87 Бобровникова, забвение основных правовых норм ханафитской и шафитской школ. Сейчас различия мазхабов чувствуются только на уровне обрядов и 104 «символа веры» . Вместе с тем, шариат в местах компактного проживания ортодоксальных мусульман неформально регулирует процессы, целиком или частично находящиеся вне контроля государства. Это явление связано не только с тем, что у разных слоев населения разная степень склонности к традиционным или современным системам права, но и с исторической приверженностью мусульманства Северного Кавказа к юридическому плюрализму. Некоторые современные авторы склонны рассуждать о «формировании вариантов северокавказского плюрализма»104 105 в правовой идеологии, в рамках которых «появляются вполне серьезные политические рекомендации о легализации адата, шариата ... и главное, сельской общины (джамаата)»106. Действительно, роль адатского и мусульманского права в регулировании отношений, разрешении конфликтов или внесудебном их урегулировании в настоящее время в указанных республиках весьма значима, однако не имеет формального признания. Эта роль была значительно снижена в результате идеологической борьбы Советского государства с «архаичным адатом и реакционным шариатом» в 40-е и 90-е гг. XX века. Народу Ингушетии более свойственно традиционное правовое мышление, несмотря на то, что здесь уже значительное время действует моноюридическая судебная система, органами судебной власти являются мировые, городские и районные суды во главе с Верховным судом республики. Согласно принятой Конституции Республики Ингушетия, любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для 104 Бобровников В. О. Ислам на постсоветском Северном Кавказе: мифы и реалии / Ислам на постсоветском пространстве: взгляд изнут-РИ.-М., 2001. С.87. 505 Бабич И.Л. Правовая действительность и ее исторические корни на Северном Кавказе / Россия и Кавказ сквозь два столетия. СПб, 2001. С.212. 106 Бобровников В.О. Военно-народное управление в Дагестане и Чечне: История и современность / Россия и Кавказ сквозь два столетия. СПб, 2001. С. 104 |
133 конфессиях, опыт борьбы правоохранительных органов с экстремизмом и терроризмом на Северном Кавказе показывают, что проводимая борьба с «ваххабизмом» имеет положительные результаты и встречает позитивное отношение со стороны большинства мусульманских сообществ. Проблема развития мусульманско-правовой культуры зримо присутствует в общественной жизни северокавказских этносов, однако везде она имеет разную степень сложности. В западной части региона ситуация не столь остра. По мнению И.Л. Бабич, «ни в самом народе, т.е. в его религиозном правосознании, ни в среде сельских духовных лиц к настоящему времени не сложилась потребность в развитии и углублении норм шариата»132. Заметим, однако, что ни в Ингушетии, ни в КарачаевоЧеркесии, ни в Адыгее, обращение к шариату не преследуется, если, конечно, оно не инициировано радикальными исламскими группами и не имеет экстремистской направленности. Более того, в декабре 1997 г. в Республике Ингушетия согласно указу президента Р. Аушева был принят закон о мировых судьях, в ст. 3 которого им предписывалось в своей работе следовать также нормам адата и шариата. Однако этот закон так и не был осуществлён на практике. Вскоре после его принятия появился федеральный закон о мировых судьях, автоматически упразднивший ингушский законопроект. Сужение сферы реализации адатского и мусульманского права в 40 90-е годы XX в. связано с сужением правового пространства ислама на Северном Кавказе. Гибель в репрессиях 30-50 годов судей (кади) и знатоков шариата, наконец, секуляризация шариата и общества вызвали, по мнению В.О. Бобровникова, забвение основных правовых норм ханафитской и шафитской школ. Сейчас различия мазхабов чувствуются только на уровне обрядов и «символа веры»133. 132 Бабич И. Л. Ислам в Кабардино-Балкарии: правовые аспекты // Россия и Мусульманский мир. 2000. №7. С.53. 133 Бобровников В. О. Ислам на постсоветском Северном Кавказе: мифы и реалии / Ислам на постсоветском пространстве: взгляд изнутри. -М., 2001. С.87. 134 Вместе с тем, шариат в местах компактного проживания ортодоксальных мусульман неформально регулирует процессы, целиком или частично находящиеся вне контроля государства. Это явление связано не только с тем, что у разных слоев населения разная степень склонности к традиционным или современным системам права, но и с исторической приверженностью мусульманства Северного Кавказа к юридическому плюрализму. Некоторые современные авторы склонны рассуждать о «формировании вариантов северокавказского плюрализма»134 в правовой идеологии, в рамках которых «появляются вполне серьезные политические рекомендации о легализации адата, шариата ... и главное, сельской общины (джамаата)»135. Действительно, роль адатского и мусульманского права в регулировании отношений, разрешении конфликтов или внесудебном их урегулировании в настоящее время в указанных республиках весьма значима, однако не имеет формального признания. Эта роль была значительно снижена в результате идеологической борьбы Советского государства с «архаичным адатом и реакционным шариатом» в 40-е и 90-е гг. XX века. Народу Ингушетии более свойственно традиционное правовое мышление, несмотря на то, что здесь уже значительное время действует моноюридическая судебная система, органами судебной власти являются мировые, городские и районные суды во главе с Верховным судом республики. Согласно принятой Конституции Республики Ингушетия, любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения, т.е. запрещается использование неписаного права. Тем не менее, здесь весьма распространена и устойчива идея правового плюрализма, в особенности в сфере брачно-семейных и 134Бабич ИЛ. Правовая действительность и сс исторические корни на Северном Кавказе / Россия и Кавказ сквозь два столетия. СПб, 2001. С.212. 135Бобровников В.О. Военно*народное управление в Дагестане и Чечне: История и современность / Россия и Кавказ сквозь два столетия. СПб, 2001. С. 104 169 Нальчик, 1984. Зб.Берозов Б.П. История горских и кочевых народов Северного Кавказа в XIX начале XX в. (проблемы социально-экономического развития). Ставрополь, 1980. 36. Берже А.Д. Краткий обзор горских племен на Кавказе. Нальчик, 1996. 37. Беспризорность в России: вновь грозная реальность// Социологические исследования. 1998. № 3. 38. Бестужев Лада И. Нужна ли школе реформа: Программа исследования //Народное образование. 2002 г., №5. 39. Бларамберг И. Историческое, топографическое, статистическое, этнографическое и военное описание Кавказа. Нальчик, 1999. 40. Бланкенбург Э. Правовая культура и шансы институциональных социально правовых инноваций // Социологические исследования. 1997. №7. 41. Блиев М.М. Кавказская война: Социальные истоки и сущность // История СССР. 1983. №2. 42. Бобровников В. О. Судебная реформа и обычное право в Дагестане (1860-1917) / Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики.-Ростов-на-Дону, 1999. 43. Бобровников В. О. Ислам на постсоветском Северном Кавказе: мифы и реалии / Ислам на постсоветском пространстве: взгляд изнутри. -М., 2001. 44. Бобровников В.О. Военно-народное управление в Дагестане и Чечне: История и современность / Россия и Кавказ сквозь два столетия. СПб, 2001. 45. Бобровников В.О. Ислам и советское наследие в колхозах северокавказского Дагестана // Этнографическое обозрение. 1997. №5. 46. Большой юридический словарь / Под ред. А. Я. Сухарева, В. Е. Крутских. М.: ИНФРА М, 2002. 47. Борисенко И. Советские республики на Северном Кавказе в 1918 г. |