакистан и государства Центральной Азии, а также ВМС США в Персидском заливе.
В этом плане на фоне довольно натянутого политического диалога ИРИ с Азербайджаном и Грузией, ирано-армянские отношения можно охарактеризовать как динамически развивающееся стратегическое партнерство, которое с точки зрения геополитических интересов иранского руководства однозначно выдвигает Армению на роль «первого среди равных» приоритета в закавказском регионе.
Вместе с тем, иранское внешнеполитическое руководство очень осторожно реагирует на события в Грузии и Азербайджане, стремится установить ровные отношения с новым руководством этих стран, понимая особую важность первых контактов с президентами Азербайджана и Грузии И.Алиевым и М.Саакашвили.
Явно прослеживается линия на приобретение симпатий со стороны нового поколения грузинских и азербайджанских политиков, что проявляется, в том числе, в декларировании принципов невмешательства во внутренние дела этих государств, решения всех возникающих противоречий в соответствии с их внутренним законодательством и конституцией.
Параллельно, как представляется, иранское руководство не прекращает заигрывание с ведущими политиками других государственных образований Грузии, оппозиционных Тбилиси, что может в будущем наложить довольно негативный фон на перспективы улучшения ирано-грузинских отношений.
В этом ключе наиболее тесные связи оно поддерживает с бывшим лидером Аджарии А.Абашидзе.
Тегеран также продолжает вести геополитическую игру на ослабление американского военного присутствия в Грузии и Азербайджане, которая тесно увязывается иранской стороной с политикой на каспийском направлении и отстаиванием своих национальных интересов в регионе Каспийского моря.
Поэтому следует констатировать, что с точки зрения геополитических приоритетов внешнеполитическая стратегия ИРИ в Закавказье и в Каспийском регионе ставит общие задачи.
Экономические задачи иранской государственной стратегии в закавказском регионе Экономической составляющей своей внешнеполитической стратегии в Закавказье иранское руководство придает особое значение.
В новой редакции концепции ИРИ по формированию системы региональной безопасности экономическое взаимодействие поставлено в один ряд с вопросами сотрудничества в области безопасности и внешней политики.
В числе ключевых задач и принципов формирования механизмов экономической безопасности стран региона внешнеполитическое руководство ИРИ называет следующие: 1.
расширение экономического сотрудничества с государствами Закавказья как на двусторонней, так и на многосторонней основе; 2.
распространение своего экономического влияния на страны Закавказья, превращение их в рынки сбыта иранской продукции и получение экономической прибыли; 3.
стремление к обеспечению поставок в Иран и из Ирана углеводородного сырья и другой продукции через этот регион, использование его транзитного потенциала в своих целях.
Эти амбициозные задачи, поставленные иранским руководством в условиях слабости и аморфности экономических систем государств Закавказья, переживающих кризисный этап, а также низкого уровня социально-экономической жизни населения этих стран, нуждающихся во внешней подпитке, пока, тем не менее, решаются не очень успешно.
С учетом того, что «первую скрипку» в экономическом сотрудничестве с Закавказьем в настоящее время играют Россия, США и ЕС, Иран стремится приложить максимальные усилия для занятия определенной ниши на рынках закавказских государств, чтобы не оказаться в числе последних.
Для Ирана это хорошая возможность выхода из международной экономической изоляции.
Именно поэтому Иран пропагандирует идею скорейшего вступления стран Закавказья на путь экономического процветания и роста, преследуя при этом свой интерес: в условиях устойчивого и стабильного развития экономик государств региона, прекращения блокадной политики в отношении друг друга шансы Ирана на рынках стран Закавказья резко возрастут.
В частности, Тегеран считает крайне важным, с точки зрения своих экономических приоритетов, скорейшее восстановление железнодорожного сообщения между Азербайджаном, Арменией и Ираном, прерванного с началом Карабахского конфликта.
В рамках усиления экономической экспансии в Закавказье Иран стремится преуспеть в расширении своего рынка услуг в странах региона, а именно получить заказы на дорожное строительство, сооружение тоннелей и мостов, восстановление железнодорожных путей.
О многовекторной направленности и прагматичном характере новой внешнеэкономической политики ИРИ в Закавказье свидетельствует проявленная Тегераном заинтересованность к подключению, в том или ином виде, к экономической работе ГУУАМ, в первую очередь с точки зрения диверсификации маршрутов транспортировки иранских энергоносителей в Европу и участия Ирана в многосторонних экономических проектах ГУУАМ.
Неподдельный интерес высказывается иранской стороной относительно возможного подключения ИРИ к транспортным и инфраструктурным проектам с использованием грузинских портов на Черном море (Поти), в частности к проекту «ТРАСЕКА».
Этот новый элемент в концептуальном плане проявляется в декларировании принципа «альтернативности региональных транспортных и трубопроводных маршрутов» и призывов к снижению накала конкурентной борьбы за продвижение тех или иных проектов (ТРАСЕКА, МТК «Север-Юг» и другие).
Еще один элемент внешнеэкономической стратегии ИРИ в Закавказье -стремление придать мощный политический импульс развитию двустороннего и многостороннего экономического сотрудничества.
