|
вить, выразить себя в ней и ... прожить и построить её соответственно своей сущности» 1194, с. 348]. В философско-психологической литературе (Б.Г. Ананьев, A.B. Петровский, В.А. Петровский и др.) феномен субъектности определяется как носитель предметно-практической деятельности и познания, источник активности, направленный на объект (в том числе на самого себя). В более широком контексте «субъект» в психологии рассматривается как творец собственной жизни, как распоряди тель душевных и телесных способностей. «Человек как субъект способен превращать собственную жизнедеятельность в предмет практического преобразования, относиться к самому себе, оценивать способы деятельности, контролировать ее ход и результаты, изменять ее приемы» [175, с.250]. Фактически в такой трактовке В.И. Слободчикова и Е.И. Исаева понятие «субъект» становится синонимичным феномену «авторства» вообще и профессионального «авторства» руководителя учреждения дополнительного образования, в частности. Известно, что субъектноеть человека проявляется в его деятельности. Стать субъектом определенной деятельности «значит освоить эту деятельность, ...быть способным к её осуществлению, к творческому преобразованию» [170, с. 16]. Принципиальную значимость при этом имеют последние слова: «к творческому преобразованию», что предполагает иной уровень субъектности по сравнению с «адаптирующимся субъектом». Если руководитель в своей деятельности ориентируется, прежде всего, на циркуляры, поступающие из вышестоящих организаций, рассматривает рекомендации как приказ, то вряд ли можно предположить у него наличие «авторской» позиции. Институализации внутренне присуща тенденция к инерции, которая приводит руководителя к инертности, ограничению пластичности управленческих действий. Решения, спускаемые «сверху», освобождают руководителя от бремени выбора, принося психологическое облегчение. Вместе с тем, руководителю учреждения дополнительного образования необходима смелость, даже готовность в риску для самоактуализации, 32 |
в одномерности видения мира, в желании быть всегда правой, в нетерпимости, непримиримости к думающему другому, неприятии всего непохожего на устоявшиеся стереотипы мышления» (277, вып. 2, с. 84). Проблема «авторства» жизни, профессионального «авторства» не может быть рассмотрена без обращения к категории субъектности. «В парадигме постнеклассической науки лейтмотив будущего возрастающаяроль субъекта как организующего фактора» (267, с. 240). Изменение социокультурной ситуации в стране порождает потребность в руководителях сферы образования, у которых должны быть развиты такие качества «личности/индивидуальности, как ее автономность, свобода, активная ответственность, самостоятельность, независимость» (277, вып. 2, с. 100). В работах отечественных ученых К.А. Абульхановой-Славской, Б.Г. Ананьева, А.В. Брушлинского, Б.Ф. Ломова, А.Н. Леонтьева, С.Л. Рубинштейна* Д.И. Фельдштейна и др. делается акцент на деятелъностно-преобразующем способе существования человека. Фактически появляется «новая социальная позиция человека: позиция полноправного субъекта своей жизнедеятельности» (362, с. 210). «Человек как субъект, пишет А.В. Брушлинский, это высшая системная целостность всех его сложнейших и противоречивых качеств, в первую очередь психических процессов, состояний и свойств его сознания и бессознательного» (70, с. 10). Человек должен стать субъектом собственной жизни, «поскольку способен посредством рефлексии самоопределиться к ее эмпирическому ходу, то есть не существовать, а осуществить, выразить себя в ней и, соответственно, прожить и построить ее соответственно свей сущности» (393, с. 348). В философско-психологической литературе субъект определяется как носитель предметно-практической деятельности и познания, источник активности, направленной на объект (в том числе на самого себя) (Б.Г. Ананьев, А.В. Брушлинскнй, А.В. Петровский, В.А. Петровский и др.). В более широком контексте понятие «субъект» в психологии рассматривается как «творец собственной жизни, как распорядитель душевных и телесных способностей. Человек как субъект способен превращать собственную жизнедеятельность в предмет практического преобразования, относиться к самому себе, оценивать способы деятельности, контролировать ее ход и результаты, изменять ее приемы» (362, с. 250). Указанные авторы с полным основанием, на наш взгляд, называют субъектность «центральной катего рией психологии человека» (там же, с. 253), определяя субъектность как «социальный, деятельностно-преобразующий способ бытия человека» (там же, с. 372). Фактически в такой трактовке В.И. Слободчикова и Е.