|
развития субъектности в условиях жестко структурируемой системы управления. «Парадокс состоит в том, что в ряде случаев, для того, чтобы избежать неуспеха в будущем, необходимо подвергнуть себя риску неуспеха в настоящем «пройтись по кромке», а это чревато травмой. Требуется дополнительное побуждение к действию, в функции которого и выступает мотив самоиспытания индивида как субъекта активности» [142, с.229]. Человека как субъекта деятельности характеризует осознанная активность, опосредуемая целеполаганием и самосохранением и осуществляемая свободно. Характеризуя социальную активность как особую форму активности, B.JI. Хайкин пишет о том, что «функция адаптации» как бы дополняется над ней функцией преобразования и перехода к новому, т.е. самодвижению. Именно в этом мы видим более высокий уровень субъектности руководителя в его движении к «авторству». Если обеспечивается возможность «выхода за пределы ситуации», возможность её преобразования за счет повышения активности субъекта, то речь идет уже о «надситуативной активности», которая определяется A.B. Петровским и В.А. Петровским в качестве движущего момента деятельности. Именно такую надситуативную активность можно считать тем базовым основанием, на котором развивается готовность к риску. Проявление такой активности личности А.Г. Асмолов связывает, прежде всего, с ситуациями, в которых ей приходится осуществлять выбор между различными мотивами, ценностными позициями, ролями, а также теми преобразованиями, теми «личностными» вкладами», которые человек своими действиями вносит в ценностно-смысловую культуру других людей и культуру с продуктивным уровнем личностных проявлений, в отличии от проявлений инструментальных [12]. Основа такого выбора высокий уровень самосознания целостного человека. О важности и сложности этого феномена пишет М. Бубер: «Но для того, чтобы стало возможным познание человеческой целостности, он должен действительным образом и полностью войти в акт самосознания. Иначе говоря, он должен совершить акт вхождения в это единственное в своем роде измерение как дело своей жизни, без всякой философской страховки. Сверх 33 |
ективные фактичности», которые предстают перед индивидом как неоспоримые факта, с которыми нельзя не считаться. Он не может избавиться от них. И далее: «Институты сопротивляются его попыткам изменить их или обойтись без них (курсив мой Л.В.). они имеют над ним принудительную власть и сами по себе благодаря силе своей фактичности, и благодаря механизмам контроля, которыми обычно располагают наиболее важные институты. Объективная реальность институтов не становится меньше от того, что индивид не понимает их цели и способы действия» (35). Если руководитель в своей деятельности ориентируется прежде всего на циркуляры, поступающие из вышестоящих организаций, рассматривает рекомендации как приказьто вряд ли можно предположить наличие авторской позиции. Институализации внутренне присуща тенденция к инерции, к ограничению пластичности человеческих действий. Решения, спускаемые «сверху» освобождают руководителя от бремени выбора, принося психологическое облегчение, «основанием которого является направленная инстинктуальная структура человека» (35, с. 90).И потому руководителю образовательного учреждения необходима смелость, даже готовность к риску для самоактуализации, развития субъектности в условиях жестко структурированной системы управления. «Парадокс состоит в том, что в ряде случаев для того, чтобы избежать неуспеха в будущем, необходимо подвергнуть себя риску неуспеха в настоящем «пройтись по кромке», а это чревато травмой. Требуется дополнительное побуждение к действию, в функции которого и выступает мотив самоиспытания индивида как субъекта активности» (288, с. 229). Человека как субъекта деятельности характеризует, по мнению М.С. Кагана, осознанная активность, опосредуемая целеполаганием и самосознанием и осуществляемая свободно. Характеризуя социальную активность как особую форму активности, B.JI. Хайкин пишет о том, что «функция адаптации как бы дополняется над ней функцией преобразования и перехода к новому, т.е. самодвижению. (403, с.24б). То есть речь идет об ином, более высоком уровне субъектности, движении к «авторству». Если обеспечивается возможность «выхода за пределы ситуации, возможность ее преобразования за счет повышения активности субъекта, то речь идет уже о надситуативной активности, которая определяется А.В. Петровским и В.А. Петровским в качестве движущего момента деятельности. Представляется, что надситуативную активность можно считать тем базовым основанием, на котором развивается готовность к риску. А.Г. Асмолов связывает проявление такой активности личности прежде всего с ситуациями, в которых ей приходится осуществлять выбор между различными мотивами, ценностными позициями, ролями, а также теми преобразованиями, теми «личностными вкладами», которые человек своими действиями вносит в ценностно-смысловую культуру других людей и культуру с продуктивным уровнем личностных проявлений в отличии от проявлений инструментальных (24). Основа такого выбора высокий уровень развития самосознания целостного человека* Со свойственной его работам удивительной ясностью, о важности и сложности этого феномена пишет М. Бубер: «Но для того, чтобы стало возможным познание человеческого целостности, он должен действительным образом и полностью войти в акт самосознания. Иначе говоря, он должен совершить акт вхождения в это единственное в своем роде измерение как дело своей жизни, без всякой философской страховки. Сверх того он должен подвергнуть себя всем ударам и случайностям, какие возможны в действительной жизни. Здесь ничего нельзя узнать, оставаясь на сухом берегу и вглядываясь в морскую пучину издали. Нужна решимость броситься в волны, плыть бодро и из последних сил, даже если в какой-то миг покажется, что сознание покидает нас: ведь именно так, а не иначе рождается сознание антропологическое» (71, с, 164), Именно это антропологическое сознание выводит активность человека на сущностно иной, более высокий уровень. Надситуативная активность не является конечным уровнем развития активности. «Авторство» руководителя представляет собой интеграцию его процессуальных и личностных особенностей, определяющих его способность к творческому преобразованию действительности. Такой руководитель не ограничивается ориентацией на имеющиеся программы действий, кем бы они ни были заданы. Он способен к постоянному пересмотру и совершенствованию оснований своей деятельности, перепрограммированию, перестройке своих собственных оснований, выступая созидателем, творцом принципиально новых программ действия. Размышляя об активном, творческом начале деятельности, B.C. Швырев связывает его с культурными смыслами и ценностями, помогающими выйти на новые рубежи взаимодействия с реальностью, что предполагает изменение и внутреннего мира человека. Он ясно формулирует существо проблемы: «... в рамках приспособи |