В контексте этой внешнеэкономической стратегии Иран стремится подать себя в качестве гаранта энергетической безопасности в государствах Закавказья, особенно в случае возможной дестабилизации политической обстановки в регионе, и стать, таким образом, активным участником энергетических и инфраструктурных проектов.
Разрешение пограничных вопросов при решении задач иранской внешнеполитической стратегии в Закавказье Концептуальной основой пограничной политики ИРИ в отношении соседних государств, в том числе закавказского региона, является реализация концепции «поиска безопасных границ» в условиях присутствия в соседних с Ираном странах (Ирак, Афганистан) вооруженных сил его стратегического противника — США.
В практическом плане эта концепция заключается в проведении политики «позитивного нейтралитета» ИРИ в отношении любых военных конфликтов, которые могут иметь место в непосредственной близости от иранских границ.
Иран ищет точки соприкосновения с Азербайджаном, Арменией и Грузией в плане обеспечения безопасности на совместной границе и развития пограничного сотрудничества с каждым из этих государств.
Иранская сторона также заинтересована во взаимном снятии Арменией и Азербайджаном блокадного положения на границе, что будет способствовать политической разрядке отношений между Ереваном и Баку.
В числе других важных элементов этой политики также следует отметить усилия ИРИ по развитию пограничной торговли с государствами
Закавказья, попытки открытия в ряде граничащих с Арменией и Азербайджаном районах зон свободной торговли.
В частности, в настоящее время между Ираном и Азербайджаном действует облегченный режим перехода через границу, функционируют приграничные зоны свободной торговли, на которые приходится до 10% двустороннего товарооборота.
Кроме того, рассматривается вопрос о возможном открытии зоны свободной торговли в приграничном городе Джульфа (Иран, провинция ЗАПАДНЫЙ АЗЕРБАЙДЖАН).
Культурные, религиозные и идеологические задачи иранской стратегии в
Закавказье В условиях трансформации внешнеполитического курса ИРИ, отхода правящего духовенства от принципа «экспорта исламской революции» эта задача представляется наименее важной.
Она
осуществляется под знаком инициативы «диалога цивилизаций» президента ИРИ С.М.Хатами и подразумевает распространение иранской культуры и религии в общественную жизнь государств Закавказья, пропаганду иранских культурных традиций и ценностей, поддержку проживающих в Закавказье иранских граждан.
Идея реализации «диалога культур и цивилизаций» в отношении государств
Закавказья не носит политической окраски, предусматривает в большей степени развитие двустороннего и многостороннего сотрудничества в областях культуры, науки, искусства, образования и спорта с целью содействия возрождению культурного и интеллектуального потенциала закавказских народов.
Отдельное место в культурно-образовательной политике ИРИ в Закавказье занимают усилия по распространению и продвижению персидского языка и литературы, в том числе открытие в этих странах центров иранистики и культурных представительств ИРИ, активная издательская работа на этом направлении.
В вузах закавказских государств успешно функционируют кафедры персидского языка, налажен студенческий обмен между учебными заведениями Ирана и государств региона.
Кроме того, правящее духовенство ИРИ проводит целенаправленную политику создания позитивного образа Ирана и его политического строя в глазах международного сообщества, в том числе руководства закавказских государств, активно распространяет идеи оптимального синтеза и гармоничного сосуществования принципов демократии и ислама в государственной системе ИРИ.
Такой курс «разрядки», в частности, преследует цель выхода Ирана из международной и региональной изоляции, а также способствует его приобщению к более активному участию в совместных региональных проектах, мероприятиях и форумах культурного характера в Закавказье.
Эта культурно-идеологическая стратегия уже приносит свои первые плоды в том плане, что создает в Азербайджане, Армении и Грузии новый имидж современного иранского общества: более открытого, чем ранее, миролюбивого и дружелюбного, стремящегося к культурному сотрудничеству и диалогу с другими народами, прежде всего, со своими региональным соседями.
Из всего сказанного следует, что закавказское направление в ближайшей перспективе безусловно останется в числе приоритетов региональной политики иранского руководства.
Более того, стратегия ИРИ в этом важном и чувствительном для ее национальных интересов регионе будет активизироваться на всех направлениях: наряду с задачей укрепления и расширения политического диалога с новыми правящими режимами в Грузии и, особенно, в Азербайджане (ирано-армянский политический диалог в настоящее время развивается успешно и результативно, что признается обеими сторонами), иранское руководство, несомненно, будет стремиться к усилению своих экономических позиций в странах Закавказья, поскольку уже сегодня эта тактическая задача представляется Тегерану залогом будущего успешного всестороннего сотрудничества с этими государствами.
Еще один важный элемент иранской политики в Закавказье — усилия по налаживанию многостороннего диалога по вопросам безопасности, противодействия терроризму, экстремизму и наркотрафику — также заложен в планы внешнеполитической стратегии ИРИ.
Что касается роли культурного и религиозного факторов, то с учетом значительного ослабления такого рода идеологических установок во внешнеполитической стратегии ИРИ в целом, усиление этих двух составляющих региональной стратегии Ирана в отношении Закавказья представляется маловероятным.
Скорее всего, участие культурного фактора в этой стратегии на ближайшую перспективу будет ограничиваться попытками практической реализации концепции «диалога цивилизаций».

[Back]