|
41 полностью-равнозначные альтернативы. Признание множественности версий мира вразличных концептуальных системах приводит к выводу о невозможности существования какого-либо полного описания реальности. Соответственно поиск такого описания становится в принципе невыполнимой эпистемологической задачей. Любой познавательный объект, по Н. Гудмену,М может иметь различные характеристики в различных категориях, причем их I «совмещение» может оказаться в. некоторых, случаях невозможным, так как * различные систематизации могут представлять, собой взаимно несовместимые ч » альтернативы. В связи с этим также пересматривается проблема истинности тех или иных суждений, о реальности, поскольку рассуждать о них в подобных категориях, имеет смысл лишь относительно определенного способа описания, предполагаемого' в данном эпистемологическомакте. Дискуссии* по поводу гудменовских идеи, продолжаются до, сих пор и не утратили своей остроты.4» Дело в том, чтоего* концепцияне просто предполагает неполноту наших описаний мира, его идеи допускают и более радикальную онтологическую трактовку. Как нам. представляется, можно говорить о различных вариантах интерпретации концепции возможных миров, отличающихся толкованием соотношения соответственно онтологической, эпистемологической и методологической составляющих принципа плюрализма. Но плюрализм не ■ уничтожает тот Мир, в котором мы живем. Принятие же вечного мира не означает принятия всегда уже ставшего мира, в большей мере это означает принятие определенной формы языка, определенной концептуальной схемы и их правил, а также и*. того, что правильность, наших решений можно обосновывать не на таких истинностных условиях, которые имеют в. своем основании одно-единственное выделенное бытие. Поэтому данный мир встречает нас в различных ипостасях, которые мы выбираем для данной встречи. Иначе говоря, определенность концептуальной схемы, вне рамок которой никакая* «встреча с миром» невозможна, вступает в конфликт с изменчивостью мира, динамикой его развития. Поэтому мы обречены «не |
действительность в мире, подобно реализму в изобразительном искусстве, является в значительной степени вопросом привычки»203. Иначе говоря, гудменовский плюрализм простирается как на сферу эпистемологии, так и на область онтологии. В его концепции происходит инверсия классической эпистемологической парадигмы, предполагавшей предзаданность объекта познания и исходящей из существования единственной реальности. Согласно Гудмену, никакой предзаданности в познании не существует, мы всегда изначально структурируем то, что затем приобретает статус познавательного объекта в данной исследовательской сфере. Как отмечает М.В. Лебедев, «согласно Гудмену, действительность не скрыта от нас; однако постигать ее можно не только одним способом, но множеством способов. Конечно, существуют системы, не согласующиеся с нашим опытом; но вместе с тем имеется и множество различных систем, которые «соответствуют» (fit) миру, причем некоторые из них представляют собой полностью равнозначные альтернативы»204 Признание множественности версий мира в различных концептуальных системах приводит к выводу о невозможности существования какого-либо полного описания реальности. Соответственно поиск такого описания становится в принципе V / невыполнимой эпистемологической задачей. Любой познавательный объект, по Гудмену, может иметь различные характеристики в различных категориальных «сетках», причем их «совмещение» может оказаться в некоторых случаях невозможным, так как различные систематизации могут представлять собой взаимно несовместимые альтернативы. В связи с этим также пересматривается проблема истинности/ правильности тех или иных суждений о реальности, поскольку рассуждать о них в подобных категориях, согласно Гудмену, имеет смысл лишь 203 Гудмен Н. Факт, фантазия и предсказание. Способы создания миров / Н. Гудмен. М .: Праксис, 2001. С. 137-138. ^ Г \ л Лебедев М.В. Миротехнологии Гудмена / М.