И. Исаева понятие «субъект» становится синонимичным феномену «авторства», рассматриваемому нами. Поэтому сущностно значимыми для нашего исследования являются понятия «субъектность» и «субъектогенез». Термин «субъектогенез» был предложен А.С. Огневым для обозначения идеи самополагания себя как субъекта и постепенного развития способности самополагания в онтогенезе (289, с. 384). В.А. Петровский определяет субъектогенез как «становление возможности самодетермикации личности, способности человека быть «причиной себя» (там же, с. 385). Самодетерминацию он считает одним из видов самоценной активности. Исходя из идеи порождения человеком себя как субъекта, он рассматривает субъектность как конституирующую характеристику личности человека, утверждая, что личностное в человеке есть проявление его субъектности. Вряд ли стоит напоминать, что субъектность человека проявляется в его деятельности. Стать субъектом определенной деятельности «значит освоить эту деятельность,... быть способным к ее осуществлению и творческому преобразованию» (353, с. 250). Обратим внимание на последние строки: «х творческому преобразованию», что предполагает иной уровень субъектности по сравнению с «адаптирующимся субъектом». Субъектность обнаруживается и проявляется в таких формах, как причинность по отношению к своим собственным витальным, предметным, социальным и ценностным отношениям и в проявлении активности самосознания. Очевидна связь развития субъектности с уровнем профессиональной компетентности. Не рассматривая подробно понятие профессиональной компетентности в рамках нашей работы, подчеркнем лишь, что «авторство» как высший уровень субъектности, безусловно, предполагает высокий уровень профессиональной компетентности, которую мы рассматриваем как интреграцию личностного и операционального развития руководителя. П.В. Симонов использует понятие вооруженность как идентичное понятию компетентность. «Высокий уровень вооруженности, пишет он, осознаваемый или неосознанно ощущаемый субъектом, делает его спокойным, независимым, сохраняющим самообладание в сложной и быстро изменяющейся обстановке. Недостаточная вооруженность (квалификация, компетентность) сообщает характеру черты тревожности, озабоченности своим ективные фактичности», которые предстают перед индивидом как неоспоримые факта, с которыми нельзя не считаться. Он не может избавиться от них. И далее: «Институты сопротивляются его попыткам изменить их или обойтись без них (курсив мой Л.В.). они имеют над ним принудительную власть и сами по себе благодаря силе своей фактичности, и благодаря механизмам контроля, которыми обычно располагают наиболее важные институты. Объективная реальность институтов не становится меньше от того, что индивид не понимает их цели и способы действия» (35). Если руководитель в своей деятельности ориентируется прежде всего на циркуляры, поступающие из вышестоящих организаций, рассматривает рекомендации как приказьто вряд ли можно предположить наличие авторской позиции. Институализации внутренне присуща тенденция к инерции, к ограничению пластичности человеческих действий. Решения, спускаемые «сверху» освобождают руководителя от бремени выбора, принося психологическое облегчение, «основанием которого является направленная инстинктуальная структура человека» (35, с. 90).И потому руководителю образовательного учреждения необходима смелость, даже готовность к риску для самоактуализации, развития субъектности в условиях жестко структурированной системы управления. «Парадокс состоит в том, что в ряде случаев для того, чтобы избежать неуспеха в будущем, необходимо подвергнуть себя риску неуспеха в настоящем «пройтись по кромке», а это чревато травмой. Требуется дополнительное побуждение к действию, в функции которого и выступает мотив самоиспытания индивида как субъекта активности» (288, с. 229). Человека как субъекта деятельности характеризует, по мнению М.С. Кагана, осознанная активность, опосредуемая целеполаганием и самосознанием и осуществляемая свободно. Характеризуя социальную активность как особую форму активности, B.JI. Хайкин пишет о том, что «функция адаптации как бы дополняется над ней функцией преобразования и перехода к новому, т.е. самодвижению. (403, с.24б). То есть речь идет об ином, более высоком уровне субъектности, движении к «авторству». Если обеспечивается возможность «выхода за пределы ситуации, возможность ее преобразования за счет повышения активности субъекта, то речь идет уже о надситуативной активности, которая определяется А.В. Петровским и В.А. Петровским в качестве движущего момента деятельности. Представляется, что |