|
свои злодеяния, не только глубоко безнравственно, но и общественно опасно, преступно. Продолжать укрывать его это фактически давать молчаливое согласие на совершение им новых преступлений, что граничит с соучастием. Отказ же в укрывательстве справедлив как по отношению к прошлым и будущим жертвам, так и по отношению к преступнику, у которого появляется шанс исправиться. И трагизм здесь, по мнению диссертанта, не в столкновении личного и общественного интересов, о чем часто пишут в юридической литературе, а в наличии в обществе причин, порождающих опасных преступников. Следовательно, в целях гуманизации уголовно-правовых норм было бы вполне логичным и обоснованным не освобождать от уголовной ответственности виновных в укрывательстве близких родственников или супруга в случаях: а) если укрывательство они совершают, руководствуясь не родственными чувствами, а корыстными; б) если совершенное близким лицом преступление связано с посягательством на жизнь либо совершено в отношении малолетнего или с его использованием; в) если укрываемое лицо совершает новое преступление, связанное с посягательством на жизнь. В то же время, реализация данных положений, по нашему мнению, потребует внесения изменений в ст. 51 Конституции Российской Федерации, поскольку право граждан не свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников является неотчуждаемым и непосредственно действующим. В случае криминализации данного деяния автор мог бы предложить следующее законодательное решение по внесению изменений в часть 1 ст. 51 Конституции Российской Федерации, изложив ее в следующей редакции: «За исключением случаев, предусмотренных федеральным законом, никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, круг которых определен федеральным законом». Вместе с тем, автор понимает всю сложность процедуры пересмотра положений главы 2 Конституции Российской Федерации, предусмотренную ст. 135 Конституции Российской Федерации. Кроме того, предметом данного исследования не являются нормы конституционного права. |
В свое время B.C. Гелашвили предлагал освобождать от ответственности лиц, виновных в укрывательстве своих совершивших преступление родственников, только в том случае, если они руководствовались родственными чувствами, а не корыстными1 . Представляется, что такое решение в большей степени соответствовало бы нравственнымтребованиям справедливости. Н.Г. Радунцева и М.И. Ковалев полагают, что уголовную ответственность за укрывательство близких родственников, совершивших особо опасные государственные преступления или некоторые другие тяжкие преступления, отменять не следует из-заих повышенной общественной опасности2. Действительно, укрывательство, например, родственника-убийцы, продолжающего совершать свои злодеяния, не только глубоко безнравственно, но и общественно опасно, преступно. Продолжать укрывать его это фактически даватьмолчаливое согласие на совершение им новых преступлений, что граничит с соучастием, Отказ же в укрывательстве справедлив как по отношению к прошлым и будущим жертвам, так и по отношению к преступнику, у которого появляется шанс исправиться. И трагизм здесь, по мнению диссертанта, не в столкновении личного и общественного интересов, о чем часто пишут в юридической литературе, а в наличии в обществе причин, порождающих опасныхпреступников. Примечательны слова известного русского мыслителя В.Соловьева, которые в полной мере могут быть отнесены к укрывательству, осуществляемому родственниками: «Высшая нравственность (с альтруистической стороны) не позволяет мне быть равнодушным к тому, чтобы мои ближние беспрепятственно становилисьубийцами иубиенными, грабителями иограбленными, и чтобы общество, без которого и единичный человек не может жить и совершенствоваться, подвергалось опасности разрушения. Такое равнодушие было бы явным признаком нравственнойсмерти»1. Следовательно, было бы вполне логичным и обоснованным не освобождать от уголовной ответственности виновных в укрывательстве близких родственников или супруга в случаях: а) если укрывательство они совершают, руководствуясь не родственными чувствами, а корыстными; б) если совершенное близким лицом преступление связано с посягательством на жизнь либо совершено в отношении малолетнего или с его использованием; в) если укрываемое лицо совершаетновоепреступление. Отношение к ряду предлагаемых изменений законодательства об укрывательстве было неоднозначным на протяжении десятилетий. Причем наиболее дискуссионными были и остаются вопросы об определении круга преступлений, укрывательство которых следует наказывать в уголовном порядке, о субъективной сторонеукрывательства, егоквалифицированных видах. Например, неоднозначноотносятся авторыучебной и научнойлитературы к правовой оценке интеллектуального содействия сокрытию преступления. ВыРФ наступает лишь в случае физического укрывательства преступления или преступника. Так называемое интеллектуальное сокрытие, по утверждению сторонников этой точки зрения, не охватывается составом рассматриваемого преступления2. В отдельных случаях, полагает, например, Н.Г. Радунцева, оно может бытьнаказуемо каксамостоятельное преступление3. Эта позиция вызывает сомнения, поскольку интеллектуальное сокрытие, во-первых, не менее опасно, чем физическое, и, во-вторых, наказание за 1Соловьев В. Нравственность иправо. Собр. соч. Спб., Т. 7. С. 385 2См.: Уголовное правоРоссии. Особенная часть: Учебник / Подред. А. И. Рарога. С. 409; Гелашвили B.C. Указ. раб. С.150; Чучаев А.И. Преступления против правосудия. Ульяновск, 1997. С.76. 3РадунцеваН.Г. Указ. раб. С.181 |