|
Российской Федерации»), Федеральное собрание РФ практически изъяло из предмета регулирования Федерального конституционного закона «О Конституционном суде Российской Федерации» вопросы обеспечения неприкосновенности судей и отнесло их к предмету регулирования Федерального закона «О статусе судей в Российской Федерации». Острая проблема беспристрастности судей Конституционного суда сосредоточена в подзаконных актах, решающих вопросы материального и социального обеспечения судей. Эти акты достаточно легко изменяются, что можно использовать как рычаг для оказания давления на судей. А судьи поставлены в положение лиц, получающих свое содержание от других государственных структур. Этот механизм требует серьезного изменения путем закрепления таких гарантий в Федеральном конституционном законе «О Конституционном суде Российской Федерации». Как видно из приведенных примеров, законодательная и исполнительная ветви власти, вмешиваясь в деятельность Конституционного суда, «и дают, и отнимают», что неизбежно ставит вопрос о политической «пристрастности» данного Суда и возможной односторонней политической ориентации этого органа на ту или иную ветвь власти. Не стоит забывать и о негативной оценке общественности, наносящей урон авторитету судебной власти. Следует подчеркнуть, что Конституция РФ и Федеральный конституционный закон «О Конституционном суде Российской Федерации» не только не предоставляют Конституционному суду РФ права создавать новые правовые нормы, но и в будущем не должны предоставлять ему такое право. Во-первых, Конституция РФ предусматривает, что государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны (ст. 10)1. Поэтому если Конституционный суд РФ будет наделен правом создания новых правовых См.: Бошно С.В. Законодательная инициатива высших судебных органов Российской Федерации // Российский судья. 2001. № 12. С. 15-20. 199 |
парламентская, ни смешанная республики не являются изначально «плохими» или «хорошими». Одна и та же институциональная структура может проявляться по-разному. Весь вопрос в том, сбалансированы ли в рамках ее разновидности властные полномочия и сколь удачно она (разновидность) «накладывается» на конкретную политическую ситуацию в той или иной стране». В этой связи нам бы хотелось показать свой взгляд на взаимоотношения властных институтов в РФ с точки зрения их соответствия определенным нами ранее наиважнейшим признакам парламентаризма. Начнем с принципа разделения властей обязательного атрибута каждого демократического государства. Данный принцип занимает ведущее положение среди основ конституционного строя современной России. Статья 10 Конституции провозглашает, что государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе ее разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны. Статья 94 относит к законодательной власти на федеральном уровне Федеральное Собрание Парламент России. Согласно ст. 110 Конституции исполнительную власть осуществляет Правительство РФ. Президент РФ провозглашается главой государства и не относится ни к одной ветви власти. Именно в этом просматривается одна из существенных коллизий российского Основного закона. Президент РФ имеет реальные определяющие полномочия в области осуществления государственной власти, многие из них носят исполнительский характер. Но он искусственно выводится за пределы системы сдержек и противовесов. Создается впечатление, что в России складывается специфическое подобие президентского правления, при котором Президент является верховным правителем с конституционными полномочиями. Не совсем понятен смысл конституционных формулировок о Президенте РФ как «гаранте Конституции, прав и свобод человека», его обязанностях «принимать меры по охране суверенитета РФ», обеспечивать m ВарламоваН.В. Игры с парламентаризмом. // Конституционное право: восточно-европейское обозрение. 1999. -№ 3. С.176. 142 |