|
19 отношений дореволюционного периода в этом регионе. На Кавказе адат (право) как идея и систехма принципов и норм складывался в течение длительного исторического периода. И хотя процесс этот вряд ли можно считать завершенным, есть основания подвести некоторые итоги и показать своеобразие именно адатской системы права. В правовой культуре народов Северного Кавказа российский закон, в отличие от традиционной системы права адата, воспринимался как нечто навязываехмое людям. Жить по адатам это значит жить справедливо, адат являет собой нормативную ценность, обеспечивая социальный порядок и справедливость. Адат не рассматривается как нечто высшее, навязанное человеку, но как нечто ему имманентное, отсюда подчинение ему, исполнение его норм есть нравственный долг. Проследить развитие традиций адата на Северном Кавказе и осмыслить его значит повернуться лицом к еще далеко не раскрытым аспектам права как феномена разума и особого менталитета. Те же теории, которые сегодня преобладают (а они сложились еще в XIX начале XX вв.), представляют собой серьезные препятствия на пути его оценки как транснационального юридического явления. Кавказский адат не просто свод, собрание юридических правил и норм, но процесс, в котором последние имеют смысл только в контексте процедур осуществления правосудия. Большая часть адата происходит от обычая, как формы передачи социальных норм от одного поколения к другому10. Чтобы осмыслить «кавказское право», адат как продукт цивилизации, необходимо иметь в виду, что он является дошедшим до современности социальным институтом, выполнявшим регулятивные функции и поддерживавшим порядок в обществе. В рамках правосознания северокавказских этносов это своеобразный «правовой порог», совокупность правил поведения, предписаний, социальных императивов. В адате 10 Мальцев Г.В. Очерк теории обычая и обычного права / Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. Ростов-на-Дону, 1999. С. 13. |
89 кодекс (адат), прямо предписывающий строго определенные образцы поступков и складывающихся из них моделей поведения. Термин «адат» арабского происхождения. У горцев есть свои местные названия обычая. У аварцев обычай называется «адатль», «батль», у кумыков «ольгу», чеченцев -«эдиль», «адаль», осетин «арьдау». Термин «адат» несомненно происходит от одного и того же проарийского корня, как и латинское «огбо»,древнесловянского -«рядь» (наряд, порядъ), а по старым русским памятникам «рядь» означало то же, что и обычай. Об адате упоминается в этнографической, исторической и художественной литературе о Кавказе как о форме обычая. Этнографы, историки и правоведы используют понятие «адат» для характеристики системы отношений дореволюционного периода в этом регионе. На Кавказе адат (право) как идея и система принципов и норм складывалось в течение длительного исторического периода. И хотя процесс этот вряд ли можно считать завершенным, есть основания подвести некоторые итоги и показать своеобразие именно адатской системы права. В правовой культуре народов Северного Кавказа российский закон, в отличие от традиционной системы права адата, воспринимался как нечто навязываемое людям. Жить по адатам это, значит, жить справедливо, адат являет собой нормативную ценность, обеспечивая социальный порядок и справедливость. Адат не рассматривается как нечто высшее, навязанное человеку, но как нечто ему имманентное, отсюда подчинение ему, исполнение его норм есть нравственный долг. Проследить развитие традиций адата на Северном Кавказе и осмыслить его значит повернуться лицом к еще далеко не раскрытым аспектам права как феномена разума и особого менталитета. Те же теории, которые сегодня преобладают (а они сложились еще в XIX начале XX вв.), представляют собой серьезные препятствия на пути его оценки как транснационального юридического явления. Кавказский адат не просто свод, собрание юридических правил и норм, но процесс, в котором последние имеют смысл только в контексте процедур осуществления правосудия. Большая часть адата происходит от обычая, как формы передачи социальных норм от одного поколения к другому71. Чтобы осмыслить «кавказское право», адат как продукт цивилизации, необходимо иметь в виду, что он является дошедшим до современности социальным институтом, выполнявшим регулятивные функции и поддерживавшим порядок в обществе. В рамках правосознания северокавказских этносов это своеобразный «правовой порог», совокупность правил поведения, предписаний, социальных императивов. В адате сформулированы принципы конформного поведения и виды поведения, к которым оно нетерпимо. Как концепция обычное право, в том числе северокавказский адат, рассматриваются исследователями по-разному. В новейших разработках ряда видных ученых эта проблема, как представляется, получила свое объективное разрешение. С.С. Алексеев, рассматривая правовой обычай как достаточный критерий юридических прав и обязанностей, юридически дозволенного и недозволенного, определяет обычное право как исторически первую форму позитивного права72. С точки зрения Г.В. Мальцева, социальные отношения традиционного общества могут и должны быть предметом юридического анализа и сравнительно-правовых исследований. Это дает нам представление о традиционной обычно-правовой системе как историческом типе права73. Основное содержание адата это неписанная норма, в теоретикоправовом плане трактуемое как общеобязательное правило поведения. Такая 71 Мальцев Г.В. Очерк теории обычая и обычного права / Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. Ростов-на-Дону, 1999. С. 13. 72 Алексеев С.С Право. Опыт комплексного исследования. М., 1999.С.35. 73 Мальцев Г.В. Указ. раб. С.21. 90 136 введением нового единообразного права, имеющего большие пробелы и игнорирующего культурно-правовые традиции народов России. Возрождение исламских традиций на Северном Кавказе, обращение к его правовым доминантам, попытка их воссоздания в Республике Ингушетия и Чеченской республике вне русла государственно-правового строительства есть явление во многом политическое и не свидетельствует о прогрессе и регрессе в человеческом сознании. Салафизм (ваххабизм) на Северном Кавказе это не столько насаждение «истинного ислама» и шариата, сколько обращение к новой логике в качественно новых условиях, стремление регулировать отношения понятными средствами сообразно своему традиционному правосознанию. Указанные ранее случаи несанкционированной государством реализации шариата на Северном Кавказе и апелляция к нему не могут быть истолкованы только с негативной стороны. Они позволяют осмыслить, что часть народов мусульманской ориентации отказывается принимать те пути перехода к современности, которые предлагает им государство. Несколько десятилетий назад соотечественники опасались, как бы англосаксонская или романо-германская правовые системы не одержали верх над советской социалистической. Однако, как показывает исторический опыт развития государственности России и ее правовых систем, между государственным правом, адатом и шариатом не существует непримиримых противоречий. Л.Р. Сюкияйнен полагает, что учет отдельных норм, принципов, институтов мусульманского права и включение их в правовую систему европейского образца вполне вероятная перспектива развития законодательства ряда республик в составе Российской Федерации138. В периоды реформации, подобие тому, какой переживает сегодня Россия, нигилизм в отношении традиционных порядков и исторического опыта особенно опасен139. 158 Сюкияйнен Л.Р. Шариат и мусульманско-правовая культура. М., 1997. С. 34. 1,9 Мальцев Г.В Очерк теории обычая и обычного права / Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. Ростов-на-Дону, 1999. С. 91. |