В. Лебедев // Гудмен Н. Факт, фантазия и предсказание. Способы создания миров / Н. Гудмен. М .: Праксис, 2001. С. 363-364. относительно определенного способа описания (интерпретации) предполагаемой в данном эпистемологическом акте. Дискуссии по поводу гудменовских идей продолжаются до сих пор и не утратили своей остроты. Дело в том, что его концепция не просто предполагает неполноту наших описаний мира, его идеи допускают и более радикальную онтологическую трактовку. Как нам представляется, можно говорить об «умеренных» и «крайних» вариантах интерпретации концепции возможных миров Н. Гудмена, отличающихся в толковании соотношения соответственно онтологической, эпистемологической и методологической составляющих принципа плюрализма например, делает довольно радикальный вывод о том, что «не существует никаких особых отношений между миром и словом. Любая ситуация обычно допускает множество различных описаний, и в принципе разнообразие форм наших описаний не ограничено сверху. Не нашли мы и никаких способов которые позволяли бы делать окончательный выбор между конкурирующими описаниями, объявлять одно из них более «истинно» соответствующим реальности 205. В свою очередь, Н. Решер отмечает: «Мир, каким мы его знаем, есть соответственно, наш мир коррелят духа в некой картине мира, набросок которого дан в характерных человеческих категориях»206. Более «умеренный» вариант интерпретации гудменовских идей представлен у Х.Й. Зандкюлера, делающего вывод о том, что «плюрализм не уничтожает тот мир, в котором мы живем. Но принятие вещного мира не означает принятия всегда уже ставшего (курсив наш. Е.И.) мира, в большей мере это означает принятие определенной формы языка, определенной концептуальной схемы и их правил, а также и того, что правильность наших решений можно обосновывать не на таких истинностных условиях, которые имеют в своем основании одно 205 Gergen K.J. An Invitation to Social Construction / K.J. Gergen. London ; Thousand Oaks, Calif.: Sage, 1999. P. 34. Rescher N. Studien zur naturwissenschaftlichen Erkenntnislehre / Hrsg, von A.Wüstehube. Wurzburg, 1996. S. 107. 149 единственное выделенное бытие. Поэтому данный мир встречает нас в различных ипостасях, которые мы выбираем для данной встречи»207. Иначе говоря, определенность концептуальной схемы, вне рамок которой никакая «встреча с миром» невозможна, вступает в конфликт с изменчивостью мира, динамикой его развития. Поэтому мы обречены «не поспевать» за реальностью, если только не предпринимать некоторых усилий, и соответственно, не приходить к уже более «революционным» выводам. Фактически, наш выбор в этом случае теперь состоит в признании одной из двух альтернатив. Первая из них заключается в том, чтобы принять результаты познавательной, коммуникативной, культурной деятельности за единственно данный нам (но одновременно и так же и возможный!) мир, понимая при этом его принципиальную неадекватность реальности как неисчерпаемой и развивающей целостности, скрытой от нас. Такая позиция не отрицает смысловой иерархизации внутри «возможных миров» человеческого творчества, но не признает их референциальной связи с реальностью и тем более не предусматривает подобной иерархизации внутри самой реальности. Иначе говоря, все эти ступени, градации, критериальные и смысловые различия имеют значение лишь в мире социокультурных смыслов, благодаря чему он стягивается, центрируется, упорядочивается, обретает устойчивость в предлагаемых нами интерпретациях. Вторая альтернатива предусматривает полную деиерархизацию не только реальности, но и тех миров, которые создаются человеческим творчеством. На смену третьему миру в попперовском понимании приходят «миры дискурса», которые сиюминутны, равноправны и равноценны. Для адекватного выражения изменчивой реальности, которая уже не есть единственная и раз и навсегда ставшая в своем величии и совершенстве, или, точнее сказать, для того, чтобы «соответствовать» той изменчивой реальности, которая сама перманентно утрачивает и обретает собственную 207 Зандкюлер Х.Й. Репрезентация, или Как реальность может быть понята философски / Х.Й. Зандкюлер // Вопр. философии. 2002. № 9. С.88. |