|
Следовательно, продолжает Г.И. Баймурзин, для признания недонесения о готовящемся преступлении соучастием недостаточно создания им одного лишь объективного условия. Для этого необходимо, чтобы оно было дополнено субъективной связью между недоносителем и исполнителем по поводу совершаемого преступления. Только на основе этой субъективной связи поведение недоносителя включается в качестве одного из ее звеньев в общую причинную цепь, завершающуюся наступлением общественно опасного результата»1. Необходимо согласиться с тем, что бездействие не участвует в возбуждении преступного намерения. Но нельзя признать верным утверждение Г.И. Баймурзина, что недонесение не участвует в «укреплении преступного намерения» исполнителя. На наш взгляд, данное заранее обещание не сообщать о преступлении и преступнике как раз и укрепляет решимость исполнителя. Однако Г.И. Баймурзин все же признал заранее обещанное недонесение в форме обещания о бездействии по поводу готовящегося преступления соучастием в преступлении. Заранее данное обещание не сообщать о преступлении и преступнике, не препятствовать совершению преступления следует, по нашему мнению, законодательно признать интеллектуальным пособничеством, ничем в рассматриваемом аспекте не отличающимся ни от заранее обещанного укрывательства, приобретения или сбыта вещей, добытых преступным путем, ни от заранее обещанной легализации незаконно полученных средств. Давая исполнителю обещание скрыть преступление, не сообщать о нем органам власти или не преi' пятствовать его совершению, пособник тем самым укрепляет решимость исполнителя на совершение задуманного им преступления, способствует становлению его умысла. При таком обещании в расчет исполнителя вводится дополнительный фактор, способный склонить его к преступной деятельности ' Баймурзин Г.И. Ответственность за прикосновенность к преступлению по советскому уголовному праву. Дис... канд.юрка.наук. М., 1966. с. 86-87. |
Например, Г.И. Баймурзин по этому поводу отмечает: «Бездействие недоносителя не участвует ни в возбуждении и ни в укреплении преступного намерения исполнителя. Причинная цепь, начавшаяся с момента возникновения у исполнителя соответствующего преступного плана, протекает помимо участия недоносителя. Общественно опасное последствие в данном случае имело свою основу исключительно в действиях исполнителя, а бездействие недоносителя служило лишь одним из объективных условий реализации уже оформившегося помимо недоносителя преступного замысла. Это условие может превратиться в одну из причин наступившего общественно опасного результата лишь в том случае, если будет установлена субъективная связь между недоносителем и исполнителем в форме обещания последнему о своем бездействии по поводу готовящегося преступления. Только при этом условии может идти речь о причинной связи бездействия недоносителя с совершением преступления и такое недонесение приобретает характер соучастия. Следовательно, продолжает Г.И. Баймурзин, для признания недонесения о готовящемся преступлении соучастием недостаточно создания им одного лишь объективного условия. Для этого необходимо, чтобыоно было дополнено субъективной связью между недоносителем и исполнителем по поводу совершаемого преступления. Только на основе этой субъективной связи поведение недоносителя включается в качестве одного из ее звеньев в общую причинную цепь, завершающуюся наступлением общественноопасного результата»1 . Надо согласиться с тем, что бездействие не участвует в возбуждении преступного намерения. Но нельзя признать верным утверждение Г.И. Баймурзина, что недонесение не участвует в «укреплении преступного намерения» исполнителя. На наш взгляд, данное заранее обещание не сообщать о преступлении и преступнике как раз и укрепляет решимость исполнителя. Однако, Г.И. Баймур! Баймурзин Г.И, Ответственность за прикосновенность к преступлению по советскому уголовному праву. С. 86-87 зин все же признал заранее обещанное недонесение в форме обещания о бездействии поповоду готовящегося преступления соучастием в преступлении. Заранее данное обещание не сообщать о преступлении и преступнике, не препятствовать совершению преступления следует, по нашему мнению, законодательно признать интеллектуальным пособничеством, ничем в рассматриваемом аспекте не отличающимся ни от заранее обещанного укрывательства, приобретения или сбыта вещей, добытых преступным путем, ни от заранее обещанной легализации незаконно полученных средств1. Тенденции современного уголовного законодательства и сложившаяся судебно-следственная практика свидетельствуют о недооценке ими значимости борьбы с прикосновенностью к преступлениям для обеспечения безопасности общества. Сегодня в уголовно-правовом арсенале, наряду с полностью декриминализированным несообщением о преступлении, оставлением в опасности (общий субъект), хранением предметов, заведомо добытых преступным путем, мы имеем почти полностью декриминализированное укрывательство и отсутствие самостоятельной ответственности за попустительство преступлениям. На фоне роста как общеуголовной преступности, так и ее особо опасных проявлений уголовно-правовой потенциал борьбы с различными видами прикосновенности к преступлению представляется неубедительным. Это подтверждается и анализом статистических данных. Согласно сведений ГИЦ МВД РФ в 1994г. было зарегистрировано 8 864 укрывательства преступлений; в 1995г. 9 048; в 1996 г. 9 338; в 1997г. (когда вступил в действие УК РФ 1996г., декриминализировавший укрывательство ряда тяжких и широко распространившихся преступлений) 1387; в 1998г. -1 197; в 1999г. -1 165. Как видим, число зарегистрированных укрывательств после вступления в действие новогоУКрезко сократилось: в 1997г. оно совратилось в 6,7раза; в 1998г. в 7,8 1П.Н. Панченко также полагает, что попустительство становится соучастием, если обещано исполнителю до или во время совершения преступления.См.: Панченко П.Н. Указ. раб. С.190. |