|
28 права, чтобы с его помощью обеспечивать справедливость, в то время как в России состоялась судебная реформа, проводившая буржуазные принципы судоустройства и процесса? Во время первых контактов российских властей с Северном Кавказом и «чуждыми по крови народностями» (М.М. Ковалевский) им пришлось столкнуться с применением «... начал, не допускаемых нашим юридическим сознанием, нашим понятием о справедливости»23. По сути, это этноцентризм, о котором М. Монтень писал, что, видимо, нет другого мерила истинного и разумного, как служащие нам примерами и образцами мнения и обычаи нашей страны. По Н. Рулану, этноцентризм сводится к представлению о другом обществе, исходя из собственных идейных категорий, и это весьма часто ведет к тому, что сравниваемое общество лишается какого-либо уважения. Этот этноцентризм был характерен (и это сохраняется по сей день) и в юридической области24. Самое большое смешение понятий состоит в отождествлении права и закона, права и государства. К сожалению, это характерно как для дореволюционных, так и последующего поколения ученых исследователей Кавказа. Между тем, но авторитетному мнению С.С. Алексеева, со строгих юридических позиций оно не является научно точным, здесь разные срезы правовой действительности25. Нормы адатского права в неписаном виде трактовались как синоним произвола, месть ассоциировалась с кровавой анархией в урегулировании конфликтов и отвергалась в пользу публичного наказания. «В числе предрассудков, которых так много пришлось встретить ученым на пути к более рациональному пониманию задач законодательства, надо указать еще один «безусловное преклонение перед народным обычаем». Пора признать, наконец, что этот обычай не меньше закона может быть результатом религиозного фанатизма, насилия и произвола, что вместо того, чтобы быть первоисточником 23 Ковалевский М.М. Современный обычай и древний закон. М., 1890. С. 280. 24 Рулон Н. Юридическая этнология. М., 2000. С. 20. 25 Алексеев С.С. Право. -М., 1999. С. 233. |
98 Таким образом, адатское право это ценностный регулятивный феномен, призванный обеспечивать правовой порядок в обществе. Не случайно российская государственная власть, поддерживая определенный круг адатских требований и императивов, облекает их во второй половине XIX века в юридическую форму и широко применяет карательную мощь адата в борьбе с преступностью. Примечательно, что формальное применение государством вплоть до 1917 г. адатского права относится, главным образом, к его уголовно-правовым нормам. Действительно, именно уголовно-нормативная регламентация людских поступков и уголовное преследование являются наиболее важными в адатском праве. В процессе исследований рассматриваемой проблемы неизбежно возникает вопрос допустимо и оправдано ли было использование адатского права, чтобы с его помощью обеспечивать справедливость, в то время как в России состоялась судебная реформа, проводившая буржуазные принципы судоустройства и процесса? Во время первых контактов российских властей с Северном Кавказом и «чуждыми по крови народностями» (М.М. Ковалевский) им пришлось столкнуться с применением «... начал, не допускаемых нашим юридическим сознанием, нашим понятием о справедливости»84 85. По сути, это этноцентризм, о котором М. Монтень писал, что, видимо, нет другого мерила истинного и разумного, как служащие нам примерами и образцами мнения и обычаи нашей страны. По Н. Рулану этноцентризм сводится к представлению о другом обществе, исходя из собственных идейных категорий, и это весьма часто ведет к тому, что сравниваемое общество лишается какого-либо уважения. Этот этноцентризм был характерен (и сохраняется по сей день) и в о г юридической области . Самое большое смешение понятий, и к этому возвращаться придется не раз, состоит в отождествлении права и закона, 84 Ковалевский М М. Современный обычай и древний закон. М., 1890. С. 280. 85 Рулон Н. Юридическая этнология. М , 2000. С. 20. 99 права и государства. К сожалению, это характерно как для дореволюционных, так и последующего поколения ученых исследователей Кавказа. Между тем, по авторитетному мнению С.С. Алексеева, со строгих юридических позиций оно не является научно точным, здесь разные срезы о/ правовой действительности . Нормы адатского права в неписаном виде трактовались как синоним произвола, месть ассоциировалась с кровавой анархией в урегулировании конфликтов и отвергалась в пользу публичного наказания. «В числе предрассудков, которых так много пришлось встретить ученым на пути к более рациональному пониманию задач законодательства, надо указать еще один «безусловное преклонение перед народным обычаем». Пора признать, наконец, что этот обычай не меньше закона может быть результатом религиозного фанатизма, насилия и произвола, что вместо того, чтобы быть первоисточником закона, он подчас не более как его отражение, и притом отражение переставших отвечать требованиям жизни, давно отошедших в область прошедшего религиозного и юридического цензов, отмена которых является первым шагом на пути прогресса» , писал М.М. Ковалевский. Кроме того, на Кавказе система матрилинейных связей в семье ассоциировалась у внешних наблюдателей с принуждением в отношении индивидов и считалась архаизмом, противоречащим цивилизованной модели. Общинное владение землей на Кавказе, напротив, рассматривалось как сходное проявление цивилизованной собственности русской сельской общины. М.М.Ковалевский был уверен, что «... поземельная политика русского правительства в Терской области не свободна от упрека в том, что не принимает меры к усилению в крае русской колонизации. Из запасных земель Большой Кабарды с удобством могли бы быть выделены десятки оо тысяч десятин выходцам из Великой и Малой России» . 86 87 88 86 Алексеев С.С. Право. -М., 1999. С. 233. 87 Ковалевский М.М. Современный обычай и древний закон. М., 1890. С. 289290. 88 Там же. С. 289-290. |