|
227 голосования по выборам половины депутатов Государственной думы но мажоритарной системе относительного большинства дает следующие результаты. Например, 17 декабря 1995 года для того, чтобы стать депутатом Государственной думы по округу № 99 Ленинградской области, оказалось достаточным 10,44% голосов избирателей . Говоря об общих итогах голосования по половине состава депутатов на выборах 17 декабря 1995 года, следует отметить, что лишь 13 депутатов из 225 имели поддержку со стороны более половины избирателей, пришедших на выборы. Всего же одномандатная половина Государственной думы представляла менее 30% проголосовавших. Если учесть весьма скромную явку избирателей в округах, то, очевидно, речь может идти не более чем о 15% от 2 общего числа избирателей . При таком соотношении голосов избирателей вряд ли можно говорить о высоком представительском уровне части депутатского корпуса Государственной думы, избранной по мажоритарной системе относительного большинства. Несомненно, что при данной системе происходит чрезмерно большое искажение воли избирателей при формировании нижней палаты Российского парламента. Доводы о преимуществе голосования за конкретные персоналии при мажоритарной системе также могут быть оспорены, если учитывать наличие в государстве развитой, хорошо организованной партийной системы. В этой связи очень любопытно высказывание одного из членов палаты Общин Парламента Великобритании О. Митчелла, характеризующее действующую в этой стране мажоритарную избирательную систему: «Избирателям зачастую все равно, кто их кандидат, ведь голосуют за партию, а не за какого-то Матейкович М.С. Проблемы правового регулирования выборов в законодательные и исполнительные органы государственной власти субъектов РФ // Государство и право. 1998. № 7. С. 53. Иванченко А.В. Избирательная система Российской Федерации: новый этап развития Журнал российского права. 1998. № 9. С. 4. / |
избирательном праве при тайном голосовании, позволяет отражать разделяемые гражданами убеждения и адекватно выражать их волю о составе представительного органа государства. Тем не менее, нельзя оспаривать тот факт, что применение той или иной избирательной системы (способа распределения мандатов между кандидатами в зависимости от итогов голосования) дает применительно к одним и тем же итогам голосования разный результат. Любые избирательные системы имеют свои плюсы и минусы, которые, безусловно, следует учитывать при их применении. В связи с этим возникает вопрос о поиске оптимальной модели избирательной системы. Ее правильный выбор позволит повысить уровень представительности законодательного органа, приблизит депутатов к избирателям и в конечном итоге поможет избежать отчуждения граждан от власти. Главное преимущество мажоритарной избирательной системы заключается в ее простоте и понятности для избирателей, так как они голосуют за конкретного кандидата по избирательному округу, за его политическую программу. Победителем становится тот претендент, кто получает установленное большинство голосов избирателей (относительное, абсолютное, квалифицированное в зависимости от разновидности мажоритарной избирательной системы). С другой стороны, данное преимущество оборачивается главным недостатком этой системы: никак не учитываются голоса избирателей при подведении итогов голосования, поданные за других претендентов, то есть против кандидата, получившего большинство голосов избирателей. Мнение меньшинства не может быть учтено в полной мере при формировании представительного органа по данной избирательной системе. Анализ итогов голосования по выборам половины депутатов Государственной Думы по мажоритарной системе относительного большинства дает следующие результаты. Например, 17 декабря 1995 года для того, чтобы стать депутатом Государственной Думы по округу № 99 Ленинградской области, оказалось 119 достаточно 10, 44% голосов избирателей. Говоря об общих итогов голосования по половине состава депутатов на выборах 17 декабря 1995 года, то лишь 13 депутатов из 225 имели поддержку более половины избирателей, пришедших на выборы. Всего же одномандатная половина Государственной Думы представляла менее 30% проголосовавших. Если учесть весьма скромную явку избирателей в округах, то, очевидно, речь может идти не более чем о 15% от общего числа избирателей.14 При таком соотношении голосов избирателей вряд ли можно говорить о высоком представительском уровне части депутатского корпуса Государственной Думы, избранной по мажоритарной системе относительного большинства. Несомненно, при данной системе происходит чрезмерно большое искажение воли избирателей при формировании нижней палаты российского парламента. Доводы о преимуществе голосования за конкретные персоналии при мажоритарной системе также могут быть оспорены, учитывая существование в государстве развитой, хорошо организованной партийной системы. В этой связи очень любопытно высказывание одного из членов палаты Общин Парламента Великобритании О. Митчелла, характеризующее действующую в этой стране мажоритарную избирательную систему. «Избирателям зачастую все равно, кто их кандидат, ведь голосуют за партию, а не за какого-то конкретного депутата... Поэтому партия может выдвинуть кого угодно, даже свинья пройдет». Конечно же, подобная ситуация для России в настоящий момент не актуальна. У нас пока еще не сформировалась эффективно действующая многопартийная система (о чем будет сказано несколько позже). Однако такую ситуацию необходимо предполагать в будущем. 144Матейкович М.С. Проблемы правового регулирования выборов в законодательные и исполнительные органы государственной власти субъектов РФ // Государство и право. -1998. № 7. С. 53. 145Иванченко А.В. Избирательная система Российской Федерации: новый этап развития. // Журнал российского права. 1998. № 9. С. 4. Зиновьев А.В. Гарантии свободы выборов представительных органов власти вРоссии // Государство и право. -1995.№1. -С.17. 120 46. Лапаева В.В. Выборы в Государственную Думу 1995 г: проблемы совершенствования законодательства//Государство и право. 1996. № 9. С.21-33. 47. Лысенко В.И. Некоторые проблемы развития российского избирательного права//Государство и право. 1995. № 8. С. 14-21. 48. Лэйн А.Э. Демократия и конституционализм//Полис. 1998. № 6. С. 32-48. 49. Любимов А.П. Институт лоббизма и законодательный процесс в Российской Федерации//Проблемы народного представительства. М., 1998. С.15-21. 50. Маколи М. Становление новой российской государственности: опыт прогноза//Полис. 1993. № 3. С. 36-44. 51. Мартынин О.В. Российская Конституция 1993 г. и становление новой политической системы//Государство и право. 1994. № 10. С. 32-37. 52. Матвеева О.М. Эволюция института политической ответственности правительства и новые формы парламентского контроля в зарубежных странах//Российский юридический журнал. 1995. № 2.С. 62-68. 53. Матейкович М.С. Проблемы правового регулирования выборов в законодательные и исполнительные органы государственной власти субъектов РФ//Государство и право. 1998. № 7. С. 51-57. 54. Мачкув Е. Конституционный процесс и демократия при постсоциализме//Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1998. № 4. 1999. № 1. С. 15-21. 55. Мироненко К.Н. Манифест 17 октября 1906 года//Ученые записки ЛГУ. Серия юридических наук. М. 1958. Вып.10. С.69-96. 56. Медушевский А. Конституционный переворот или конституционная реформа: поправки к Конституции 1993 г. как инструмент борьбы за власть//Конституционное право, восточноевропейское обозрение. 1999. № 3. С. 154-167. 191 |