|
по субстанции, а, следовательно, свою юридическую логику, отделяет его от привнесенных, радикальных идей «исламской государственности», «салафизма», «джихада» своего рода продуктов «политической мутации» шариата. Таким образом, «разрыв» между тем, как шариат в настоящее время реализуется на практике и его трактовкой в правовой теории, имеет выраженную политическую обусловленность. Поэтому едва ли оправданно сдержанное, часто отрицательное отношение к адату и шариату, достойным высокой социальной оценки. Между тем, наряду с данными обстоятельствами, есть еще весьма жесткая, глубинная закономерность, которая, по большей части, не принимается в расчет. Адатское и мусульманское право, как нормативно-ценностный регулятор это порог правовой культуры северокавказских мусульманских этносов, социально оправданная потребность. По тонкому и справедливому замечанию С.С. Алексеева, «в условиях цивилизации право как звено всего комплекса регуляторов, определяющих поведение людей (где исходное и во многом доминирующее значение имеют биологические программы, заложенные в человеке), находятся в сложном взаимодействии с другими социальными регуляторами»138. Действительно, глубинные и устоявшиеся требования социальной жизни у северокавказских народов наиболее близко контактируют с нормативным регулированием в виде адатских и шариатских систем ценностей. Представляя собой особые, субстанциональные правовые явления, адат и шариат выполняют общую, параллельно с позитивным правом, направляющую роль. Нормы адатского и мусульманского права, не имея институционной значимости, все же образуют тот слой правовой материи, который ближе к жизни этнического мусульманского социума. Социально-политический смысл постановки проблемы о адатских и мусульманских правовых средствах 1)8Алексеев С.С. Указ. раб. С. 326. |
154 привнесенных, радикальных идей «исламской государственности», «салафизма», «джихада» своего рода продуктов «политической мутации» шариата. Таким образом, «разрыв» между тем, как шариат в настоящее время реализуется на практике и его трактовкой в правовой теории, имеет выраженную политическую обусловленность. Поэтому едва ли оправданно сдержанное, часто отрицательное отношение к адату и шариату, достойным высокой социальной оценки. Между тем, наряду с данными обстоятельствами, есть еще весьма жесткая, глубинная закономерность, которая, по большей части, не принимается в расчет. Адатское и мусульманское право, как нормативноценностный регулятор это порог правовой культуры северокавказских мусульманских этносов, социально оправданная потребность. По тонкому и справедливому замечанию С.С. Алексеева, «в условиях цивилизации право как звено всего комплекса регуляторов, определяющих поведение людей (где исходное и во многом доминирующее значение имеют биологические программы, заложенные в человеке), находятся в сложном взаимодействии с другими социальными регуляторами»166. Действительно, глубинные и устоявшиеся требования социальной жизни у северокавказских народов наиболее близко контактируют с нормативным регулированием в виде адатских и шариатских систем ценностей. Представляя собой особые, субстанциональные правовые явления, адат и шариат выполняют общую, параллельно с позитивным правом, направляющую роль. Нормы адатского и мусульманского права, не имея институционной значимости, все же образуют тот слой правовой материи, который ближе к жизни этнического мусульманского социума. Социально-политический смысл постановки проблемы о адатских и мусульманских правовых 166 Алексеев С С. Указ. раб. С. 326. |