Проверяемый текст
Ищенко, Елена Николаевна; Современная эпистемология в контексте гуманитарного познания (Диссертация 2005)
[стр. 37]

37 философии XX века.
У Г.
Лейбница реальность, является результатом божественного выбора, в котором один из возможных миров становится действительным.
Идея потенциальной возможности множественности реальности стала по-настоящему революционной, поскольку представления о единстве и.единственности подлинной реальности существовали в европейской классике со времен, античности.
Если в средневековой, возрожденческой и нововременной философии Бог был гарантом единства и подлинности бытия, то у
Г.
Лейбница за данной реальностью «просвечивается» возможная реальность несовершенных, не избранных Богом миров.
Таким образом, возможные миры получают онтологический статус, имманентно* предполагая возможную интерпретацию множественности самой реальности.
Следующим поворотным моментом в
9 изменении философских 2 представлений о реальности становится учение И.
Канта.

Как отмечал М.' Хайдеггер, в философии Канта «подразумевается; что бытие, а значит, и виды бытия —возможность, действительность, необходимость —говорят не о том, что есть предмет, объект, но лишь о том, как предмет относится1к 3субъекту» .
Проблема выявления' и описания механизмов
определения реальности в познавательных актах получает свое развитие в неокантианстве.
При этом изначальный кантовский посыл
приобретает более отчетливое и «резкое» выражение.
Представители неокантианства упрекают Канта в том, что он отдал дань докритическому реализму и психологизму, и как раз это подлежит ревизии.
Напротив, согласно неокантианской,
теории, мышлению не предшествует никакая независимая данность.
Данное больше не определение мышления, а наоборот, мышление определяет нечто как данность.
Тем самым, мышление со своими законами предшествует в трансцендентально-логическом смысле и субъекту с его сознанием.

В философии символических форм См.
Лейбниц Г.
Новый опыт о человеческом разуме.
М., 1948.
2 См.: Кант И.
Соч.: В 4 т.
М., 1965.
Т.
4.
Ч.
1.
3 Хайдеггер М.
Тезис Канта о бытии.
М., 1993.
С.
373.
[стр. 143]

лейбницевская концепция возможных миров, получившая свое развитие лишь в философии XX века.
У Лейбница реальность является результатом божественного выбора, в котором один из возможных миров становится действительным.
Идея потенциальной возможности множественности реальности стала по-настоящему революционной, поскольку представления о единстве и единственности подлинной реальности существовали в европейской классике со времен античности.
Если в средневековой, возрожденческой и нововременной философии Бог был гарантом единства и подлинности бытия, то у
Лейбница за данной реальностью «просвечивается» возможная реальность несовершенных, не избранных Богом миров.
Таким образом, возможные миры получают онтологический статус, имманентно предполагая возможную интерпретацию множественности самой реальности.
Следующим поворотным моментом в
изменении философских представлении о реальности становится учение И.
Канта.

В самом деле, кантовское представление о бытии было не просто новым, но бросающим вызов предшествующей традиции: «...
бытие не есть реальный предикат, иными словами, оно не есть понятие о чем-то таком, что могло бы быть прибавлено к понятию вещи.
Оно есть только полагание вещи или некоторых определений само по себе.
<...> в действительном содержится не больше, чем только в возможном»199.
Такое понимание бытия было чревато множественностью разнообразных истолкований.
Так, в хайдеггеровской интерпретации у Канта «подразумевается, что бытие, а значит и виды бытия возможность, действительность, необходимость говорят не о том, что есть предмет, объект, но лишь о том, как предмет относится к субъекту»200.
И именно этот пласт смысла кантовских размышлений становится наиболее интересным и дискуссионным 199Кант И.
Критика чистого разума / Кант И.
Соч.: в 6 т.
/ И.
Кант; под ред.
В.Ф.
Асмуса.
Т.
3.
М .: Мысль, 1964.
С.
521-522.
200Хайдеггер М.
Тезис Канта о бытии // Хайдеггер М.
Время и бытие : ст.
и выступления / М.
Хайдеггер.
М .: Республика.
1993.
С.
373.


[стр.,144]

Проблема выявления и описания механизмов конституирования реальности в познавательных актах получает свое развитие в неокантианстве.
При этом изначальный кантовский посыл
получает более отчетливое и «резкое» выражение.
Представители неокантианства упрекают Канта в том, что «он отдал дань докритическому реализму и психологизму, и как раз это подлежит ревизии.
Напротив, согласно неокантианской
экспликации, мышлению не предшествует никакая независимая данность.
Данное больше не определение мышления, а наоборот, мышление определяет нечто как данность.
Тем самым, мышление со своими законами предшествует в трансцендентально-логическом смысле и субъекту с его сознанием.

Познавание следует эксплицировать без моментов фактической 201 субъективности, теория познания может обойтись без теории субъекта» .
В философии символических форм Э.
Кассирера выдвигается целый ряд интереснейших идей, существенно повлиявших на осмысление проблемы реальности в философском дискурсе XX века.
Во-первых, отмечая недостаточность кантовской эпистемологии в связи с ее преимущественной ориентацией на сферу «наук о природе», Кассирер предлагает дополнить ее философскими размышлениями о статусе, специфике и методологии «наук о духе».
Во-вторых, рассмотрение науки в общекультурном контексте, согласно Кассиреру, предполагает включение эпистемологии в философию культуры.
Стоит отметить, что идеи Кассирера переживают второе рождение в современной философии и гуманитарных науках, а его посыл не только не утратил своего значения, но и, как нам представляется, до сих пор не получил своей адекватной реализации.
Таким образом, проблема реальности в неокантианстве приобретает, прежде всего, эпистемологическое звучание, предполагающее перенесение центра исследования в сферу мышления и познавательной деятельности человека.
Единство реальности обеспечивается трансцендендентальным 201 Гетманы К.Ф.
От сознания к действию : Прагматич.
тенденции в нем.
философии первых десятилетий XX в.
/ К.Ф.
Гетманы // Логос.
1999.
№ 1.
С.
23.

[Back]